Теория катастрофы - Ник Горькавый

— Осознали, тролли?

Рассказывая об эпохе космического исследования арок Нептуна, профессор таким удивительным образом излагал чужие научные достижения, перемежая их ссылками на свои окололежащие работы, что слушатели проникались невольным убеждением, что описываемые исторические деяния совершены самим профессором Дермюрреем, хотя они случились задолго до его рождения.

— Всё понятно, троглодиты? — сегодня профессора явно заклинило на букве «т».

Аудитория ответила недовольным мычанием троглодитов, не овладевших речью.

— У нептунианских арок обнаружена странная внутренняя структура...

Изображение арок на экране приблизилось — и арки распались на цепь более мелких узлов, похожих на гигантские бусы на нитке.

— Стабильность этих каменных облаков, размером в десятки километров каждое, и составляет главную загадку арок Нептуна. Ведь если вывалить кучу булыжников на орбиту вокруг планеты,— профессор Дермюррей старался быть образным с тупыми школьниками,— то гравитационные и центробежные силы быстро растащат эту кучу в узкое кольцо, подобное урановскому. Но в системе Нептуна частицы узкого кольца оказались собранными в определённых местах орбиты.

— Почему? — поинтересовался из аудитории Борм-Сова.

— Здесь-то и зарыта собака! — воскликнул профессор.

— Собака зарыта на орбите? — удивился Борм. Профессор досадливо отмахнулся от назойливого студента:

— Собака зарыта тут фигурой речи...

Борм совсем осоловел, а Дермюррей вдруг взревел раненым медведем:

— Творческая личность всегда бьётся головой о тесные рамки старых догм! — Профессор победно осмотрел аудиторию.— Недавно я сказал себе: «Эврика! Истина нашлась!»

Дермюррей довольно погладил лысеющую голову.

— Вчера я отправил в журнал «Марсовестник» статью с блестящей гипотезой: в каждой «бусинке» сидит спутник! А мелкие частицы образуют вокруг него плоское облако. Миникольца в кольцах планет! Прекрасный газетный заголовок — надо запомнить... Доказательство этой гипотезы станет историческим триумфом науки! — закончил гордую речь Дермюррей.

Никки удовлетворённо кивнула — ей всё стало понятно. Профессор мог признать существование нерешённой проблемы, если он приготовил для прессы очередную победную реляцию.

Дермюррей сумел прослыть экспертом по многим темам, используя простой, но эффективный метод: энергичное выпячивание лёгких побед и полное замалчивание тяжёлых поражений. Вернее, он мудро даже не брался за слишком сложные задачи, аккуратно пряча их от неискушённой публики. Профессор беспокоился о выгодной репутации победителя гораздо больше, чем об истине.

«Только дураки задаются вопросами, на которые не могут ответить; глуп даже тот, кто признаётся в существовании таких проблем...» — говорил он в узком кругу своих учеников.

— А сейчас,— продолжил профессор обучение тупых школьников,— вы сможете приобщиться к передовой науке: в качестве годового теста постройте компьютерную модель движения частиц вокруг спутника Нептуна и определите его массу, достаточную для удержания миникольца с радиусом в десять километров.

Все помрачнели — начало лекции было гораздо интереснее! — и уткнулись в экраны. Кто-то забегал пальцами по управляющей консоли, другие забормотали, пытаясь растолковать компьютерам, что требуется сделать.

Профессор уселся за преподавательский стол и, отдыхая, заказал в кафе и неспешно высосал литровый стакан арбузного сока.

На большом экране стали появляться результаты студентов. Найденные массы спутников соответствовали километровым телам.

Загорелся результат Никки: «Масса спутника — НОЛЬ»! Ропот аудитории заставил профессора посмотреть на экран.

— В чём дело, мисс Гринвич? — пробурчал Дермюррей.— Вы не сумели решить простую задачу трёх тел: планета-спутник-частица?

Никки кротко сказала:

— Я не решала её, профессор, мне хватило задачи двух тел, то есть законов старика Кеплера, описывающих движение частицы в поле планеты.

— Что за бездарные глупости? — нахмурился краснолицый Дермюррей.— Я же сказал, что гравитация планеты растаскивает скопление. Вечно вы мутите воду, мисс Гринвич! Продемонстрируйте своё решение, чтобы мы убедились в его неверности.

— Вольдемар,— сказала Никки,— покажите, пожалуйста, движение тела по слегка эллиптической орбите.

На экране появились голубой Нептун и точка, двигающаяся вокруг него.

— Покажите эту орбиту из системы отсчёта, вращающейся с тем же периодом,— попросила Никки.

Теперь на экране точка двигалась по небольшому эллипсу в одной части орбиты, уже не обегая планету вокруг.

— Ну и что? — не выдержал профессор.— Я вижу хорошо известный эпицикл для одной частицы! Каждый первоклассник знает, что если астронавт на околоземной орбите бросит вниз мешок с мусором, то мешок сделает небольшую петлю, вернётся через полтора часа и ударит астронавта по макушке! Любимая шутка космических мультфильмов.

— Верно, но что будет, если взять СОТНЮ мешков и каждую минуту бросать по мешху вниз? — продолжала хладнокровно Никки.— Вольдемар, пожалуйста...

На экране появилась уже сотня светящихся точек, которые летели замкнутой цепочкой вдоль маленького эллипса.

— Дорогой Волди, наденьте на ту же ось десяток орбит с меньшим эксцентриситетом, вплоть до нуля,— уверенно командовала Никки.

Аудитория смотрела, затаив дыхание, как на экране завораживающе закружилось эллиптическое поле из вложенных друг в друга нескольких хороводов частиц.

Никки обратилась к ошарашенному Дермюррею:

— Этот орбитальный объект состоит только из частиц, двигающихся по Кеплеру.

Профессор стоял, покрасневший, как свежесваренный рак, пожирая глазами невозможное скопление частиц.

— Фикция! В невращающейся системе отсчёта такая штука размажется вдоль орбиты!

Никки вздохнула и попробовала быть образной с упрямым профессором:

— Вольдемар, свяжи частицы верёвочкой, только посвободней.

Частицы опутались нитью, то провисающей, когда соседние тела сближались, то натягивающейся. Какое-то время все смотрели на экран. Верёвки нигде не рвались.

— Вы же понимаете, профессор,— сказала Никки,— что если верёвка не рвётся во вращающейся системе отсчёта, то она будет целой и для любого другого наблюдателя, в том числе и в невращающейся системе отсчёта?

Профессор это прекрасно понимал, судя по налитым кровью глазам.

— Такой протяжённый объект будет разрушен приливными силами! — крикнул он.

— Ну-ну, профессор,— укоризненно сказала Никки.— Приливные силы не могут действовать на точки. Наш протяжённый объект состоит из невзаимодействующих точек, и приливные силы тут совершенно не при чём.