Восход Тёмной Луны - Sedrik&Rakot

вздохнул, скользнув взглядом по полигону. — Скажи, какие у тебя планы на эти каникулы? — карие глаза мужчины с ожиданием вперились в моё лицо.

— Хм… — вопрос был сложным, да ещё с подтекстом.

Оставаться в Академии во время каникул ученикам не разрешалось, хотя исключения были возможны и я, полагаю, вполне мог попросить таковое для себя у ректора. Это был самый простой и логичный вариант. А ещё безопасный, что немаловажно. Потому как, с показанным мной ростом, отправься я в клан — и со мной могла случиться чашечка мышьяка. Не от главы клана, разумеется, он бы такой глупости не совершил, зачем ему терять статусную игрушку? Однако его сын — дело другое, тот очень даже может решиться на что-то такое, если посчитает, что я для него опасен. По этой причине мне было выгодно остаться в Академии. И по этой же причине я не мог в ней остаться.

— Если честно, я намеревался отправиться в город Синего Карпа, — опустив глаза к земле, с почтением отвечаю учителю.

— Город Синего Карпа? — проректор был удивлён, чего и не подумал скрывать. — Постой… — рука старика в рефлекторном жесте опять легла на бороду. — Это же родной город Е Синхэ?

— Да, именно так, — не поднимая лица, сдержанно отвечаю наставнику. Не думаю, что сумел бы сыграть полагающуюся моменту скорбь и прочие чувства при взгляде глаза в глаза. — Я… кое-что обещал и должен это выполнить.

— Понимаю… — мастер задумался, и на площадке почти на минуту повисла тишина. — Что же… — нарушил он молчание, прекратив перебирать между пальцев свои волосы, — я хотел сделать это немного позже, но сейчас тоже неплохой момент. Лян Ю, я хочу подарить тебе это, — Сюэ вытащил из внутреннего кармана своего наряда небольшой зелёный камень овальной формы, который словно чуть светился изнутри.

— Что это? — штука выглядела интригующе, но я не мог так вот с ходу вспомнить, что это может быть. Ци от неё ощущалась… интересная. Подобной встречать мне ещё не доводилось. Впрочем, принять из рук наставника эту вещь любопытство мне не помешало.

— Нефрит Живого Духа, — величественно огладив бороду (нет, серьёзно, я всё больше подозреваю, что борода Сюэ — это его… ну, не то чтобы фетиш, но однозначно предмет гордости и самого тщательного ухода). — Он способен спасти тебя даже при самом тяжёлом ранении. Пока в теле тлеет хоть искра жизни, Нефрит сможет раздуть её до яркого пламени. К сожалению, сокровище можно использовать лишь раз — передав жизненную силу, оно превращается в обычный нефрит.

— Это очень ценная вещь, — я покачал головой, — этот ученик не может принять такой подарок.

— Это сокровище находилось в вещах Линь Хона, — заложив руки за спину, прикрыл глаза старик. — Его разоблачил ты, и сражались мы с ним вместе, потому у тебя на него прав не меньше, чем у меня. Поверь, я понимаю ценность этого предмета, но поэтому я и хочу, чтобы он был у тебя. Ты — мой Ученик и самый талантливый человек из всех, кого я встречал. Ты обладаешь безграничным потенциалом и наверняка будешь сиять не один день. Ты уже сделал мне подарок куда как более ценный, чем этот камень, и в будущем, безусловно, прославишь себя ещё немалым количеством великих открытий и достижений. И именно поэтому тебе Нефрит Живого Духа может пригодиться намного сильнее и раньше, чем этому старику. Так что возьми его и запомни, как его использовать: получив ранение, просто положи нефрит в рот — его жизненная сила сделает всё остальное. Но всё-таки старайся не попадать в ситуации, где он будет тебе нужен, — закончил наставник на более позитивной ноте.

— Я приложу к этому все усилия, но не могу обещать, Мастер, — вежливо кланяемся.

— Потому я и даю его тебе, — несколько смущённо пробурчал Сюэ, отвернувшись в сторону. — Но полно. Если ты отдохнул, мы можем приступить к тренировке.

— Да, Мастер, я готов, — поспешно убрав ценное сокровище под одежду, заверил я наставника…

Шесть дней спустя. Площадка за ученическим домом Лян Ю.

Сила нейтронной звезды капля за каплей растворялась в мягком тепле даньтяня, лаская моё утомлённое сознание чувством удовольствия и единения со вселенной, когда все мирские проблемы перестают что-либо значить и остаются только умиротворение, тишина и нежные волны Ци, пробегающие по моему телу. Недавно мне пришла в голову мысль, что мои тренировки с наращиванием Ци напоминают… мастурбацию. Возможно, в этом было виновато длительное воздержание, усугублённое тесным общением с двумя красотками, каждую из которых, будем честны с собой, я бы с удовольствием разложил, но, так или иначе, аналогия в голову пришла и оказалась дико прилипчивой. И вот я уже невольно отмечаю, что между испытываемым мной удовольствием от движения магии по телу и удовольствием от стимулирования мужского, кхм, естества действительно есть… некоторые сходства. И сколько ты после этого ни пытайся биться головой о стену, надолго это не помогает, и вот в голову уже лезет новая мысль, что и там, и там имеет место длительное повторение одного и того же механического действия в неподвижном положении, да ещё и, как правило, с закрытыми глазами… После же того, как лицо перестаёт болеть от самолично нанесённых воспитательных пощёчин, подсознание уже гаденько добивает тебя рассуждениями о том, что ежели у правильного гения-культиватора «нет времени на любовь, ибо он должен культивировать», то очень может быть, что за этим кроется некий скрытый подтекст… Короче, я в очередной раз нашёл себе повод пострадать на ровном месте… Не то чтобы у меня не было поводов пострадать и без этого, но, окей, я уже смирился, что иногда я полный идиот и ничего не могу с этим поделать. Особенно когда дело касается Вайсс. А дело касалось Вайсс.

Тот случай на тренировочной площадке заставил её немного встряхнуться и сбавить обороты — на следующий день она даже не пришла к нам на урок… зато той же ночью пришла ко мне и часа три следила из темноты за моей тренировкой, так и не показавшись на глаза, но в силу того, что я был не слишком погружён в медитацию, я её заметил. Далее на урок она уже пришла, и вроде бы всё было как обычно, но… она не попросила о спарринге. При этом болтая на любые темы за четверых. На следующий день она о спарринге уже попросила, однако степень активности в личном общении ничуть не уменьшалась, вплоть до того, что нам с Сюен и слова другу другу не давали сказать без своего участия.

И в