Путь врат. Парень, который будет жить вечно - Пол Фредерик

Я несколько минут сидела размышляя; Гипатия тем временем хлопотала вокруг. Краем глаза она странно поглядывала на меня – вероятно, смотрела, не собираюсь ли я вспылить. Когда она попыталась вновь заинтересовать меня едой, я покачала головой.

– Я не голодна, – сказала я. Еще немного подумала, и у меня появилась идея. Не знаю, хорошая ли, но я сказала: – Пригласи этого проклятого повара, Марка Антония, ко мне.

Не знаю, что она ему сказала, но он появился – не лично, впрочем, а только на экране.

– В чем дело? – спросил он. – Я очень занят.

Я не собиралась терпеть хамство ни от него, ни от кого-либо другого.

– Черт побери, – сказала я, – это надо остановить. Вы должны что-то сделать.

Он холодно посмотрел на меня.

– Что именно?

– Вы должны отправиться за ними! Вернуть их. Мне плевать, что для этого потребуется, понятно?

– Я вас понял, – ответил он и исчез. Никакого прощания. Просто исчез с экрана.

Вот что можно назвать смешанной реакцией. Он прекрасно понял, чего я хочу. Но я не знала, предпримет ли он что-нибудь, а когда повернулась, Гипатия бросила на меня еще один весьма подозрительный взгляд.

Я теряла терпение.

– В чем дело?

– Милая, – сказала она куда сочувственней, чем требовала ситуация. – Я понимаю, что вы чувствуете.

Обычно когда Гипатия говорит нечто подобное, она нарывается на настоящий скандал. Но на этот раз я была слишком расстроена, чтобы скандалить. Я глубоко вдохнула и взяла себя в руки.

– Дай мне выпить, – приказала я. Когда она прикатила тележку, я определилась – водка со льдом, которая мне нравится, – и сказала: – Я знаю: ты считаешь, будто знаешь, что я чувствую. Что, по-твоему?

Гипатия встала с дивана, на котором полулежала, и подошла ко мне. Выражение ее лица было сочувственным, как и голос. Думаю, она погладила бы меня по голове, если бы могла.

– Они того не стоят, – сказала она. – Мужчины!

Я опустила стакан и сердито посмотрела на нее.

– При чем тут мужчины?

Она чуть попятилась, но упрямо сказала:

– Всегда мужчина – тот или другой. Робин, Вэн, Билл Тарч и остальные. Вам никак не удается победить свои железы.

Меня удивило, что даже Гипатия ставит Вэна в один ряд с Робом Броудхедом или даже с Биллом, хотя я понимала, что, с ее точки зрения, все мужчины – насильники и негодяи…

Потом я догадалась, о чем она говорит.

– Ради бога, Гипатия, вбей себе в голову, что я не гоняюсь за Стэном Эвери.

Она не ответила ни «да», ни «нет». Только бросила на меня долгий понимающий взгляд и сказала:

– Я знаю. Вы с этим ничего не можете поделать: вы ведь пленница своих яичников…

Думаю, выражение моего лица ее остановило.

– Стэн еще ребенок, – сказала я – вероятно, скорее рявкнула.

На это она ничего не ответила. Даже не упомянула, что в сравнении с моим возрастом большинство моих любовников дети, хотя это справедливо. Она вообще ничего не сказала. Только еще раз посмотрела с терпеливым всепонимающим выражением.

Тогда я сделала то, что делаю очень редко. Попыталась объяснить ей, что чувствую.

Да, я знаю: она искусственный интеллект, но иногда бывают мгновения, когда мне кажется, что она единственный оставшийся у меня друг.

– Гипатия, милая, как только они будут в безопасности, со мной все будет в порядке. Мне не нужен очередной мужчина. Я не хочу раздобыть хороший генетический материал и создать собственного ребенка. Теперь у меня есть лучший способ заполнить свою жизнь, и я просто хочу вернуть их.

– Да, милая, – ответила она, кивая. – Я понимаю, о чем вы говорите.

Тут мне опять захотелось наорать на нее. Но я не стала этого делать. Какой смысл? Это за пределами ее программ и опыта – не только потому, что она машина, но и потому, что она особенная машина.

