Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ) - Мах Макс

— Кто же, если не Гарри, всех нас спасет? — тоненько хныкнула рыженькая девочка с Пуффендуя.

— Наверное, нам придется сделать это самим, — зло ответила ей Изабо. — Один француз-магл сказал об этом так:

«Никто не даст нам избавленья:

Ни бог, ни царь и не герой.

Добьёмся мы освобожденья

Своею собственной рукой»[3].

— Хорошо сказано, — кивнул Дамблдор. — Никогда не слышал этих стихов, но суть понятна, и я с нею согласен. Что же касается того, кто победил Волан-де-Морта, то это была сестра Гарри Гарриет Поттер.

Гул голосов прокатился по залу, и все разом снова повернулись, чтобы посмотреть на Поттера, но сразу же вернули взгляды к тому, на кого смотрели прежде. Никто не задал Дамблдору вопроса о девочке, но этот и другие вопросы подразумевались. Они содержались во взглядах детей и взрослых, и в той тишине, которая легла сейчас на огромный зал.

— Время для правды, — покивал своим мыслям Дамблдор. — А правда такова, дорогие мои. Гарриет Поттер была невероятно сильной ведьмой уже в том возрасте, когда другие дети не демонстрируют даже легеньких выбросов. Полагаю, ее сила была сопоставима с моей и с силой темного лорда. Такое случается крайне редко, но все-таки иногда случается. И тогда, в ту роковую ночь появление лорда Волан-де-Морта испугало ребенка, и произошел стихийный магический выброс невероятной силы. Именно он развоплотил темного лорда и разрушил стены детской комнаты Поттеров. Я был первым, кто добрался до их дома. Нашел тело Джеймса Поттера, убитого в бою с темным лордом, лежащую без сознания Лили, у которой от заклинания Волан-де-Морта была переломана половина костей. В детской кроватке плакал Гарри. Его лицо заливала кровь из раны на лбу, а в другой кроватке тихо спала Гарриет. Это был результат отката, но выглядело это именно так — ребенок спит. Мне потребовалась всего лишь минута, может быть, две, чтобы понять, что здесь произошло, но должен сознаться, я сделал из случившегося неправильные выводы. Во-первых, я решил, что с темным лордом покончено раз и навсегда, и это означало, что ближайшие тридцать-сорок лет волшебное сообщество будет развиваться в мире и довольстве. Темные лорды появляются нечасто: один-два в столетие, не больше. А в нашем веке их уже было двое — Гриндевальд и Волан-де-Морт. Однако передо мной тут же встал другой вопрос: что делать с Гарриет? Я не прошу простить меня, ибо содеянное мной в ту ночь есть непростительный грех. Однако попытайтесь, если сможете и захотите, меня понять. Невероятная сила и темный спектр… Девочка легко могла стать следующей темной леди, в особенности, если объявить ее героем магической Англии. Ее захвалят, ее будут превозносить, перед ней будут преклоняться, и однажды она захочет еще больше славы, а затем и власти. Так я думал тогда. И поэтому я совершил преступление. Да, да, дорогие мои. Я совершил преступление, и я в этом сейчас сознаюсь.

«Ловко!!» — восхитилась Изабо. — Вроде как, и грехи свои признал, и ни причём оказался… Ну, почти ни при чем. Но ничего! Придет время, и ты, сука, ответишь перед законом, и передо мной тоже…»

— Я решил лишить ребенка магии, — продолжал между тем «каяться» директор. — Сделать это, не убивая девочку, можно было лишь одним способом: поставить ограничитель на ее магическое ядро.

«Но ты поставил два ограничителя!» — старая боль и прежний гнев едва не заставили ее атаковать старика, но она себя сдержала. Не время и не место сводить счеты. Не сейчас и не здесь, но когда-нибудь она его просто убьет. А выступить против него сейчас, означает подтвердить его домыслы на ее счет.

— Считаете, это не убийство? — спросила профессор Баблинг дрожащим от гнева голосом. — Вы просто отсрочили смерть ребенка, чтобы не замарать в крови свои белые одежды. Сам не убил, значит, не убийца.

— Я должен был выбрать между благом одного человека и общим благом, — с горечью в голосе ответил ей Дамблдор. — И вы правы, профессор Баблинг. Честнее было бы ее убить, но убить я не мог. Принятые мной светлые обеты не позволяют мне убивать.

— Полный бред, — прокомментировала его слова Лили Эванштайн.

