Духовный мир - Григорий Дьяченко

Если определение понятия чуда и можно выразить в более общей форме, то только так: чудо есть событие или действие сверхъестественное. Не трудно показать, что с точки зрения и этого определения совершенно недопустима мысль, будто бы дьявол может творить чудеса. В самом деле: какая мысль заключается в этом определении? – Та, что чудо есть препобеждение, превышение (для данного места и времени) законов природы и их обычного, при создании мира установленного Богом, действования. Кто же теперь действием своей воли может препобеждать, превышать, как бы даже на время упразднять установленный Самим Творцом порядок в жизни мира? Может ли сделать это какое-либо тварное существо, хотя бы и высшее в ряду других? Очевидно, – нет; и допускать это – значило бы хотя на время тварь поставлять выше Творца. Тем более такое заключение следует по отношению к злому духу.

а) Придерживающиеся иного взгляда на обсуждаемый вопрос думают иногда помочь себе тем соображением, что дьявол, будто бы, может совершать чудеса по попущению Божию. Но, после всего сказанного, полная несостоятельность этого соображения очевидна. Под попущением Божиим разумеется то, что Бог предоставляет, не препятствует какому-либо разумному существу так или иначе (неправильно) употреблять свои силы и способности естественные, т. е. уже данные в природе его. Если же дьявол, как существо тварное, не может, как было показано, совершать сверхъестественных действий в области Богоучрежденного мирового порядка, то, следовательно, безусловно неприложимо сюда и понятие попущения Божия.

Ь) С формальной стороны больше походило бы на истину, если бы сказать, что Бог иногда на время дарует дьяволу силу совершать чудеса (в каком смысле иногда и понимают такие места св. писания, как Быт. III, 1 – 5; Второз. XIII, 1-3; Мф. XXIV, 24 и др.). Но это – только с формальной стороны. В существе же дела такая мысль заключала бы в себе явную несообразность. Так как дьявол стремится только всегда ко злу, то выходило бы, что Бог Сам определяет иногда Свою чудотворную силу на служение, – по крайней мере ближайшем образом, – злу [294]. Чтобы не уничтожать свободы разумно-нравственных существ, Бог может попускать зло, проистекающее из дурного употребления ими свободы. Но Он не может увеличивать этого зла чрез дарование злому духу, хотя бы и на время, сил, превышающих его тварную природу. В этом случае со стороны Бога оказывалось бы нечто большее простого лишь попущения зла…

Таким образом, соображения разума неизбежно приводят нас к тому же выводу, какой следует из учений св. писания и толкований отцов и учителей церкви. Нужно ли удивляться после этого, что во всех наших догматиках и во всех вообще системах богословия проводится такой взгляд на чудеса, по которому они могут быть совершаемы только силой Божией, о чудесах же дьявола говорится всегда только, как о ложных, или мнимых, лишь кажущихся чудесами?

В заключение заметим, что все те места св. писания, где без ближайшего определения говорится о чудесах, совершаемых дьяволом и его силою, должны быть понимаемы и истолковываемы так: в них идет речь о действиях, которые только кажутся чудесными, на самом же деле совершаются естественными, лишь высшими и тайными силами духовной и вещественной природы. Ограничимся здесь только следующим указанием касательно пределов подобного рода объяснений. Дьяволу, как существу высшего, по сравнению с нами, порядка, не связанному материальным началом, дано знать и совершать много такого, что недоступно нам ни в том, ни в другом отношении. Отсюда многие его действия в области ли души человеческой (беснования), или во внешней природе (змий в раю, волхвы египетские, история Иова и т. п.) – хотя и не заключают в себе чего-либо сверхъестественного, но, как совершенные при посредстве высших, тайных для нас, сил духовной и вещественной природы, могут быть, чрез разного рода аналогии с тем, что мы имеем в опыте, только отчасти приближены к нашему разумению. Мы же, забывая это, хотим иногда постигнуть подобного рода действия дьявола с такой ясностью, какой часто не имеют наши познания касательно самих себя и своих собственных отношений к внешнему миру. Отсюда и происходит то прискорбное явление, что, когда последнее оказывается нам не по силам, мы начинаем склоняться к смешению определенных и прочно установившихся понятий и даже готовы бываем приписывать своему исконному врагу то, что принадлежит одному Богу. (См. «Паст, собес.» 1899 г., № 31).

9. Несомненность влияния злых духов на людей.

По ниспадении злых духов с неба в область поднебесную или воздушную (Еф. II, 2; VI, 12), для них стал вовсе недоступен мир небожителей, и потому все их злостное внимание исключительно устремлено на близкую к ним землю, с тем, чтобы здесь между людьми сеять, возращать и утверждать зло. Зло, таким образом, составляет насущную потребность дьявола, который ни о чем не мыслит кроме зла, ничего не желает кроме зла, ни в чем не находит успокоения или наслаждения, кроме злой деятельности. Царство добра, как царство Божие, ненавистно ему, поэтому – то он и старается, через подвластных ему людей или духов, всячески ставить преграды к распространению понятия добра; старается о разрушении царствия Божия на земле (2 Кор. IV, 4). Но словам Самого Господа, дьявол враг Его: ибо на том поле, где Господь посеял пшеницу, дьявол посеял плевелы (Мф. XIII, 24-25).

