Пирамида жива… - Юрий Сергеевич Аракчеев

одной из своих республик. Скрытая же война по всей стране как началась в 91-м, так и продолжается до сих пор: война правительства со своим народом, переходящая в войну всех против всех.

И все у нас по-прежнему, все по-прежнему… Хотя и называется теперь по-другому.

А годы шли…

А я все пытался…

В 1993-м еще в одном издании, газете «Совершенно секретно», была-таки опубликована выбранная редакцией из текста повести лишь одна из историй, под названием «Исчезновение» (история Кентова). Она, конечно, весьма любопытна, однако имеет, скорее, ставший модным «детективный» уклон, чем главный, публицистический (в эту книгу я даже ее не включил).

Несколько раз мне удалось-таки выступить по Центральному телевидению – в программах В.Шугаева, Б.Ноткина, Л.Беляевой, – но высказаться по-настоящему ни в одной из них мне не дали. А вся рукопись «Пирамиды-2» так и лежала без движения.

А годы все шли…

Многие читали эту рукопись, не было ни одного читателя, который ее бы не оценил – включая редакторов некоторых издательств и журналов. Но опубликовать полностью никто не решался.

Я мог бы смириться, посчитав, что «материал устарел», но я помнил, во-первых, историю с «Пирамидой» (как и с другими своими вещами, прорвавшимися в печать и ставшими вполне признанными читателями через многие годы), а во-вторых, видел, какая бездумная жвачка в ярких обложках заполонила книжные прилавки. Писали все кому не лень, публиковалось во множестве то, что не требовало никаких умственных усилий. Да, ЭТО покупали, но ведь наркотики покупали тоже, хотя они, в отличие от литературной наркоты были запрещены…

Жизнь тоже шла своим чередом – я не только писал свои сочинения, но фотографировал природу и женскую красоту, писал газетные статьи о безобразиях, которые творила новая власть, называвшая себя «демократической». Некоторые из «острых» статей даже удалось «пробить»… Отчего – как я узнал много позже – ходили даже слухи (среди «свидетелей»), что меня убили. Слухи были преувеличены – физически меня никто не убивал, но главные рукописи мои по-прежнему лежали «в столе».

Сотни писем людей, читателей «Пирамиды», поверивших мне, раскрывших души, доверившихся, не давали покоя. Я всегда считал себя русским писателем, пишущим не во имя денег и славы, а для того, чтобы сказать правду, поделиться с соотечественниками наболевшим, своими представлениями и знаниями об окружающем мире, поделиться опытом – чтобы те, кого я люблю – живые, НОРМАЛЬНЫЕ люди, – сделали свои выводы из написанного и прочитанного, чтобы учли мой опыт, чтобы их жизнь стала лучше. Получая благодарственные, разумные письма читателей, я видел: я прав! Не зря старался! Книги мои помогают людям! Если, конечно, они опубликованы…

Но главные так и не публиковались. В том числе роман «Обязательно завтра» – о становлении человеческой личности, о том, как важно не подчиняться «общепринятому», а быть верным себе. В том числе повесть «Карлики» – как герой повести после болевого шока стал видеть человеческие пороки и несовершенства в форме этаких живых «гойевских каприччос» и как важно, как необходимо в жизни быть верным тому лучшему, что дано тебе от природы… В том числе «эротические» рассказы, в которых эротика была не развратом, а необходимым и естественным компонентом Красоты и Любви. И не публиковалась «Пирамида-2». С честным рассказом о том, что происходило не только со мной, а с очень и очень многими. И что происходит и происходит теперь. Плывет все та же лодка по реке жизни, и двое грубых и пьяных обязательно убивают третьего. Происходило и происходит то же самое, что описано в «Высшей мере»…

В середине 90-х я понял, что «Конец света», о котором пророчествовали уже давно, начался. Считалось, что новое тысячелетие наступит вместе с Армагеддоном. И теперь то, что происходило в нашей стране в 96-м, казалось, подтверждает это. Четыре всадника Апокалипсиса – Мор, Голод, Война и Раздор – топтали нашу землю… Мор и Голод возникли не только от недостатков продуктов для тела – они касались теперь особенно человеческих душ. Уходили из жизни, исчезали любовь, солидарность, сочувствие, понимание, смысл. Увядали, гибли души человеческие при формальном существовании тел… Официально провозглашался ставший почти апокалиптическим девиз: РЫНОК! Сопровождаемый еще одним нерусским визжащим, навязчивым словом – БИЗНЕС! Если бы действительно рынок… Где происходит взаимосвязанный взаимовыгодный обмен… Изначально стартовые условия у нас были неравные, а потому никакой не рынок получился, а – беззастенчивый, наглый грабеж. Если бы действительно бизнес, то есть ДЕЛО. «Бизнесом» называлось теперь все и оправдывалось этим словом все – и вымогательство, и проституция, и воровство, и убийство. Все, за что можно «сшибать бабки». Все – «бизнес»… Два этих «понятия» стали главными. Но самым-самым главным, наиглавнейшим символом жизни стал доллар. Не рубль, заметьте, а – американский доллар. Он стал целью и смыслом существования дебильного, теряющего всякие нравственные ориентиры скопища людей, объединенного разве что географическими границами и привычкой. Но целью и смыслом жизни разумного существа не может быть то, на что можно приобрести обильную, сытную еду, непомерную роскошь и полового партнера! Тупое, агрессивное потребление – это инстинктивное свойство ЖИВОТНЫХ, да и то не высоко стоящих на лестнице эволюции. Люди и превращались в животных со странной покорностью, отличаясь от «братьев по разуму» разве что неумеренной жадностью и способностью молниеносно загрязнять и уничтожать среду своего обитания.

Перед Америкой и пресловутым «американским образом жизни» стелились. Я тоже когда-то весьма уважал великую эту страну, судя о ней по произведениям Фенимора Купера, Джека Лондона, Джона Стейнбека, Марка Твена, Эрнеста Хемингуэя, Селлинджера, других достойных писателей, а также по некоторым фильмам – разумеется, восхищаясь не прелестями капиталистической междусобойни, а благородством и мужеством отдельных представителей этой страны. Но наша «демократическая» власть взяла у Америки худшее – междусобойню и стремление к обжорству и бессмысленной роскоши. О Джеке Лондоне с его «Мартином Иденом» и «Железной пятой», например, в последнее время вообще забыли…

На новых выборах 1996-го большинство «электората» (сомнительное, однако же утвержденное Центризбиркомом) вновь проголосовало за человека, правление которого принесло столько бед стране, сколько не приносило ни одно вражеское нашествие. Еще в конце 1994-го в связи с Чечней мне (и, конечно, далеко не только мне) становилось стыдно быть гражданином – точнее «жителем» – этой страны. А в 96-м психологически стерлась грань между жизнью и смертью. Победа «ограниченных» амбалов в нашей «лодке» при спокойном, бесчувственном молчании свидетелей стала абсолютной и безоговорочной. Агрессивная, тупая, навязчивая реклама успешно выполняла роль окончательной дебилизации населения, не говоря о многих странных телепередачах, бесстыдных в своей лжи и роскоши шоу («как у них», на Западе), мыльных