Полководцы Великой Победы - Вадим Щукин

Поздней ночью, размышляя о сложных изгибах военного пути, Василевский вернулся в свой полк. Если что и радовало, так это отношение товарищей — оно ничуть не изменилось. А утром он уже сражался, вместе с бойцами своего взвода не давая противнику обойти открытый фланг.

Прошло несколько дней, и опальный командир взвода был вызван в штаб дивизии. Он узнал, что все обвинения в его адрес сняты как необоснованные, и более того, за умелые действия в боях он представлен к награждению орденом Красного Знамени! Штаб дивизии Александр Михайлович покинул в должности командира батальона, вновь размышляя о зигзагах военной судьбы, причудливых и непредсказуемых. Снова тяжелые бои в окружении и полуокружении, отход через болота Полесья, чудом найденные выходы из безнадежных ситуаций...

Боевые действия прекратились в октябре 1920 года, когда в Риге были подписаны предварительные условия мира между Польшей и РСФСР. При этом граница проходила на 50-100 километров западнее той, которую советское правительство предлагало установить еще весной.

«Что ж, битву под Варшавой мы проиграли, но войну все-таки выиграли!» — думал Василевский.

Пауза была недолгой. Войска переключились на борьбу с расплодившимися в смутное время бандами, подчас такими крупными, что для ликвидации их требовались батальоны, полки и бригады...

Гражданская война, погрузившая страну в пучину экономической разрухи, наконец закончилась. Армия сокращалась, многие командиры увольнялись или оставались в кадрах, занимая должности гораздо ниже прежних. Василевскому предложили возглавить дивизионную школу младшего командного состава в Московском военном округе, а в 1924 году он стал командиром полка. Багаж теоретических знаний пополнил на годичных курсах «Выстрел». Слава этого учебного заведения уже начинала греметь в Вооруженных силах. Особенно хорошо была поставлена огневая подготовка, руководство которой осуществлял бывший генерал царской армии М. Н. Филатов — советские маршалы и десятилетия спустя с глубоким уважением произносили его имя. Достаточно сказать, что занятия с молодыми командирами проводили такие светила оружейного дела, как Ф. В. Федоров, В. А. Дегтярев, Ф. В. Токарев.

После успешного окончания курсов Александр Михайлович получил назначение — снова на должность командира полка, но теперь другого, отстающего. Настолько расстроился, что отправился на прием к командующему Московским военным округом И. П. Уборевичу.

— Рассматривайте назначение как знак особого доверия, — сказал тот. — Командование надеется, что вы сумеете вывести часть из постоянного прорыва...

Надежды командующего оправдались — уже осенью 1930 года 144-й полк был признан лучшим в дивизии. А тем временем гигантская страна выходила из разрухи. Один за другим вводились в строй гигантские заводы, освещались светом новых электростанций города и села, тысячами выходили на поля тракторы — казалось, сам воздух был напоен духом великих строек, свершений, открытий. В армии тоже были заметны перемены — улучшался быт, войска получали модернизированные винтовки, новые пулеметы, артиллерийские орудия, в ходе учений над головами пехоты все чаще пролетали краснозвездные самолеты, а на парадах грохотали танки.

Техническая реконструкция обусловила появление новых взглядов на ведение боя и операции. Теоретическая мысль напряженно работала в поисках ответов на вызов времени, давая их в трудах А. А. Свечина, Б. М. Шапошникова, А. К. Коленковского. Особое место занимала работа В. К. Триандафиллова «Характер операций современных армий», где оперативно-стратегические проблемы освещались с учетом последних требований военного искусства, широкого применения авиации, бронетанковых и воздушно-десантных войск. Она стала настольной книгой передовых офицеров Красной армии.

Но сам Владимир Кариакович Триандафиллов, будучи начальником оперативного управления и заместителем начальника штаба РККА, понимал, что его теория «глубокого наступательного боя и операции» станет силой лишь в том случае, если будет проверена и освоена командованием и внедрена в практику боевой подготовки войск. С этой целью он, оставаясь на прежнем посту, стажировался еще и в должности командира корпуса.

Неизменно полный энергии, бодрости, творческого энтузиазма, он вызывал такой же духовный подъем в подчиненных, давал им чувство уверенности в успехе, умело сочетал работу по исследованию проблем стратегического характера с заботой о повседневном обучении и жизни солдат. В лице командира 144-го полка А. М. Василевского Владимир Кариакович встретил исполнительного помощника, но вскоре обратил внимание и на его мощный интеллектуальный потенциал.

Василевский в свою очередь оказался учеником способным и благодарным. В ходе частых бесед он перенимал не только мысли и полезные советы выдающегося теоретика, но и нечто более важное — стиль и метод мышления. В течение двух лет он прошел настоящую и, как считал всю жизнь, очень ценную школу.

Полк часто привлекался к проведению длительных войсковых учений с целью отработки новых форм и способов ведения боя, освоения боевой техники и вооружения. Однажды осенью 1930 года после больших и удачных маневров Триандафиллов предупредил подчиненного, что в ближайшее время он, Василевский, в интересах дела будет переведен в центральный аппарат наркомата обороны. Новость не обрадовала. Александр Михайлович успел привыкнуть и к полку, и к небольшому русскому городу Вышний Волочек, месту дислокации части. Но, как он сам не раз говорил, командирская доля едва ли не самая переменчивая.

Весной 1931 года, несмотря на все просьбы оставить его в прежней дивизии, он получил приказ о назначении во вновь сформированное управление боевой подготовки РККА. Уезжал с тяжелым сердцем. Разве можно сравнить живую жизнь стрельбищ и учебных полей с рутинной кабинетной работой?

Мрачные настроения развеял все тот же Триандафиллов. Их встреча произошла случайно, на улице в Сокольниках, и, несмотря на разницу в служебном положении, была столь же простой и сердечной, как и все предыдущие. Увы, этой встрече суждено было стать последней: 12 июня 1931 года выдающийся русский военный теоретик трагически погиб в авиационной катастрофе. О тяжелой утрате скорбела вся армия...

Некоторое время спустя Василевский убедился, что и в вопросах его будущей службы наставник был совершенно прав: она оказалась далеко не кабинетной. Новое управление было создано, пожалуй, не столько для контроля боевой подготовки, сколько для отработки новых форм ведения общевойскового боя и операции, в основе которых лежала теория Триандафиллова. Они проверялись в ходе многочисленных учений различного масштаба и уровня — так что в войска приходилось выезжать часто, — закреплялись в боевых уставах и наставлениях, внедрялись в армейскую учебную практику.