Паноптикум. Книга первая. Крах - Александр Гракх

— Есть, сэр…

Интуиция, помноженная на житейский опыт, подсказывала Альберту, что «его величество случай» в истории с пропажей Акселя здесь не причём. За этим сюжетом стояли чьи — то замыслы, но чьи именно? Прайс никак не мог найти ответа на этот вопрос в своей голове, примеряя на роли злодеев поочередно все своё окружение. «…Аксель, этот ученый— пижон, вдохновившийся подлинной историей времен Великой французской революции? Нет, Аксель и шагу без меня не сделает… Мендоза? Нет, за этого я беспокоюсь в меньшей степени, чем за Орокина… Как бы то ни было, Рубикон уже пройден…» — иносказательно окончил свою мысль Прайс.

Альберт, как бывший военный, знал старую добрую пословицу: коней на переправе не меняют. Ядерный взрыв был произведен, диверсионный отряд уже вышел в заданную точку, но вестей от них, как и от Кларка, до сих пор не было. Такое затишье позволяло Альберту взглянуть на вещи более трезво.

Если говорить откровенно, Альберт не очень — то верил в успех диверсионной операции. Сам Мендоза, возглавивший спецгруппу, даже не догадывался о том, что «самоубийственный» план был написан специально для него. Альберт захотел избавиться от плохо управляемого, весьма недисциплинированного человека, который уже покрыл себя пятнами революционного террора, о чем он с глазу на глаз поделился с Акселем Кларком. Прайс, несмотря на результат секретной операции, в успех которой он сам мало верил, рассчитывал прорубить окно в обороне противника грубым натиском военной мощи «Гипериона Прайма» и большим контингентом вчерашних заключенных, вставших под знамена РНА.

— Сэр, генерал Мендоза на связи…

Эта новость несколько взбодрила Альберта, сразу же распорядившегося соединить линию. На большом экране капитанского мостика появилось расплывчатое изображение, прерываемое частыми помехами. Судя по трансляции, камера была установлена в кабине экзоробота.

— Патрик, ты слышишь меня? — Альберт был весь во внимании.

— Командующий Прайс, поставленная задача выполнена… — смешиваясь с каким — то шумом, раздался приглушенный голос Мендозы. — Командный пункт противовоздушной обороны обесточен — силовые узлы, питающие его, полностью уничтожены. Как мы и предполагали, внезапное радиоактивное заражение застало врага врасплох, что позволило нам беспрепятственно проникнуть на находящуюся рядом подстанцию. Но отход обратно в тоннели дался нам немалой ценой. Враг сумел подтянуть армейские силы и взять нас в окружение. Мы понесли изрядные потери, бросаясь на прорыв — на ногах осталось четырнадцать экзороботов. Сейчас мы подходим к эпицентру взрыва, поэтому появилась связь… Как слышно?

— Спасибо за службу республике, сынок, — Прайс, будучи в два раза старше Патрика, по — отчески поблагодарил его. — Я знал, Патрик, что только ты способен справиться с этим геморроем…

Но для Прайса оставалась ещё одна проблема — кто поведет республиканскую армию на западные рубежи Акрита в свете исчезновения Акселя Кларка? Из всех кандидатур самый опытный был полковник Уэйн Орокин, но последняя перепалка на тайных переговорах, по мнению самого Альберта, сделала Орокина персоной нон грата.

— Патрик, скажи мне… Этот, как его… Ульрих, который исполняет обязанности командующего частями республиканской армии на данный момент. Он сможет за собой повести людей?

— Не сомневайтесь, командующий Прайс, — в голосе Патрика чувствовалась усталость. — Я знаю Рыжебородого много лет, и, поверьте, этот человек разбирается не только в военном деле, но и в людях…

— Аксель куда-то пропал, — задумчиво произнёс Прайс.

— Я знал, что эта крыса обязательно куда-нибудь сбежит, когда станет по — настоящему жарко… — язвительно, с ненавистью в голосе ответил Мендоза.

Альберт не отреагировал на острый выпад в сторону своего давнего соратника. По достоинству оценив храбрость и мужественность отряда Мендозы, он пожелал им удачи, после чего связался с Ульрихом Рыжебородым.

— Ульрих, — перешел к делу Альберт, когда его поприветствовало изображение человека, чья неровная всклокоченная борода, как и густые брови, была темно— рыжего цвета, — народ хочет видеть того героя, кто поведет её армию на логово тирании… Ты готов возложить на себя его лавры?

— Готов, мистер Прайс, — уверенно ответил ему Рыжебородый, приподняв взъерошенный подбородок.

