Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

— Да, конечно, — голос Лены дрожал.

— Позвоните, когда будете проезжать Дагомыс.

— Хорошо.

Ира сразу хотела набрать Женечку, но вовремя остановилась. На пару минут заскочила в душ, оделась и взяла мобильник. Сначала она хотела лишь информировать его о своем приходе, но, стоя под душем, поняла, что ей проще будет все сказать ему по телефону.

— Привет, Жень, ты дома?

— А где же мне быть в такую рань, Палладина?

— Жень, Гиала позвонила. Лена заберет нас у Ривьеры.

— Я жду тебя, — коротко ответил Женечка.

В гостиной Зив и Лоренц лишь проводили Иру взглядом. Спустившись в цоколь, она немного помедлила, но затем решительно протянула руку к проходу. Женечка возился на кухне. Ира зашла в прихожую.

— Садись за стол, — крикнул Женечка с кухни, услышав ее шаги.

Женечка принес поднос, уставленный тарелками и чашками, но к еде ни он, ни Ира так и не притронулись. Время, казалось, прекратило свое существование. По крайней мере, Ира не чувствовала, сколько его прошло: день, час, минута… Когда запел мобильник они вместе вздрогнули.

— Да. Хорошо, — сказал в трубку Ира.

— Идем? — спросил Женечка.

— Да.

На небе не было ни облачка, но теплый душный воздух красноречиво свидетельствовал о том, что завтра, скорее всего, пойдет дождь. Лену ждали всего минуты две. Женечка усадил Иру вперед, сам сел сзади, и они поехали.

— Не знаю, что ей в голову стукнуло… — будто самой себе пыталась объяснить Лена. — Как Вы у нас побывали, она все время такая бодрая, веселая, да и сегодня ничем не хуже. Она ж мне самой ничего не сказала. Просто ни с того ни с сего вспомнила Вас и попросила, чтоб я Вам позвонила. Я ей говорю, что, мол, рано еще, а сегодня у всех нормальных людей выходной, что Вы, наверное, еще спите, что, мол, давай попозже позвоню, а она аж завелась, мол, нет, прям сейчас звони. Ну вот я и позвонила, сама не зная зачем, а как она Вам сказала — я вся и… Ой! Просто в голове не укладывается! Не знала б бабушку Гиалу — решила бы, что шутит. Ну не может быть! Она ж совсем бодрая!

Ира тоже что-то говорила, главным образом, затем, чтоб не висела тишина. Сама она не возражала против тишины, но чувствовала, что для Лены молчание сейчас невыносимо. Одно хорошо — в субботний день дороги не отличались создающим пробки избытком автомобилей, и они доехали очень быстро.

Гиала встретила их у изгороди. Стройная, как юная девушка, при взгляде издали, она и вблизи даже отдаленно не напоминала умирающую старуху. Приветливо улыбаясь, бодрым и веселым голосом Гиала поздоровалась с Ирой и Женечкой, а потом обратилась к Лене:

— Леночка, будь добра, накорми гостей. Чует мое сердце, у них с самого утра и маковой росинки в рот не попало.

У Иры закралось ощущение, что ее не совсем тактично разыграли. Она незаметно кинула быстрый взгляд на Женечку, на которого еще у него дома избегала смотреть, а после того, как они сели в машину, и вовсе не видела. Женечка явно ее подозрений по поводу розыгрыша не разделял. Ира поспешно отвела глаза, заметив, что усилия воли, которыми он держит себя в руках, в свою очередь держатся, как говорится, на честном слове.

Лена накрыла стол в гостиной. Гиала властно распоряжалась, постоянно подкладывая в тарелки Женечки с Ирой угощения и зорко следя за тем, чтобы они поглощали их в заданном темпе. Одновременно она что-то рассказывала. Что именно, до восприятия Иры не доходило и, видимо, в этом она оригинальностью не отличалась.

— Бабушка, ты б тоже покушала, — почти взмолилась Лена.

— Спасибо, внученька, но все что мне полагалось в этой жизни съесть, я уже съела.

— Гиала, а где дети? — тихим, но достаточно твердым голосом спросил Женечка, когда Лена ушла на кухню за чаем.

— Сегодня дети не нужны, — уверенно ответила Гиала.

— А кому…

— Ей, — перебила Женечку Гиала не терпящим возражений тоном и жестом указала на Иру. — Я так решила.

Лена принесла чай и пироги. Когда с чаепитием покончили, Гиала встала из-за стола и включила телевизор.

— Посмотрите что-нибудь, а я прогуляюсь с Зедом, пока еще есть время, — сказала она, беря за руку Женечку, поднявшегося следом. — И кости мне, пожалуйста, не мойте, — весело добавила она уже у двери.

Лена с Ирой послушно пересели на диван и уставились в экран. Ира дождалась, пока стихнут шаги на улице, и поднялась:

— Извините, я покурить выйду.

