Великий Сталин - Сергей Кремлев

Троцкист ШАГИН А.А., 1901 года рождения, член ВКП(б), до ареста преподаватель кафедры истории СССР Крымского пединститута…

Работавшие в немецком лагере смерти «Равенсбрюк», умерщвлявшие советских граждан путём впрыскивания ядовитых препаратов – ЧЕЧКО В.К., 1910 года рождения, врач симферопольской поликлиники, ФЕДЧЕНКО А.В., 1913 года рождения, врач областной тропической станции, КЛУГМАН М.А., 1907 года рождения, начальник медчасти туберкулезного госпиталя…

Изменник Родины, комендант немецкого лагеря для советских граждан, КАФАНОВ С.Е., 1906 года рождения, до ареста завхоз краеведческого музея…

Немецкий каратель ГЛУЩЕНКО Н.М., 1894 года рождения, до ареста зав. Бахчисарайской автостанцией…»

Фигуры типа Осликовского, братьев Тур и Амстиславских в Москве, фигуры типа троцкиста Шагина и карателя Глущенко в Крыму – вот каким был спектр системного заговора против Сталина и державы Сталина к началу 50-х годов. Он не был оформлен организационно, но он – был.

Осликовский и Глущенко никогда не знали друг друга, и во время войны первый без колебаний расстрелял бы второго вполне по внутреннему убеждению. Но скованы они были одной цепью – шкурной, антисталинской, а значит, и антисоветской.

А времена были вновь тревожными. 25 июня 1950 года началась война в Корее, и вся внешнеполитическая обстановка очень быстро обострилась. Фактически впервые в истории Россия и США (не считая участия США в интервенции в гражданскую войну) две державы вступили друг с другом в прямой военный, хотя юридически и не существовавший, конфликт.

На Корейской войне нам, уважаемый читатель, пожалуй, стоит немного остановиться.

В августе 1945 года войска императорской Японии, находящиеся на территории Корейского полуострова к северу от 38-й параллели, сдались советским войскам, а находящиеся к югу – американским. Мы из Кореи ушли, США – нет. И в августе 1948 года Ли Сынман от имени 21 миллиона «южнокорейцев» провозгласил «Республику Корея» со столицей в Сеуле. И тогда в сентябре Ким Ир Сен объявил о создании девятимиллионной Корейской Народно-Демократической Республики со столицей в Пхеньяне.

Кто начал наступление 25 июня 1950 года первым, сказать и сегодня сложно. Возможно, это была и Корейская Народная Армия – она явно превосходила южнокорейскую прежде всего по своему моральному духу, ибо Ли Сынман был, конечно же, марионеткой, а его режим, соответственно, – марионеточным. Однако не исключена и инициатива с Юга.

Так или иначе, сеульский режим рухнул мгновенно – 27 июня северяне вошли в Сеул. Но тут в дело вступил «Большой босс». Пользуясь послушным большинством в ООН, США ещё 25 июня добились принятия резолюции с «осуждением агрессии». Теперь они провели новую нужную им резолюцию, и 7 июля генерал Дуглас Макартур был назначен командующим «войсками ООН» в Корее.

4 июля заместитель министра иностранных дел СССР Андрей Громыко заявил, что «корейцы имеют такое же право устроить по своему усмотрению свои внутренние национальные дела в области объединения Юга и Севера в единое национальное государство, какое имели и осуществили североамериканцы в 60-х годах прошлого века. Когда они объединили Север и Юг в единое государство». И подмечено тут всё было верно – тогда ведь у янки тоже не обошлось без грома пушек.

Надо заметить, что летом 1950 года в составе Корейской Народной Армии не было ни китайских «добровольцев» (в кавычках) из КНР, ни «китайских» «добровольцев» (в дважды кавычках) из СССР. Тогда в КНДР были лишь немногие наши военные советники. И в итоге 19 октября янки вступили в Пхеньян, почти полностью оккупировав Корейский полуостров и выйдя к концу октября в ряде мест на корейско-китайскую границу.

Вот тут-то и пришла пора «добровольцев» обоих видов. Вступил в стратегическое руководство той далекой войной и Сталин. Вступил как полководец. А полководцем он был гениальным.

После сокрушительных ударов янки в Корее Сталин направил 27 сентября 1950 года директиву Главному военному советнику при Главнокомандующем КНА генерал-лейтенанту В.Н. Разуваеву (с 29 ноября 1950 года он стал и послом СССР в КНДР) и тогдашнему послу генерал-полковнику Т.Ф. Штыкову. Эту обширную, точную и блестящую во всех отношениях директиву я могу привести, к сожалению, лишь частично – очень уж она велика. Но часть её я приведу:

«ПХЕНЬЯН

МАТВЕЕВУ (псевдоним В.Н. Разуваева. – С.К.)

ШТЫКОВУ

Серьёзная обстановка, сложившаяся в последние дни на фронте Корейской Народной Армии, как в районе Сеула, так и на юго-востоке, в значительной степени является следствием допущенных крупных ошибок со стороны командования фронта, командования армейских групп и войсковых соединений как в вопросах управления войсками, так и особенно в вопросах тактики их боевого применения.

В этих ошибках ещё более повинны наши военные советники. Наши военные советники не добились точного и своевременного выполнения приказа Главкома о выводе с основного фронта в район Сеула четырёх дивизий, тогда как полная возможность к этому в момент принятия решения была, ввиду этого было потеряно семь дней, что и принесло американцам под Сеулом большую тактическую выгоду…

<…>

Обращает на себя серьёзное внимание неправильная и совершенно недопустимая тактика использования в бою танков. Танки в последнее время используются у вас в бою без предварительных артиллерийских ударов с целью очистки поля боя для танков, ввиду чего наши танки очень легко сжигаются противником…

Обращает на себя внимание стратегическая малограмотность наших советников, а также их слепота в деле разведки. Они не поняли стратегического значения высадки противника в Чемульпо… Эта слепота и отсутствие стратегического опыта привели к тому, что необходимость переброски войск с юга в район Сеула была подвергнута сомнению, сама переброска растянута и замедлена…

Исключительно слаба помощь наших военных советников корейскому командованию и в таких важнейших вопросах, как вопросы связи, управления войсками, организации разведки и ведения боя…»..

Кто-то может сказать, что для Сталина Корейский театр военных действий после его руководства огромной войной был чем-то вроде детской песочницы. Но война есть война, тем более что в Корее шла серьёзная и очень кровавая война. И Сталин изучал ход её, судя по всему, не менее внимательно и тщательно, чем во время Великой Отечественной войны. И поэтому рекомендующая часть директивы была конкретна и обдуманна:

«…В условиях создавшейся обстановки… нашим советникам необходимо добиваться: