Осколки чести. Барраяр - Лоис Буджолд

Эстергази встретил ее взгляд, и голос его смягчился:

— Моему младшему четыре, миледи.

Значит, он понимает. Корделия вздохнула.

— У вас… не было известий из столицы? О вашей семье?

— Пока нет, — безрадостно ответил Эстергази.

— Я буду начеку. Сделаю, что смогу.

— Спасибо.

Он кивнул ей — не как подданный своей госпоже, а как родитель родителю. Слов больше не требовалось.

Ботари вернулся в дом собрать немногочисленные пожитки. Корделия подошла к самому стремени Кли:

— Майор, Соня слышала, будто люди Фордариана арестовали мистрис Хисопи. Ботари платил ей, чтобы она присматривала за его маленькой дочерью. Вы не знаете — девочку они взяли?

Кли понизил голос:

— Все было наоборот. Они пришли за малышкой, а Карла Хисопи подняла шум. Тогда они взяли и ее, хотя ее самой в списке не было.

— Вы не знаете, куда их отвезли?

Он покачал головой.

— Куда-то в Форбарр-Султан. Возможно, разведка вашего мужа уже установила, куда именно.

— Вы еще не сказали сержанту насчет девочки?

— Его товарищ-охранник сказал ему вчера вечером.

— А!

Грегор оглядывался на нее до тех пор, пока стволы деревьев не скрыли их из вида.

Три дня муж Сони вел их по горам: Ботари шел пешком, ведя в поводу костлявую горскую лошадку, на которой ехала Корделия, подложив вместо седла сложенную овчину. На третий день они вышли к домику, где их ждал худой парнишка. Он провел беглецов в сарай — а там, о чудо, стоял старенький обшарпанный флайер! На заднее сиденье загрузили Корделию и шесть бидонов с кленовым сиропом. Ботари молча пожал руку проводнику, тот сел на лошадь и исчез в лесу.

Поколдовав над двигателем, парнишка уговорил флайер подняться в воздух. Чуть не касаясь вершин деревьев, они летели над лощинами и кряжами к покрытому снегом горному хребту, а потом спустились вдоль него вниз, покинув пределы провинции Форкосиганов. В сумерках они оказались у небольшого городка, где проходила ярмарка. Парнишка посадил флайер прямо на улице, и Корделия с Ботари помогли перенести его хлюпающий товар в небольшую бакалейную лавку. Там он обменял сироп на кофе, муку, мыло и аккумуляторы.

Вернувшись к флайеру, они обнаружили, что позади него остановился потрепанный фургончик. Парнишка обменялся кивками с водителем, тот вернулся в кабину и открыл перед Ботари и Корделией дверцу кузова. Внутри громоздились мешки с капустой. Подушки из них получались плохие, и как ни старался Ботари устроить Корделию поудобнее, когда грузовик покатил по невероятно разбитым дорогам, толку от этого было мало, — оставив бесплодные усилия, сержант сел, облокотившись о стенку кузова, и принялся водить лезвием своего ножа по самодельному ремню, который он смастерил, выпросив у Сони немного кожи. Через четыре часа наблюдения за ним Корделия готова была завязать разговор с кочанами.

Но вот фургон резко затормозил и остановился. Дверь скользнула в сторону, и они вышли наружу — Ботари впереди, Корделия следом, — оказавшись посреди неизвестности: на покрытой гравием дороге, вдоль которой шла канава, в темноте, в сельском местности, в незнакомом районе, неизвестно на чьей стороне находящемся.

— Вас подберут у отметки 96-й километр, — сообщил водитель, указывая на что-то белое, показавшееся им выкрашенной скалой.

— Когда? — с отчаянием спросила Корделия.

«И если уж на то пошло, то кто?»

— Не знаю.

Водитель забрался в грузовик и газанул, брызнув гравием из-под колес. Можно было подумать, что за ним уже гонятся.

Корделия уселась на камень, гадая, представители какой из противоборствующих сторон первыми появятся из темноты и каким образом их можно будет отличить друг от друга. Шло время, и она начала склоняться к еще более унылому варианту: их вообще никто не заберет.

Но тут с ночного неба спикировал затемненный флайер; двигатели его работали бесшумно, и это производило зловещее впечатление. Он опустился на дорогу почти рядом с ними. Заскрипел гравий. Ботари пригнулся, сжав в руке нож. Но человек, неловко вылезший с пассажирского сиденья, оказался лейтенантом Куделкой.

— Миледи? — неуверенно окликнул он. — Сержант?

Корделия счастливо охнула, узнав в светловолосом пилоте Друшикко. «Мой дом — это не здание, это люди, сэр…»

Поддерживаемая с двух сторон под локти, Корделия блаженно рухнула на мягкое заднее сиденье. Друшикко подозрительно покосилась на Ботари, сморщила носик и спросила:

— У вас все в порядке, миледи?

— Лучше, чем я ожидала, честное слово. Летим, летим.

Плавно закрылся колпак кабины, и флайер взлетел.

Заработала вентиляция, прогоняя отфильтрованный воздух. На пульте управления мигали разноцветные огоньки, бросая отсветы на лица Друшикко и Куделки. Корделия глянула через плечо Друшикко на показания приборов, потом посмотрела наружу. Да, их действительно окружили темные тени — военные флайеры сопровождения. Ботари тоже их заметил и одобрительно кивнул. Напряженность стала спадать.

— Приятно видеть вас обоих… — некоторая напряженность их поз удержала Корделию от того, чтобы добавить «вместе». — Насколько я понимаю, подозрение в сознательной порче комм-устройства с тебя снято?

— В тот же день, как только у нас появилась возможность остановиться и допросить с суперпентоталом того капрала-охранника, миледи, — ответила Друшикко. — Ему не хватило решимости покончить с собой до допроса.

— Он оказался предателем?

— Да, — ответил Куделка. — Намеревался присоединиться к людям Фордариана, когда они приедут за нами. Его завербовали несколько месяцев назад.

— Это объясняет проколы системы безопасности. Или не объясняет?

— Смотря какие. Например, он сообщил, какой маршрут мы выберем в тот день, когда в нас швырнули акустическую гранату.

— Так за этим стоял Фордариан!

— Это доказано. Но, похоже, про солтоксин охранник ничего не знал. Мы все из него вытрясли. Сам-то он не был заговорщиком, просто подручный.

«Неприятная ассоциация, но…»

— Иллиан еще не появился?

— Пока нет. Адмирал Форкосиган надеется, что командор скрывается в столице, если только его не убили в первый день.

— Гм… Вам, наверное, будет приятно узнать, что Грегор в безопасности…

Куделка поднял руку, прерывая ее:

— Извините, миледи. Приказ адмирала: вы с сержантом не докладываете об императоре никому, кроме графа Петера или его самого.

— Хорошо. Чертов суперпентотал. Как Эйрел?

— Он здоров, миледи. Приказал ввести вас в курс текущих событий…

«Шли бы эти текущим события… Как мой малыш?» Увы, все так тесно переплелось.