Во вражде к Богу, дьявол отторгнул от Него людей еще в раю, и случилось то, что «человек, – как говорит Григории Богослов, – созданный для славы Божией, завистью дьявола чрез вкушение греха, к несчастью своему, удалился от Бога. Удалив людей от Бога, дьявол направлял все свои старания к тому, чтобы удерживать людей в своей власти, а для сего всегда старался отвращать сердца людей от Бога. Если же у людей было стремление возвратиться к Богу, то этим стремлениям дьявол всячески препятствовал таким образом, удерживал людей в своей власти. Для привлечения людей под свою власть, дьявол пользовался их неверно направленным стремлением найти Бога и обманул их, согласно своему желанию; водя их как слепцов, ищущих пути, рассеял их по разным стремнинам и низринул в бездну смерти и погибели» [295]. Этой бездной, до появления христианства, было идолопоклонство. «Язычники, принося жертвы, приносят их бесам, а не Богу» (1 Кор. X, 20), пишет св. ап. Павел. Справедливость этих слов ап. Павла подтверждает история. В повествовании о страданиях св. великомученика Георгия Победоносца рассказывается, что после многих мучений св. Георгия царь Диоклитиан, между прочим, сказал ему: «если захочешь покориться мне, все те муки, которые ты перенес, я заглажу многими почестями». Святой сказал: «если позволишь, царь, пойдем в храм и посмотрим на богов, почитаемых вами». Царь с радостью пошел в храм Аполлона со всею своею свитою и народом, ведя с собой и св. Георгия.

Когда взошли в храм и приготовили жертву, святой, подойдя к идолу Аполлону и подняв к нему свою руку, спросил его бездушного, как бы живого: «ты ли это хочешь принять от меня жертву, как Бог?» Сказав это, святой осенил идола крестным знамением. Бес же, живший в сем идоле, отвечал: «нет, я не бог. Один только есть Бог, Которого проповедуешь ты, а мы из ангелов, служащих Ему, сделались отступниками и, одержимые завистью, прельщаем людей». Святой снова сказал ему: «как же ты смеешь пребывать здесь, когда пришел я, служитель истины?» После этих слов некоторый плачевный голос исходил от идолов, и потом они вдруг все упали и разбились [296].

Св. Афанасий Великий свидетельствует, что «демоны вводили в заблуждение умы человеков различными привидениями, пребывая в источниках и реках, древах или камнях, и невежественных смертных устрашали призраками» [297].

А о том, как относятся демоны к приносимым им жертвам, – говорит св. Иоанн Златоуст в «слове о Вавиле» (против Иулиана и язычников). Поведав обстоятельства, давшие повод к построению капища Аполлону в Дафне, предместье антиохийском, Златоуст говорит, что дьявол, воспользовавшись баснословным преданием, поместил в капище демона, для обольщения и погубления людей. Демон, присутствуя при идоле, давал провещания, которыми поддерживались заблуждения язычников. В Дафне были перенесены мощи священномученика Вавилы, и демон сперва умолк, а потом и вовсе удалился из капища. «Таков обычай у демонов, – присовокупляет св. отец, – когда воздают им человеки Божеское поклонение вонею и дымом крови, тогда они, подобно кровожадным и ненасытным псам, пребывают в тех местах для питания и наслаждения. Когда же никто не приносит им таких жертв, тогда они пропадают как бы от голода. Доколе приносятся жертвоприношения, доколе совершаются скверные тайнодействия, дотоле демоны присутствуют и увеселяются» [298].

Дьявол обольщает людей при посредстве волхвов. Ап. Павел называет волхва Елиму «исполненным всякого коварства и всякого злодейства, сыном дьявола, врагом всякой правды» (Деян. XIII, 10). Принимая для удобства к достижению своих целей вид светлого ангела (2 Кор. XI, 14), дьявол возбуждает в людях нечестивые мысли и желания, как об этом свидетельствует рассказ книги Деяний об Анании и Сапфире. «Для чего, – говорит апостол Петр Анании, – ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому» (Деян. V, 3)? Дьявол действует иногда на тело, производя в нем физические страдания. «Дано мне, – говорит ап. Павел, – жало в плоть, ангел сатанан, чтобы удручить меня, дабы я не превозносился» (1 Кор. XII, 7). На этом основании все, что есть только злого в мире, по учению св. апостолов, есть дело дьявола. «Кто делает грех, тот от дьявола, потому что сначала дьявол согрешил», – говорит св. евангелист Иоанн (Иоан. III, 8), а св. апост. Павел совращение на путь греха называет «совращением в след сатане» (1 Тим. V, 15). Дьяволу усвояется ослепление всех тех, которые не принимают евангелия (2 Кор. IV, 4); они представляются попавшими в сеть дьявола, который уловил их в свою волю (2 Тим. II, 26). Св. писание называет детьми дьявола нелюбящих братьев своих (1 Иоан. III, 10). Даже обстоятельства, воспрепятствовавшие апостолу Павлу посетить Солун, признаются совершившимися под влиянием сатаны (1 Фес. II, 18).