Последний шаг от ненависти, или сколько стоит любовь? - Юлия Михалина

- Не знаешь, значит, - хмыкнул мужчина, и поспешно добавил, отворачиваясь, - вот и хорошо. Поверь, этого лучше не знать. Особенно, когда после долгих попыток найти идеальный пример для подражания, выбор падает на лучшего друга. Если в других ситуациях эти сравнения были от случая к случаю, то с появлением друга, что все время на виду, это уже становится навязчивой идеей. Порой создавалось такое впечатление, что дай им выбор, они бы с радостью обменяли меня на Максима, потому что он для них всегда казался идеальным. И плевать, что, быть может, на деле он ни чем не лучше меня. Но чужое оно ведь всегда кажется лучшим.

- Значит, из-за этого у вас с Максимом такие отношения? – воспользовавшись мимолетным молчанием Антона, спросила девушка.

- Ты считаешь это глупым? – уклоняясь от прямого ответа, пробормотал Громов, и сам же пояснил, - я знаю и сам, что глупо. Только, поверь, я старался не обращать на все это внимания. Хотя бы потому, что Макс всегда был единственным другом, который на самом деле был таковым, а не притворялся ради какой-либо выгоды. Я пытался, правда…

- Но все-таки не смог сдержаться…

- Не смог, - согласился мужчина, подхватив с земли камушек, и забросив куда-то вдаль, - и Катерина стала тогда лишь поводом. Потому, что в момент, когда мне больше всего на свете был необходим друг, я застал его в постели с девчонкой, которая мне нравилась. И Белецкая потом тоже была только поводом. Никчемные попытки самоутвердится и доказать, что я ничем ни хуже него.

- Антон, ты и так не хуже, - обхватив ладошками лицо любимого, заставляя повернуться к ней, с воодушевлением выпалила Владислава, - посмотри на меня. Ты ничем не хуже Максима. Ты просто другой. Другой, понимаешь, Антон?

- Жаль, что они в свое время так этого и не поняли, - скрипнув зубами, пробормотал Громов.

Кто «они» догадаться особого труда не стоило. Вот только вопрос, что родители сделали еще, не давал покоя. Наверняка, не одними сравнениями едиными. Но озвучивать свои предположения Влада не торопилась. Антон сам должен все рассказать. И он не заставил себя долго ждать:

- На тот момент был только один человек, кто меня всегда, так или иначе, принимал и поддерживал, каким я есть… Всегда понимающая и любящая тетушка Валя.

Усмехнувшись, Громов с силой сжал руку Влады, и неожиданно… откинув голову назад, расхохотался. С какими-то истерическими нотками в голосе. Отчаянно и безнадежно. И смех с каждым мгновением все больше походил на отчаянный крик о помощи. И от этого становилось как-то не по себе. Было до безумия больно видеть душевные переживания и метания любимого человека, при этом, не имея ни малейшего понятия, чем в данной ситуации ему можно помочь.

- Антон, пожалуйста, не надо… успокойся… - пытаясь унять мужчину, обеспокоенно попросила Владислава. И он, словно по мановению палочки, вновь замолчал, и, вмиг посерьезнев, отвернулся к озеру.

- Ты думаешь, она просто так караулит меня в офисе? Следит за всеми девушками, что у меня были? Заявляется ко мне домой в любое время дня и ночи, и я не в силах дать ей резкий отпор, чтобы она отстала раз и навсегда? Даже не то, чтобы не в силах… я просто не могу это сделать, понимаешь… Не в праве… - громко сглотнув, Антон спрятал лицо в ладонях, - она с детства была мне ближе всех остальных. И в Киев я любил приезжать именно потому, что только тут ощущал, что нужен кому-то. Пускай родной тетке, но все же… Валентина тогда жила в этом доме, и именно она давала мне ту родительскую любовь, которой порой так не хватало. И как ни странно именно в Киеве, родители тоже, словно преображались, меняя к лучшему свое отношение ко мне. Только здесь мы действительно были семьей. Вместе проводили время, гуляли, делали такие вот вылазки на природу. Всегда, неизменно на этом же месте. Именно поэтому именно с этим местом у меня связаны самые счастливые воспоминания, которые, как я позже понял, были всего лишь фарсом.

Знаешь, Влада, я ведь часто задумывался, почему тетка любит меня больше родной матери. Точнее постоянно пытался убедить себя, что это мои предрассудки. Всегда списывал это на то, что мать занята на работе, а тетка одна и ей нужно на кого-то растрачивать свою заботу… - короткие секунды молчания, после чего сбивчатый, с надрывом, но почти что шепот – мне было лет семнадцать, когда я узнал, что мать ждет второго ребенка… девочку… Они так этого хотели… И как ни странно, я тоже. Всегда мечтал о младшей сестренке. Причем не о брате, а именно сестренке. Чтобы заботится, защищать ото всех… Я был на самом деле рад этому. А еще… как бы это эгоистично не звучало, но я надеялся, что с появлением младшей, родители переключатся на неё, и мне больше не нужно будет ничего и никому доказывать… Перестанут опекать, как несмышленого ребенка.

Тогда мы на время переехали в Киев… Лике было уже около полугода. В тот вечер я собирался пойти гулять с друзьями, но чего-то там не получилось, и я вернулся домой раньше. Гораздо раньше. Если бы я только знал, что меня там ждет, не знаю, торопился ли так…Я уже хотел пойти к себе, но шорохи и разговоры на повышенных тонах, что доносились из кабинета, невольно привлекли мое внимание. Элементарное желание поздороваться и сказать, что я вернулся. Порадовать своим очередным послушанием. Но странные слова матери заставили меня застыть неподвижно, не дав знать о собственном присутствии. Там были родители и тетка. Последняя просила не лишать удовольствия общения со мной, позволить что-то рассказать мне. Знаешь, такие мольбы, вперемешку со слезами. Это было так странно. Я не понимал к чему все это… Но в ответ от матери была такая фраза, которая осталась в моей памяти на всю жизнь… «…запомни раз и навсегда, ты потеряла сына, когда добровольно подписала документы. Теперь ты можешь довольствоваться только квартирой…». Квартирой, понимаешь, Влада?! – закричал мужчина, передернувшись, - меня променяли на квартиру! Как какую-то вещь!

- Антон, если честно, не совсем… что ты имеешь в виду… - страшные предположения лезли в голову девушки, но она отказывалась верить в это. Потому что ситуация казалась настолько удручающей, что страшно было предположить масштабы всей трагедии.

- А что тут понимать? – с отчаянием выдохнул Громов, - в тот вечер я узнал, кто моя настоящая мать, - повернувшись к Владиславе, и заметив на её лице немой вопрос, уверенно выкрикнул – Родная сестра женщины, которую я всегда считал матерью. Любящая и дорогая тетушка! Валентина Викторовна Демьяненко! Или как говорят просто в народе – ВДВ!

- Но как? – ошарашено выдохнула Влада не веря собственным ушам.

Странные картинки прошлого вмиг начинали складываться пазлом в одну. И пренебрежение Антона к близким и родственным связям, его цинизм и эгоизм, и слишком теплое отношение Валентины к Антону… В конце концов, квартира… Цена всем человеческим чувствам. Цена любви между мужчиной и женщиной. И цена любви матери к сыну. Цена, за которую продала мать Антона, который в свою очередь спустя годы попытался купить так же чувства самой Влады. Вот только верить во все это, в частности, что родная мать могла продаться за квартиру, Владислава отказывалась. Тем более невозможно так любить человека и тут же находить предел своим чувствам в виде самой обыкновенной недвижимости. Слишком все странно и запутано… Слишком серьезно и ирреально…