Собор без крестов - Владимир Шитов

зрителем ему противопоказано и опасно. Он метнул нож в правую руку Парижанина, держащую пистолет.

Раненный в руку, по-звериному закричав от боли, тот выронил свой пистолет на землю, которым моментально за-

владел Цыган, не забыв ударить Парижанина кулаком по голове. Оглушенный, тот упал на землю и перестал

кричать.

Направив свой пистолет с глушителем на Сварного, Лесник предупредил его:

— Только коснешься рукой своей дуры, считай себя покойником, — потом, обращаясь к Цыгану, потребовал:

— Забери ее у него, чтобы не соблазняла.

Сварной решительно положил свою правую руку на рукоятку пистолета.

Лесник, выстрелив ему два раза под ноги, сказал:

— Не шути, дорогой, а то я за последствия не отвечаю. Тем более что ухлопаю негодяя, который привалил в

гости вооруженный и с кодлой.

Преодолев страх, Цыган, подойдя к задумавшемуся Сварному, вытащил у него из-за пояса пистолет

«макаров». Возможно, Сварной уже сожалел о своей секундной растерянности, что спасло ему жизнь, так как

Леснику ничего не оставалось в данной ситуации делать, как пристрелить его, но было уже поздно.

Как Лесник и предполагал, хозяйственная сумка оказалась пустой и в ней не было денег, которые он

требовал принести. Несмотря на стоны, Цыган связал руки Парижанину. Точно так же он поступил со Сварным.

— В другом месте я бы сжег твою «девятку», но сейчас такого удовольствия позволить себе не могу, —

сказал ему Лесник, забрав ключи от машины у Сварного и загнав ее во двор.

Когда Лесник загонял машину Сварного во двор, то зря осторожничал и переживал, никто из сообщников

Сварного не попался ему на глаза и не помешал осуществить задуманный маневр.

Позвонив по телефону домой, Лесник сказал Альбине, чтобы она взяла свой медицинский чемодан и

приехала оказать медицинскую помощь.

— Случайно не тебе? — услышал он в трубке ее взволнованный голос.

— Да нет, — пренебрежительно ответил он. — Одному козлу из кошачьей стаи.

Домой к Цыгану Альбину доставил на машине Борода, который в дом не стал заходить, так как посчитал

целесообразным оставаться в машине и охранять ее.

Обработав рану на руке Парижанина, сделав ему укол от столбняка, Альбина без расспросов, подавляя в

себе любопытство, простившись, уехала.

Примерно через час после того, как их покинула Альбина, к ним подъехало первое подкрепление в

количестве четырех человек во главе с давнишним корешом, подельником по нескольким уголовным делам

Валетом. В присутствии «пленников» друзья стали обниматься, хлопать друг друга ладонями по плечам, спине, как бы делали это перед покупкой лошади, проверяя, выдюжит ли она те хозяйственные трудности, которые ее

ожидают в работе.

— Так, первое подкрепление прибыло, — довольно потерев ладони рук, произнес Лесник. — Теперь

дождемся людей Лапы и начнем действовать, — облегченно вздохнул он. — Так как договор противником

нарушен, то я и не собираюсь соблюдать перемирие до утра и тоже сейчас начну действовать. — Отведя Валета

в смежную комнату, он дал ему записку с адресом Гарика и сказал: — Поезжай к нему домой и узнай, сколько

бабок он отхватил за тачку Цыгана и кому ее загнал, постарайся узнать адрес, может быть, нам еще удастся ее

вернуть. Вас на него хватит троих, пускай Рахол останется со мной.

— Что потом делать с Гариком?

— Привезешь сюда, буду их тут складировать, — пошутил Лесник, улыбнувшись, а потом предложил: —

Короче, там сам разберешься на месте, как с ним поступить. Если окажется сговорчивым и ответит на все наши

вопросы, то можешь отпустить.

— Ясненько! Только мне не понятно, как поступить с Гариком, если он вдруг не захочет выходить к нам из

своей берлоги?

— Не исключено, — согласился с ним Лесник. — Тогда вам придется взять его терем штурмом и сделать

капитальный шмон, заберете все бабки и рыжье (золото) нахрапом. Помни: жаловаться не пойдет, так как у

самого рыльце в пушку.

— Теперь все понятно, — деловито сообщил Валет, покидая его.

После отъезда группы Валета наконец-то пожаловала пятерка «быков», постоянных телохранителей Лапы во

главе с Угрюмым. Поздоровавшись с Лесником, Угрюмый, игнорируя пленников, обращаясь к Цыгану, удивленно

пробасил:

— Какой говнюк посмел угнать и забухать твою тачку?