— Курите здесь, — бесцветным голосом сказала Лена, пододвигая журнальный столик и ставя на него пепельницу. — Может, кофе сварить?

— Да… неплохо бы…

Через пару минут Лена принесла две чашечки кофе и попросила у Иры сигарету.

— Вообще-то, я не курю… уже давно… только в студенчестве баловалась… но сейчас… сами понимаете…

— Да… конечно…

Вид Женечки окончательно убедил Лену, что бабушка не шутит, и она теперь по-настоящему нервничала, а не просто чувствовала себя выбитой из колеи. Уходя, Гиала попросила не говорить о ней, и потому Ира с Леной сидели молча, так как другие темы в голову приходить не желали. Телевизор, мелькая картинками, что-то радостно щебетал.

Солнце скрылось за макушками деревьев. Дверь отворилась, и вошли Гиала с Женечкой.

— Чай или кофе? — спросила она его, закрывая дверь.

— Кофе…

Лена поднялась с дивана в направлении кухни.

— Сиди, детка, — остановила ее Гиала. — Я сама сварю.

Ира сегодня не справлялась с ощущением времени, но, судя по положению солнца, уже вечерело, так что гуляли Гиала с Женечкой довольно долго, чего на облике старухи, которая отличалась от двадцатилетней девушки лишь сединой в волосах и резко очерченными складками мимических морщин, никак не отразилось. Гиала вышла из кухни, грациозно неся в одной руке поднос с тремя чашками, а в другой декоративную корзинку с конфетами. Женечка уловил взглядом на столике пепельницу и, достав сигареты, спросил:

— Можно?

— Курите! — задорно махнув рукой, разрешила Гиала.

Ира снова потеряла нить времени, да и пространства отчасти тоже. Она вздрогнула всем телом, когда услышала:

— Ну, всё. Пора.

Это сказала Гиала. Пейзаж за окном еще уверенно заливал солнечный свет, но с красноречивым оттенком того, что это уже совсем ненадолго. Гиала, держа за руку Женечку, поднималась по лестнице. Ира чуть погодя направилась следом. Как она добралась до комнатки Гиалы, в ее памяти не зафиксировалось. За весь проведенный здесь день Ира видела в пределах дома только Лену и Гиалу, ну, естественно, еще себя и Женечку, а теперь наверху каким-то образом оказалась целая толпа людей. Они, тихо переговариваясь, расступались, пропуская Иру вперед. В самой комнатке тоже было тесно. Женечка помог Ире протиснуться к распиленному вдоль толстому бревну, на котором лежала Гиала. Ира мельком заметила, что вдоль стены больше не висят на гвоздиках белые платья.

— Дай руку, — спокойным, твердым, ну никак не умирающим голосом приказала Гиала.

Ира послушно протянула руку, Гиала взяла ее в свою, приветливо улыбнулась и закрыла глаза. Но через несколько мгновений Гиала открыла их вновь и в изумлении посмотрела на Иру.

— Здесь командую я, — жестко ответила Ира на ее вопросительный взгляд.

Прощальный луч солнца, пробившись сквозь деревья, на мгновение вспыхнул, отразившись от непонятно где найденной им блестящей поверхности. Ира осторожно высвободила свою руку, почувствовав, как стоявшие позади люди затаили дыхание, но рука Гиалы не упала безжизненно, а плавно опустилась. В следующий миг она вновь открыла глаза, поймала взгляд Женечки, который, как и Ира, стоял непосредственно у ложа, но чуть дальше, и со щемящей грустью улыбнулась ему. Глаза блеснули слезами и потухли. Ира чуть отступила, пропуская Женечку. Он опустился у изголовья на колени, медленно стер со щек Гиалы выплеснувшиеся на них слезы, закрыл ей глаза, поцеловал лоб, потом поднялся, взял Иру за руку и почти что только движением губ сказал «идем».

Люди расступались, пропуская их. Женечка что-то быстро сказал Лене, которая, так и не решившись войти, стояла почти у самой двери за пределами комнаты Гиалы. Когда они спустились вниз, Женечка усадил Иру на диван, а сам скрылся на кухне. Появился он оттуда с тремя чашками, когда Лена, тихонько всхлипывая, спускалась по лестнице. Женечка помог ей сесть, вручил кофе и сигарету.

Как только чашки опустели, Женечка достал бумажник, вытащил из него, не считая, несколько стодолларовых купюр, положил их перед Леной на стол и поднялся. Лена было попыталась противиться столь неожиданной для нее щедрости от совершенно незнакомого человека. Она уже набрала в легкие воздуха, но Женечка опередил ее.

— Это — Гиале. После сорока дней можете спокойно пользоваться ее комнатой по своему усмотрению. В вашей семье больше не будет удд. По крайней мере, несколько ближайших поколений, — сказал он Лене, а затем обратился к Ире. — Ира, нам пора.