Спичка - Сьюзен Филлипс

Внутри стояли два автомобиля — «мерседес» Пейджи и «шевроле», которым пользовалась домоправительница. «Шевроле» стоял ближе, и он потащил Сюзанну к нему, прихватив по пути пару рабочих перчаток. Она вся обмякла от ужаса. Зачем ему перчатки?

Давление на горло ослабло. Она прокашляла:

— Кэл… Не надо…

Он начал подтаскивать ее к «шевроле». Новая волна ужаса придала ей сил. Она замахнулась на него, собрав всю энергию, что еще оставалась в ней. Она боролась с яростной решимостью, пустив в ход кулаки, зубы и ноги. Он выругался и развернул ее лицом к себе. Прежде чем она смогла защититься, он снова ударил ее.

Ее подхватил свирепый черный водоворот, неумолимо затягивая в свое вязкое чрево. Кто-то потянул ее, перевернул. Нет! Она не хочет быть закрытой в шкафу! Там же лисья голова. Человек с воздушными шариками. Она попыталась бороться, но что-то произошло с руками. Она не могла их поднять, не могла даже шевельнуть ими. Вокруг были только шкуры, душившие ее. Яркие шарики поплыли перед глазами в медленном плавном танце. Она хотела понаблюдать за ними, но кто-то грубо задышал у нее над ухом. Ее руки… Почему она не может пошевелить руками?

Перед глазами Сюзанны заколыхалось алое пятно, блеснули «бриллианты». Голова упала на грудь, потом откинулась назад. Постепенно до нее дошло, что она сидит за рулем старого «шевроле» домоправительницы. Сюзанна сосредоточила взгляд на маячившем перед ней алом пятне с узором из «бриллиантов». Это был длинный шарф от ее вечернего платья. Кэл, надев рабочие перчатки, привязывал ее запястья к рулю шарфом от платья.

— Нет, — выдохнула Сюзанна. Она попыталась пошевелиться, но руки ее не слушались, с ногами тоже было что-то не в порядке. У нее были связаны лодыжки.

Над ухом раздалось хриплое дыхание Кэла. Он склонился через открытую дверцу, закрепляя ее запястья. Она увидела блеск седой пряди, пробивавшейся в его волосах, и попыталась не потерять сознания. Ее запястья пульсировали, камни на шарфе врезались в кожу. Кэл затянул шарф слишком туго. Зачем он связывает ее запястья? Он же сказал, что она совершит самоубийство.

— Не делай этого, — невнятно пробормотала Сюзанна.

Он отступил назад, чтвбы проверить свою работу. А потом жестом, который показался ей чуть ли не нежным, привел в порядок ее волосы и поправил платье. Удовлетворившись, он опустил стекло автомобиля и закрыл дверцу.

Ее глотка была сухой, язык распух. Она еще не оправилась от последнего сильного удара, и слова давались с трудом.

— Кэл, не делай этого.

— Этого не должно было случиться, — прошептал он. Она услышала в его голосе раскаяние, но глаза по-прежнему полыхали безумием. — Никогда не думал, что дело может зайти так далеко. Но я не могу позволить тебе разорить меня.

— Я не… скажу. Обещаю.

— Мне очень жаль, правда. — Он проверил шарф. Руки свела болезненная судорога, и они начали подергиваться, когда он коснулся их. — Я вернусь и развяжу тебя, — нежно пробормотал он. — Позже.

Позже. Когда она умрет. Прежде чем кто-нибудь найдет ее тело. Все будут думать, что она сама убила себя.

— Нет, — простонала Сюзанна.

Он включил зажигание, и двигатель «шевроле» ожил. Сюзанна беспомощно наблюдала, как он, повернувшись к «мерседесу» Пейджи, завел и его. Мощная немецкая машина взревела. Стоя рядом с автомобилем, он поправил свой смокинг. Эта сцена на какое-то мгновение показалась ей рекламным снимком с глянцевых журнальных страниц. Дорогое авто. Дорогие одежды. Дорогой, злобный мужчина.

Она завизжала и начала бороться с узлами, пытаясь вывернуть запястья вдоль рулевого колеса, чтобы дотянуться до рычага переключения передач. Но узлы были слишком тугими, и ее усилия привели лишь к тому, что острые грани камней еще глубже впились в тело. Он подошел к двери, ведущей в дом, вернул перчатки на полку и извлек из кармана носовой платок. Потом повернул с его помощью дверную ручку и исчез.

Она не желала умирать вот так, в тишине, и кричала, пока ее горло совершенно не утратило чувствительности. Сколько времени понадобится, чтобы умереть от отравления окисью углерода? Может, кто-нибудь придет в это крыло здания. Может, кто-нибудь услышит ее.

Ей никак не удавалось пошевелить запястьями. Рыдая, она попыталась дотянуться до руля, чтобы нажать на клаксон. Но он был вне досягаемости.

Эта борьба вынуждала ее еще сильнее вдыхать отравленный выхлопными газами воздух. Сюзанна вскрикнула, увидев кровь, проступающую сквозь шарф, и поняла, что «бриллианты», украшавшие ее шарф, во многих местах врезались в тело. Она попыталась ударить по рукоятке переключения передач ногой, но мешала веревка вокруг лодыжек.

Пока она боролась, двигатели автомобилей ревели в смертном хоре. Сюзанна следила, как сквозь шарф ржавыми пятнами просачивается кровь, и никогда еще жизнь не казалась ей более желанной. Она не хочет умирать. Увидев кровь на запястьях, полицейские поймут, что она не совершала самоубийства. И рано или поздно кто-нибудь найдет магнитофон. Но сейчас предание Кэла суду уже не казалось ей столь важным.

Перед глазами возник образ Митча. Глядя в лицо смерти, она поняла, что любит его. Она любила его многие годы, но говорила себе, что это просто дружба. Он хороший, добрый, сильный — словом, такой, каким и должен быть мужчина. И то, что он любит ее сестру, нисколько не умаляет ее чувств.

Чудовищные двигатели продолжали изрыгать яд. Кровь по-прежнему струилась из ран на запястьях. Сколько прошло времени? Она уже начинает засыпать? Пожалуйста, Господи, только не это! Не дай мне уснуть!

Она хочет ребенка. Хочет сказать сестре, что любит ее. Хочет греться в свете нежных глаз Янка. Она хочет вновь увидеть Митча. Даже если ей и не суждено получить его, она хочет видеть, как это чудесное лицо смягчается в улыбке. Пожалуйста, Господи, не дай мне умереть!

Постепенно на нее снизошло чувство умиротворенности. Голова покачнулась, и Сюзанна ткнулась лбом в рулевое колесо. Ей надо отдохнуть. Хоть немного. Пока она не почувствует себя сильнее.

И тут она услышала голос отца.

Проснись, радость моя. Немедленно проснись!

Она увидела перед собой Джоэла, протягивающего к ней руки. Его лицо было молодым и золотистым, как у принца. Он был настоящим. Он не был мертвым. И у него не было к ней ненависти.

Ее веки затрепетали.

Папочка? Папочка, где ты?

Его улыбка погасла, и он, казалось, обозлился на нее. Как в тот день, когда она сбежала с Сэмом Гэмблом. Такой же свирепый и злой.

Руки! — закричал он. — Двигай руками!

Нет. Она не хотела двигать ими. Она так устала. Но он продолжал все кричать и кричать на нее.