Северная война и шведское нашествие на Россию - Е Тарле

У русского командования были все основания опасаться за город Полтаву. Было ясно, что без вмешательства полевой армии обойтись нельзя. Решено было произвести диверсию.

Как уже упоминалось, 7 мая Меншиков после боя, продолжавшегося с перерывом несколько часов, перешел через Ворсклу у Опошни, напал на шведов, отряд которых был тут равен от 600 до 700 человек, часть шведов перебил, часть взял в плен (около 170 рядовых и 8 офицеров). Но ушедшие с поля боя шведы укрепились в "замке", бывшем у Опошни, и к ним подошла помощь - около 7 тыс. кавалерии с Карлом XII во главе. Они явились из села Будищей, где была главная шведская квартира. Шведы перебили русских, которые не успели переправиться обратно, но русская артиллерия с другого берега начала бомбардировать шведскую кавалерию. Шведы отступили, а русские "добрым порядком" все-таки закончили переправу вполне удачно и перевезли свой обоз. Из Опошни в лагерь Меншикова пришло несколько сот жителей Опошни с женами и детьми, которых вплоть до этого дня шведы держали "за крепким караулом" и принуждали к "непрестанной жестокой работе"{60}. Шведы на другой день, 8 мая, ушли, предварительно сжегши город Опошню.

16 мая Меншиков уведомил князя Д. М. Голицына, что неприятель не только обложил Полтаву, но уже произвел несколько приступов, которые все отбиты гарнизоном, причем русские потери пока дошли до 2 тыс. человек. Неприятель повел подкоп "под самый город", но русские его "перекопали" и "несколько бочек пороху вынули" оттуда{61}.

Людей в крепости становилось мало, а пороха и свинца еще меньше. Меншиков, как сказано, решил, осмотрев местность, попытаться послать каким-либо способом подкрепление в осажденный город. Предприятие было отчаянное, но оно удалось. В ночь на 15 мая "посланный от нас сикурс (подмога. - Е. Т.)" проник в Полтаву под командой бригадира Головина: "...изготовя себя, и не токмо что платье все, но и штаны ради болотных зело глубоких переправ поскидали, и на каждого человека дав по нескольку пороху и свинцу, с божиею помощию помянутой брегадир в город привел". Место тайной переправы было явно избрано наиболее болотистое, наиболее труднопроходимое именно потому, что шведы никак не могли предполагать подобного риска. По мнению ликовавшего Меншикова, от этой помощи "так сей гварнизон удовольствован", что отныне может не бояться шведской осады, как бы она ни была продолжительна, "хотя б неприятель сколько бытности своей ни продолжал"{62}.

17 мая произошла большая вылазка из Полтавы, поддержанная "жестокой" стрельбой городской артиллерии. Русские стреляли картечью и нанесли урон неприятелю, одновременно подвергшемуся также нападению со стороны небольшого отряда русских гренадеров. Как и под Опошней, так и под Полтавой шведская артиллерия мало отвечала, пороху давно уже не хватало в шведской действующей армии, и это сказывалось все явственнее и явственнее. А уже 15-16 мая шведам пришлось убедиться, что, подбросив так счастливо в Полтаву значительное подкрепление, Меншиков и Шереметев и дальше времени не теряют: за Ворсклу от главной армии была командирована "легкая партия", которая учинила внезапное нападение "на неприятельские конские стада и, побив караульных, больше тысячи лошадей отогнала" к своим. Это был значительный успех для русских, так как падеж лошадей, обусловленный скудностью фуража, и без этого страшно косил конницу.

Через два дня после этого успешного кавалерийского поиска и последовал рейд русских гренадеров, которые должны были напасть на неприятельский редут, охранявший сооруженный шведами мост через Ворсклу. Нападение состоялось, и гренадерам удалось выгнать шведов из редута, но долго преследовать их невозможно было, и "по жестоком бою" русские принуждены были "ради глубоких болот до груди итти". Они должны были остановиться, подверглись жестокому обстрелу и отступили{63}. Но этим боевой день 17 мая не ограничился, за гренадерами полевой армии Шереметева и Меншикова выступили полтавские осажденные. Произошла "жестокая вылазка гарнизона", русские "с толикой храбростью" атаковали работавших в апрошах шведов, что выбили их оттуда вон. Конечно, шведское командование поддержало атакованных, русские прекратили бой и ушли в крепость. Неприятель не преследовал-Но и это еще было не все: в ночь с 17 на 18 мая числившиеся в русской нерегулярной коннице волохи переправились через Ворсклу и, перебив караулы, угнали пасшиеся конские косяки и "счасливо к войску привели"{64}.

С 22-23 по 25-26 мая, записывает в своем дневнике Адлерфельд, "не произошло ничего замечательного. Осада тянулась довольно медленно". Шведы пытались подкладывать мины, "но они были открыты". Русские убили и ранили несколько человек при этом. "Что было хуже,- это редкие случаи выздоровления наших раненых вследствие быстро наступавшей гангрены". Страшная жара с трудом переносилась уроженцами Скандинавии.

25-26 мая стала прибывать на Ворсклу армия Шереметева и располагаться укрепленным лагерем, соединясь с отрядом Меншикова. Русские "старательно укрепляли свой лагерь", закрывая болотистые берега Ворсклы фашинником и воздвигая укрепленные пункты, куда ставили артиллерию.

В тот же день (25-26 мая), когда появились силы Шереметева, комендант Полтавы произвел вылазку, и русские напали на работавших в траншее шведов, перебили несколько человек и гнали остальных до расположения крупных шведских частей, после чего вернулись к себе. После этого случая шведское командование сделало одно неприятное наблюдение: "Запорожцы,. которыми раньше пользовались с успехом при рытье траншеи, стали отныне возвращаться в траншею с большой неохотой"{65}.

Еще не получив известия о нападении Меншикова на шведов при Опошне и удачном его переходе через Ворсклу, Петр писал, что непременно нужно освободить Полтаву от осады, для чего он предлагает "два способа": "Первое, нападением на Опошню и тем диверзию учинить; буде же то невозможно, то лутче приттить к Полтаве и стать при городе по своей стороне реки". Царь писал это Меншикову 9 мая, не зная, что уже 7 мая Меншиков выполнил первое его желание и произвел удачное нападение на шведов у Опошни. Только 13 мая Петр получил известие о бое под Опошней и поздравлял Меншикова с победой "против так гордых неприятелей"{66}.

Немедленно исполнил Меншиков и второе повеление и ускорил свое движение к осажденной. Полтаве.

Русская армия постепеннно все ближе и ближе подходила к осадившей Полтаву шведской армии. "Неприятельское войско у города, а мы за рекою от степи. И мы уже шанцами своими самую реку и еще три протока перешли, а осталось токмо один проток перейти, перед которым они (шведы. - Е. Т.) вал сделали", - писал Брюс Т. Н. Стрешневу 20 мая. И опытный воин предугадывал, что именно тут произойдут очень серьезные события. "И мню, что не без великого труда и урону нам будет случение со осадными в городе"{67} , - соединение с осажденным полтавским гарнизоном. Но пока казаки, окрестные посполитые крестьяне и русские конные отряды очень успешно угоняли лошадей и скот, который шведы выгоняли пастись около своего лагеря, и, например, с 17 по 20 мая, за три дня, угнали полторы тысячи лошадей.