Гипатия выглядит и ведет себя как человек. Иногда я забываю, что она не человек, но рано или поздно она чем-нибудь напоминает мне об этом.

21. Время на Арабелле

За первую неделю на Арабелле произошло несколько значительных событий. Через две-три холодные до озноба ночи, проведенные на голой земле, по скалам в долину спустилась странная машина на пяти лапах. Если она и могла говорить, то не использовала эту возможность. Просто выгрузила перед Стэном несколько спальных мешков, повернулась и снова полезла на скалы.

Мешков оказалось пять. Достаточно для Стэна, Эстреллы, Грейс Нкромы и двух надзирателей. Мешков для Соль и Достигающего не было. Однако Стэн и Эстрелла решили спать в одном, так что Соль и Достигающий при желании могли так же поступить с другим.

Второе событие оказалось менее приятным. Стэн не единственный постоянно думал о корабле, расположившемся на вершине, вне пределов досягаемости. Через несколько дней Достигающий не выдержал. И успел подняться до середины горы, когда это заметили. Но дальше он не прошел. Он как раз осторожно пробирался среди больших камней, как вдруг вскинул руки; тело его задергалось самым невероятным образом, и он упал.

Внизу все закричали. Первым пришел в себя и бросился к Достигающему Юсуф Пайк, один из помощников Нкромы. Стэн отпустил руку Эстреллы. Дико посмотрел на нее и побежал вслед за Юсуфом.

Но их героизм не понадобился. Неожиданно из-за вершины появились две машины на пяти лапах. Одна погрузила потерявшего сознание Достигающего на вторую, и они начали спуск.

Достигающий дергался от боли, но был в беспамятстве. Однако не умер. В течение нескольких дней он не мог встать, все мышцы постоянно напоминали ему о его ошибке.

В целом к концу первого месяца Стэн и Эстрелла гораздо больше знали о месте своего заточения, хотя знания эти оказались почти бесполезными. Они, например, узнали, что много раз в течение дня показывается Вэн, ходит, улыбаясь Древним и не обращая никакого внимания на людей. Они узнали, что, если нужно искупаться – а это очень скоро им понадобилось, – единственное место, где они могут мыться, это маленькое озеро. Они узнали также, что подъем к кораблю ни с какой другой стороны невозможен: подниматься мешали гигантские и очень опасные осыпи. Они узнали, что очень опасно мешать планам Вэна – люди ничего не могли противопоставить его огромным возможностям карать.

И, однако, когда Вэн был рядом с Древними, он совсем не казался плохим. Он ворковал с ними. Неясно, впрочем, замечали ли это Древние. Они, несомненно, сознавали его присутствие, но не очень им интересовались. Иногда они даже ворчали в ответ на его ласки. Но по большей части просто игнорировали его присутствие.

– Бьюсь об заклад, ему хочется почесать им животики, – заметила Эстрелла, наблюдая, как виртуальное изображение Вэна что-то ласково говорит паре Древних, лениво жующих CHON-пищу в тени гигантского дерева.

– По крайней мере, в таком виде он не чувствует их вони, – продолжала Эстрелла. Неожиданно она вздрогнула и села прямо: голос ниоткуда спросил:

– А что, они действительно так дурно пахнут? Как они пахнут?

– Ну, – слегка удивленно ответил Стэн, – это как…

Эстрелла оборвала его.

– Мы не разговариваем с теми, кого не видим, – высокомерно сказала она. – Почему вы не показываетесь?

Долгое молчание. Затем неуверенный ответ:

– Я лучше не стану показываться. Он еще здесь.

– Кто он? – спросила Эстрелла. – Вы говорите о Вэне?

– Конечно, о Вэне. Не знаю, понравится ли ему, если я покажусь.

Стэн собирался заговорить, но Эстрелла удержала его, взяв за руку.

– Ну хорошо, если боитесь показаться, скажите хотя бы, как вас зовут.

Еще более долгое молчание. Затем:

– Ну ладно. Я Раафат Гергес. Можете называть меня просто Раафат. Я тот, кто привез вам спальные мешки. Мне казалось, – теперь он говорил обиженно, – что вы должны быть благодарны.

– Конечно, мы благодарны, – заверила его Эстрелла. – Вы очень добры, хотя и не разрешаете нам ходить повсюду.