Цыган показал ему на Сварного.

— Что Иван (так участники преступлений называют своих главарей) решил с ним делать?

— Сам у него узнаешь, — неопределенно ответил Цыган.

В это время к ним подошел Лесник и сказал Угрюмому:

— Сейчас поедете к Сварному домой. — Он назвал его домашний адрес. — Возьмете жену с пацаном и

отвезете в бункер, но предварительно надо сделать шмон, барахло не берите, а бабки, рыжье, ценные бумаги

оставлять нельзя: пока хозяев не будет дома, кто-нибудь умыкнет, а нам отвечай, — улыбнувшись, заметил

Лесник. Он стоял спиной к Сварному, а поэтому тот не видел его лица, тогда как Лесник, подмигнув Угрюмому, продолжил: — Можете с его кралей побаловаться.

— А с пацаном? — алчно блеснув глазами, поинтересовался Угрюмый.

— Если будет желание, — цинично разрешил Лесник, продолжая начатую игру.

Прибытие последнего подкрепления к Леснику, вид прожженных уголовников, разбитных ухарей, давно

потерявших чувство жалости и сострадания к другим настолько, что им ничего не стоит осуществить те зверства, о которых он только что слышал, заставили задуматься Сварного: «Эти головорезы могут испохабить не только

жену и сына, а и самого черта. Вон какие у них водянистые, безумные глаза, а особенно у старшего из

прибывших. Ему ухлопать человека — все равно как муху на стекле».

Между прочим, его выводы в отношении Угрюмого, совершавшего убийства по указанию своего пахана, за

спиной которого ему и его группе жилось беззаботно и легко, соответствовали действительности.

«Пока не поздно и они не наломали дров, мне надо переходить от нахрапа к капитуляции», — подумал

Сварной, поняв, что связался с молодчиками более высокого пошиба, чем был сам. С таким матерым бандитом

ему пришлось встретиться впервые.

— Не трогай жену с сыном, я твои условия принимаю, — выдавил из себя Сварной, обращаясь к Леснику.

Последний, подумав некоторое время над его словами, обращаясь к Угрюмому, сказал:

— Отвези его жену с сыном ко мне в бункер, ничего в доме не шурудите, никакого шмона, и сразу сюда ко

мне, будет другая работа.

Оставшись вдвоем со Сварным, Лесник пояснил ему:

— Ты обо мне ничего не слышал в городе не потому, что я не могу все воровские группировки подмять под

себя, а лишь потому, что мне этого просто не нужно.

Для разрешения разбора с тобой я затребовал десяток крутых парней, если понадобится, то я выставлю их

тебе несколько сот. И вот такой червяк, как ты, вздумал вору в законе не только перечить и врать, но и пытаться

перекрыть жабры. Такого беспредела я тебе уже не могу простить. О том, что ты к утру принесешь свой должок, я

не сомневаюсь. Не зря же ты сумку сюда прихватил. Я думаю, какое тебе наказание назначить, чтобы ты понял, что таких людей, как я, нельзя обижать, так как за это мы требуем высокую плату.

— Слушай, Лесник, прости меня, гордыня попутала, — сдаваясь по всему фронту, заныл Сварной.

Сварной никогда не думал, что опустится до такой степени унижения, но факт остается фактом.

— Если ты не знаешь воровского закона, то я тебе кое-что сообщу. Мы своего брата, если он провинится, никогда не прощаем, а обязательно наказываем, а поэтому чужак и подавно не может надеяться на прощение.

Теперь, после задушевной беседы, я отпускаю вас. Мотай со своим Парижанином к дружкам и собирай бабки. К

семи часам я буду вас ждать с долгом. Скажи всем своим, чтобы к десяти часам собрались в баре. Я там выдам

им пару ласковых слов. Ни на какие козни против меня не рыпайтесь, так как предупреждаю: номер бесполезный

и дорого всем вам будет стоить. К Гарику можете не ходить. Его мои ребята должны и без тебя подоить.

Напоминаю еще раз: обо всем, что у тебя творится в кодле, я в курсе дела, а поэтому какое бы ты действие

против меня ни предпринял, я о нем все равно буду осведомлен. Тогда я выступлю в отношении тебя более

жестоко.

Он вернул Сварному ключи от автомобиля. Цыган открыл ворота, и «пленники» получили свободу, умчавшись на машине, которая беспечно подмигивала Цыгану своим указателем поворота, перед тем как

скрыться с его глаз.

Тем временем Валет, приехав домой к Гарику, узнал от его жены, что муж еще не возвратился с работы

домой.

Посмотрев на ручные часы, которые показывали полночь, Валет, усмехнувшись, вернулся к своему