Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826» - Харальд Хорф

принялись чинить пульт. Полковник попытался приказать «Пчёлам» взломать люк, но они не реагировали на голосовые команды. Тогда он просто поймал одну из «Пчёл», отломал ей крылья, чтобы не дёргалась, и сам выжег замок её оборудованием.

Оказавшись внутри защищённой части бункера, Кузнецов не спеша направился к центральному инженерному посту. Предатель Вышегородский попался ему навстречу где-то на полпути. Он спешил в сторону выхода с открытой банкой сгущёнки в одной руке и чайной ложкой в другой. Увидев облачённого в бронеформу Кузнецова, Вышегородский недовольно скривился и заявил:

— Чего ты сюда припёрся, болван механический?! Иди ремонтируй входной пульт!

В следующую секунду предатель понял, что перед ним не робот, и рванулся бежать. Выстрел из ТТ, гулко громыхнувший в узком пространстве бетонного коридора, заставил его изогнуться в дугу. Вышегородский выронил банку со сгущёнкой, заляпывая сгущённым молоком выложенный ажурной плиткой пол, и рухнул, подвывая и судорожно извиваясь, размазывая всюду содержимое банки.

— Больно хоть? — Кузнецов равнодушно подошёл к бьющемуся в конвульсиях предателю. — Я в пытках не силён, но постарался выстрелить так, чтобы тебе было максимально больно. Ерунда, конечно, в сравнении с тем, сколько ни в чём не повинных душ ты загубил. Но хоть что-то!

Полковник пожал плечами.

— Пощадите… — мучительно прохрипел Вышегородский синими от боли губами. — Я не виноват! Меня заставили! У меня дети! Я всё расскажу…

Кузнецов выстрелил ему в лоб, убедился, что пуля на выходе разворотила затылок вместе с имплантированной микросхемой, содержащей коды доступа, и аккуратно перешагнул забрызганный кровью и вымазанный в сгущёнке труп. Добравшись до центрального пульта, полковник отменил чрезвычайный протокол и снял блокаду с объекта «Новая Земля». Спустя десять секунд появилась связь с «Предприятием 3826», и голографический проектор сформировал изображение Сеченова.

— Александр Иванович! — воскликнул учёный. — Вы так долго не выходили в эфир! Я уже начал подозревать худшее! — Он осёкся и выдохнул: — Мать честная… Вы при смерти! Немедленно в реанимационный аппарат! Выходите из бункера, я пришлю за вами «Шмеля»!

— Над бункером висит «Кондор», — устало подсказал ему Кузнецов.

— Да-да, я уже вижу! — Сеченов принялся колдовать над сенсорной панелью своего личного оборудования. — Это служебный «Кондор» старшего инженера Вышегородского, он вас и увезёт! А где сам Вышегородский?

— Совесть замучила, — безразлично ответил полковник.

Сеченов мгновение смотрел ему в глаза, потом опустил взор на свой сенсорный экран и молча кивнул в знак согласия.

***

Шум в голове то нарастал, то ослабевал, пульсируя вибрационными волнами. Волны эти не были пустыми, их переполняло нечто мучительно неопределённое, нечто такое, понять которое Кузнецов не мог, но остро чувствовал, что для понимания этого ему не хватает совсем чуть-чуть. Но что именно являлось этим «чуть-чуть», оставалось загадкой. «Искра» внутри его черепа словно стала размером с половину тела, оставаясь при этом на прежнем месте в прежних габаритах, но волновой шум шёл именно через неё. А может, это «Искра» шла через волновой шум? Сознание испытывало мучительное желание понять смысл всего этого громадья, заключённого в пульсации волн, и Кузнецов ощущал себя человеком с залитыми грязным маслом глазами: ты видишь вокруг себя нечто мутное и непонятное, лишённое всякой логики и понимания, но при этом точно знаешь, что если тебе удастся смыть с глаз эту грязную пелену, то пред тобой откроется целый мир…

