Сердце зимы - Роберт Джордан

– Ну вот, ты понял, что я была права, – сказала она, указав на него ложкой. – Ты раздавил не тот арбуз, и выяснилось, что арбуз оказался замаскированной рыбой-львом, а ты – просто толстенький пескарик. – Запрокинув голову, она хрипло рассмеялась.

Мэт выдавил улыбку. Кровь и проклятый пепел! И впрямь все знают! Мне нужно выбраться из этого проклятого города, мрачно подумал он, или я всю жизнь буду слышать, как они надо мной смеются!

Вдруг все страхи насчет золота показались ему глупыми. Серая плита перед печкой все так же лежала на месте и ничем не отличалась от прочих. А чтобы ее поднять, нужно знать секрет. Если бы пропала хоть одна монетка, Нерим и Лопин обязательно ему сказали бы. А если бы кто-то в ее гостинице вздумал воровать, госпожа Анан непременно вызнала бы и спустила бы шкуру с виновника. Мэт вполне мог идти дальше по своим делам. Вдруг в этот час у Алудры сила воли послабее? Или, может, она его хоть завтраком угостит – он выскользнул из дворца, не дождавшись трапезы.

Чтобы не пробуждать своим визитом излишнего любопытства, Мэт рассказал Энид, как ему нравится ее золотистая рыба и насколько она вкуснее той, что подают в Таразинском дворце, причем ничуть не преувеличивал. Энид была чудом. От речей Мэта женщина просто-таки расцвела и, к его удивлению, взяв с противня кусок рыбы, положила на деревянную тарелку. И сказала, что это для него, Мэта, а там, в зале, пусть подождут. Потом она поставила тарелку на угол длинного кухонного стола и взмахом ложки отправила коренастого поваренка за табуретом.

Глядя на плоскую рыбу с золотистой корочкой, Мэт почувствовал, как рот наполняется слюной. Алудра, верно, сейчас окажется ничуть не уступчивей, чем в любой другой час. А если разозлится, что ее потревожили в такую рань, так и вообще завтраком не накормит. В животе громко заурчало. Повесив плащ на деревянный крючок у двери, выходившей на конюшенный двор, и поставив рядом посох, Мэт сунул шляпу под табурет и сдвинул кружева набок, чтобы не запачкать в тарелке.

Когда с конюшенного двора вошла госпожа Анан, сбрасывая плащ и стряхивая с него дождевые капли, от рыбы остались только яркий вкус на языке и горка тонких белых костей на тарелке. В Эбу Дар Мэт научился наслаждаться многими необычными вещами, но к глазам, глядевшим на него с тарелки, он не притронулся. Только представьте, у этих рыб оба глаза на одной стороне головы!

Мэт утирал льняной салфеткой губы, когда следом за госпожой Анан в кухню проскользнула еще одна женщина. Она быстро закрыла за собой дверь, но влажный плащ с низко надвинутым капюшоном снимать не стала. Мэт, вставая, мельком заметил под капюшоном лицо и чуть не опрокинул табурет. Он кое-как сумел скрыть свое потрясение, кланяясь вошедшим женщинам, но голова у него закружилась.

– Хорошо, что вы здесь, милорд, – оживленно сказала госпожа Анан, отдав свой плащ поваренку. – Иначе мне пришлось бы посылать за вами. Энид, освободи, пожалуйста, кухню и постереги дверь. Мне нужно поговорить с молодым лордом наедине.

Повариха скоренько выгнала своих помощниц и поварят во двор конюшни, и, несмотря на их ворчливые жалобы на дождь и сетования, что еда подгорит, было ясно – ничего необычного в требовании хозяйки ни они, ни Энид не усмотрели. Энид даже не оглянулась на госпожу Анан и ее спутницу, а сразу поспешила за дверь в общую залу, держа свою длинную ложку, как меч.

– Какая неожиданность, – промолвила Джолин Маза, откидывая капюшон. Темное шерстяное платье с глубоким вырезом в местном стиле на ней болталось свободно и выглядело поношенным и обтрепанным. Впрочем, потертая одежда как-то не вязалась с ее беззаботным тоном. – Когда госпожа Анан сказала, что знает человека, который может увести меня с собой из Эбу Дар, мне даже в голову не пришло, что это ты.

Хорошенькая и кареглазая, она улыбалась с той же теплотой, что и Кайра. И ее лишенное печати возраста лицо просто кричало о принадлежности Джолин к Айз Седай. А по ту сторону двери, которую охраняла повариха с ложкой, – десятки Шончан.

Сняв плащ, Джолин повернулась к вешалке, и госпожа Анан раздраженно кашлянула.

– Опасность пока еще не миновала, Джолин, – сказала она тоном, каким говорила со своими дочерьми, а не с Айз Седай. – До тех пор, пока я не буду уверена, что ты...

Вдруг из-за двери в общую залу послышался какой-то шум, Энид громко кому-то возражала, чуть ли не кричала, что входить нельзя, и не менее громкий голос с шончанским акцентом требовал, чтобы она отошла в сторону.

Мэт, не обращая внимания на непослушную ногу, действовал быстро, столь стремительно, как, наверное, никогда в жизни. Он сграбастал Джолин за талию, бухнулся на скамейку у двери во двор и усадил Айз Седай к себе на колени. Прижав ее покрепче, он притворился, что целуется с ней. Более дурацкого способа спрятать ее лицо он придумать не мог, разве что набросить плащ ей на голову. Джолин возмущенно ахнула, но, когда расслышала голос с шончанским выговором, глаза ее расширились от страха, и Айз Седай молниеносно обвила шею Мэта руками. Молясь, чтобы удача его не покинула, Мэт следил за открывающейся дверью.

По-прежнему громко протестуя, в кухню спиной вперед вошла Энид. Она отмахивалась ложкой от толкавшего ее перед собой со’джин. Крепкого сложения хмурый мужчина, с огрызком косички и промокшим плащом за спиной, одной рукой подталкивал Энид, а второй отражал удары поварихи, не обращая внимания на пропущенные тычки. Мэт впервые видел бородатого со’джин – тому эта борода, спускавшаяся лишь с правой стороны лица и кончавшаяся слева на уровне уха, придавала кособокий вид. За ним вошла высокая женщина с пронзительными голубыми глазами на бледном суровом лице. Затейливо расшитый синий плащ, сколотый у горла крупной серебряной фибулой в виде меча, был отброшен за спину, открывая светло-голубое плиссированное платье. Ее короткие темные волосы были подстрижены «шапочкой», а над ушами и на затылке – сбриты наголо. Все лучше, чем сул’дам с дамани. Немногим, но лучше. Понимая, что битва проиграна, Энид попятилась от мужчины, но, судя по тому, как повариха держала ложку и зло посматривала на бородача, она была готова снова наброситься на него по первому же слову госпожи Анан.

– Парень у дверей сказал, что видел, как хозяйка прошла через двор, – заявил со’джин. Он смотрел на Сеталль, но с опаской косился и на Энид. – Если ты – Сеталль Анан, тогда знай, что это – Капитан Зеленых леди Эгинин Тамарат, и у нее ордер на постой, подписанный самой Верховной Леди Сюрот Сабелле Мелдарат. – Тон его изменился, став менее официальным и более похожим на тон человека, желающего получить крышу над головой. – На ваши лучшие комнаты, заметьте, с хорошей кроватью, с видом на площадь и с камином, который не дымит.