— Тогда выдвигаемся, Ульрих, — произнес Альберт, катая в пальцах толстую коричневую сигару, — пришло время становиться героями…

— Не знаю, как вы, доктор Грэм, но я не останусь в Нанте… — задумчиво, слегка морща нос, выговорил Делакруа, сидя за рулем роскошного электромобиля, принадлежащего Зигфриду.

Прошло почти два часа, как они покинули столицу, следуя на высокогорье в цепочке машин, медленно взбиравшихся по грунтовой разбитой дороге. Грэм, развалившись на заднем сиденье, следил за новостями, которые проецировались на внутреннее боковое стекло.

— И в чем же причина? — немного помедлив, спросил Зигфрид, переключив канал.

— Не думаю, что там на мой талант будет спрос, — ответил Делакруа, — все — таки весь этот футуризм с его безликой техникой не мой конёк, сударь. Я предпочитаю личность в центре своих композиций, опуская футуризм до уровня фона… А вот Корнуэл соответствует моему ремеслу…

— Потому что там живут богатые и ленивые толстосумы, готовые платить вам за то, чтобы стать личностью на фоне футуризма, — продолжил за него Грэм, ухмыляясь. — Здесь. Остановитесь здесь, на этой площадке, голубчик…

Когда машина остановилась, Делакруа вслед за Грэмом покинул салон, пахнущий алкоголем и дорогим табаком. Вздохнув полной грудью, доктор Грэм окинул взглядом тянущуюся процессию беженцев, безрадостно встречающих унылыми взглядами стоявший на обочине люксовый электромобиль.

— Идите за мной, мсье Делакруа, я покажу вам то, что сподвигнет вас написать действительно монументальный шедевр…

Сказав эти слова, Зигфрид взобрался на ближайший холм. Художник, надев берет на голову, последовал за ним. Как только Делакруа оказался рядом с Грэмом, перед его глазами предстало грандиозное зрелище: в низменности, вдоль южного берега пресноводного озера Ричардсон раскинулся Акрит. Сумрак над городом разрезали мощные лучи многочисленных прожекторов, направленных в небо. Подсвеченные огнями, небоскрёбы возвышались над малоэтажной застройкой, чьи многокилометровые улицы протянулись светящимися нитями вдоль побережья. Часть императорского дворца хорошо опознавалась благодаря площади Героев с установленными там барельефами, которые подсвечивались круглосуточно, будучи символами государства, пораженного язвой гражданской войны.

Внезапно небо над городом заполнили многочисленные всполохи, вычерчивая из темноты контуры двух тяжелых имперских крейсеров, набирающих высоту. Где — то вдалеке, сквозь дымку облаков можно было заметить две вспыхнувшие звездочки, которые, спустя мгновение, устремились по направлению к императорскому дворцу, визуально увеличиваясь в диаметре. Когда они достигли своей цели, по низменности раскатился чудовищный хлопок и последовавший за ним рокот — дворец лежал в дымящихся руинах… Имперские крейсеры начали выполнение боевого манёвра, прикрывая свои тяжелые корпуса частоколом небоскрёбов, средняя высота которых составляла несколько километров.

Вдохновение, полученное художником при виде гротескных всполохов сумеречного неба, инстинктивно побудило внутреннее желание немедленно запечатлеть данное зрелище, но череда низко пронесшихся над головой Делакруа штурмовиков вернули его в суровую реальность.

— Надо ехать, — как — то настороженно произнёс доктор Грэм, недобрым взглядом провожая «летающие танки» распадающейся империи…

Альберт Прайс развалился в кресле капитана тяжелого крейсера «Гиперион Прайм», который, барражируя на малых скоростях, двигался в сторону Акрита. Приподняв свой квадратный, с ямочкой подбородок, Альберт наслаждался картинкой, передаваемой на главный экран капитанского мостика: императорский дворец, превратившийся в груду черных, испепеленных жаром камней, был объят клубами дыма и языками пламени. Спасательные команды, ликвидировавшие последствия диверсии Патрика Мендозы и его боевиков, особо сюда не торопились, на основании чего Прайс сделал вывод о том, что его обитатели, возможно, уже давно эвакуированы.

Но сейчас судьба Императорской фамилии не интересовала Альберта. Он перестал безмолвно лицезреть последствия отданного приказа и полностью сконцентрировался на предстоящей схватке. Сев поудобнее, он сложил ладони домиком и застыл в таком положении на несколько минут.

— Уделяйте больше внимания крейсеру «Марс Виктор», которым командует Буцефал Аль — Хуси, но и не забывайте об «Уране», — медленно заговорил Прайс, отстраненно обращаясь к команде. — Я знал Буцефала — чертовски хороший стратег, бывший у меня в подчинении на должности капитана «Геркулеса». Этот старый жук хитер и изворотлив, именно он дирижирует, absque omni exceptione…[9]