Металлический пенал хирургического стола распахнулся, и полковник открыл глаза. Шум в голове меньше не стал и никуда не делся. Стало ясно, что шум теперь будет всегда, потому что так мозг воспринимает волновую активность полимеров, пропитывающих пятьдесят процентов его тела. Кузнецов поморгал, восстанавливая зрение, и посвежевший взгляд упёрся в электронные фасетки «Каракурта», сидящего над головой на потолке «Метеора». Стальной паук виновато мигнул индикаторами, и «Искра» приняла радиосигнал авиационного бортового компьютера:

— Доброе утро, Аргон! — Голос Виолетты Терешковой тоже имел виноватые нотки. — С выздоровлением вас! К сожалению, ваше обмундирование и снаряжение не подлежали ремонту. Весь комплект пришлось утилизировать. Вы можете надеть запасной комплект в арсенале. Послать за ним «Каракурта»?

— Сам дойду, — буркнул полковник, вставая с операционного стола.

Он поднялся на ноги и остановился, разглядывая собственное тело. Неудивительно, что предатель Вышегородский в первую секунду принял его за робота. Он, Кузнецов, и сам себя сейчас принимает за робота. Кожа на подвергшихся повреждениям конечностях и участках тела отсутствовала. Вместо неё мышцы залиты полимером «Айболита», через полупрозрачную структуру которых прорастают кровеносные сосуды. Впрочем, разорванные мышцы и ткани, пропитанные медицинским желе, больше полимерные, нежели живые, и проходящие сквозь них сосуды вряд ли теперь кровеносные. В тех, что он может сейчас разглядеть, течёт точно не кровь. Какой-то очередной вид полимера… Но кое-где кровь ещё есть: например, сердце работает как раньше…

Или не как раньше? Кузнецов прислушался к своему организму. Частота пульса уменьшилась вдвое. Сердечная мышца сокращается, и полимеры, образовавшие сосуды, повторяют её вибрацию, распространяя кровоток подобно каскадам усилителей. По идее, это не так уж плохо… Сердце больше отдыхает, значит, износ меньше… Можно дольше прожить. Если не лезть под пули. То есть к нему это не относится. Полковник равнодушно пожал плечами и пошлёпал босыми ногами в арсенал.

В арсенале на потолке обнаружился второй «Каракурт», и Кузнецов мгновение смотрел на него, размышляя о предстоящей операции. Она будет самой короткой из трёх. И самой сложной. Потому что предатель Абрамов засел на объекте «Сахалин», это испытательный полигон боевых роботов, там минимум живого персонала, зато полно военной техники. Теоретически теперь всё это полковнику не страшно. А вот практически… Чутьё опытного диверсанта нашёптывало, что гладко операция не пройдёт. Что-нибудь обязательно пойдёт не так. Знать бы только, что именно.

— Возьму-ка я тебя с собой, — задумчиво произнёс Кузнецов. — Борт! Укомплектовать «Каракурта» № 2 увеличенным боезапасом! Он пойдёт со мной.

— Есть, товарищ полковник! — бортовой компьютер «Метеора» подтвердил получение задачи. — Что ещё подготовить в ваше распоряжение?

— Десяток «Глаз». — Кузнецов произвёл в уме несложные расчёты. — Установи их на «Каракурта», у меня будет каждый грамм на счету, не до них. Остальное я возьму сам.

Сидевший на потолке арсенала «Каракурт» сполз на пол, загромоздив собой добрую половину помещения, и принялся ловкими движениями стальных лап вскрывать стальные шкафы с боезапасом и укомплектовывать себя дополнительными ракетами. Из инженерного окна высыпала орава «Глаз». Маленькие дроны, деловито жужжа моторами, облепили возящегося с ракетами стального паука и прилепились к поверхности его брони, рассеиваясь по всей площади головогруди. «Каракурт» застыл с очередной ракетой в лапах, оценивая ситуацию. Придя к выводу, что пара «Глаз» выбрала неправильное место для примагничивания, он смахнул их с себя ракетой, словно щёткой-чесалкой для спины, и