— Возможно, — согласился с ней директор. — Я вам уже говорил, Лили. Я сожалею, но прошлое не изменить. Все это уже состоялось. Я забрал Гарриет и отдал ее на воспитание в семью маглов. К сожалению, люди эти оказались не очень хорошими, они плохо обращались с девочкой и совершенно о ней не заботились. Однако спустя пять или шесть лет кто-то, — я до сих пор не знаю, кто это был, — забрал девочку у маглов. Это все, что я знаю. Со слов одного человека, которому я полностью доверяю, девочка жива и здорова. Ограничитель удалось снять, хотя я ума не приложу, как им это удалось… Разве что с помощью темного ритуала? Но магия, как меня заверили, вернулась к Гарриет в полном объеме. Это все, что я знаю. Где она сейчас живет и где учится, и учится ли вообще, мне, увы, не известно.

«Сукин сын!»

И снова в зале повисла тишина.

«Что важнее для нас всех?» — спросила себя в этот момент Изи, имея в виду сестер и маму. Ей было очень стыдно, потому что сейчас она думала точно так же, как Дамблдор. Жизнь одного или жизнь многих — вот что лежало сейчас на чашах весов. Ее личное благо, ведь анонимность обеспечивала ей определенную безопасность, против общего блага, имея в виду всех волшебников. И тех, кто сейчас был здесь, и тех, кто сражался с пожирателями, и, разумеется, тех, кто, забившись в свои норки, дрожал от страха перед непредсказуемым будущим. Они обсуждали это не раз и не два. С мамой Анникой и с сестрами, но, в конце концов, все согласились, что решение должно приниматься ею самой в зависимости от сложившейся ситуации. Правда, мама до последнего требовала от нее заткнуться и не лезть на баррикады, потому что для нее жизнь Изи дороже жизней всех этих трусов и подлецов, готовых спрятаться за спину ребенка. Но и она сдалась, когда Изи напомнила ей, что тоже обладает свободой воли.

«Что важнее для меня, что важнее для всех нас, моя анонимность или слава, способная поднять людей на бой?» — Вопрос вопросов, но ни у кого не было подходящего ответа. Вернее, был, но это был совсем не тот ответ, которого ожидал бы от нее верный своим иллюзиям директор Дамблдор.

«Нет, — решила она в очередной раз, прокрутив в голове все давным-давно известные и буквально «обсосанные до костей» «pro et contra»[4], - молчать нельзя. Людям нужно знамя, им нужен лидер, за которым они пойдут в бой. А лидерами, что бы там ни думал по этому поводу Дамблдор, не назначают, ими становятся!»

***

— Я знаю, где находится Гарриет Поттер, — нарушив тишину, объявила Изабо.

Она была так красива сейчас, что Лиза готова была в нее влюбиться, тем более что она-то знала, какова Изи «на вкус и на ощупь», не говоря уже о том, что биологически они всего лишь дальние родственницы, но никак не сестры. Однако сейчас она имела в виду совсем другое. Изи была красива, как всегда, и в то же время она была красива сейчас той особой красотой, которую даруют лишь власть и харизма.

— Я — сказала Изабо, поднимая вверх свою палочку, — Изабелла Клара Фелиситас фон дер Агте и Энгельёэн, леди-наследница Вильф клянусь Матерью Магией, что мое имя при рождении было Гарриет Лилиана Поттер. Я родилась 31 июля 1980 года в семье Джеймса и Лили Поттер как сестра-близнец Гарри Джеймса Поттера.

Магия откликнулась практически сразу. Громыхнуло, как во время грозы, палочка засветилась изумрудным светом, а саму Изи окутало золотое сияние. Секунда и все исчезло, и только Изи по-прежнему стояла на столе, воздев вверх свою волшебную палочку.

— Еще вопросы? — спросила она. — Нет?

Ответом ей была тишина, и в этой тишине все услышали, как упала в обморок Лили Эванштайн.

— Лиза, — посмотрела на нее Изи, — будь любезна, займись профессором Эванштайн.

— Не отвлекайся! — кивнула Лиза в ответ. — Командуй! Я ею займусь! Все будет хорошо.

И она побежала к упавшей в обморок женщине. Лили лежала на полу в характерной позе аккуратно теряющих сознание женщин. Является ли это общим симптомом для мужчин и женщин, Лиза, однако, не знала. Мама им об этом не рассказывала. Малин, кажется, тоже. Но сейчас это было совсем неважно. Задача была проста, как «дважды два»: привести профессора Эванштайн в чувство и не позволить ей устроить истерику. Возможно, придется так же объяснить ей правила игры. Изи не маленькая девочка, сюсюкать с ней не получится, да и не надо, а, учитывая тяжелый характер сестры, «братание» тоже, наверное, следует отложить на отдаленное «потом».