Чужая планета - Евгений Гуляковский

Как только они подойдут к Роканде, необходимо сделать все, чтобы данные о результате испытаний не дошли до Рикарского, пока «Северная звезда» не закончит своих исследований и не покинет планету.

Полет проходил без всяких осложнений. Наконец шлюпка с аниранским пилотом отошла от корабля, а желтый шар Роканды засверкал прямо перед ними. Арлан распорядился прекратить радиосвязь с кораблями сопровождения. «Северная звезда» начала медленное сближение с планетой, используя ручное управление своими планетарными двигателями.

Казалось, они погружаются в темные глубины океанской бездны. Арлан чувствовал, как постепенно увеличивается напряжение «Д-поля». Ощущение было такое, словно он оглох. Исчезли привычные ментальные шумы, сопровождавшие его с того самого дня, как он покинул храм Триединого.

Неожиданно он ощутил тепло у себя на груди. Температура резко увеличивалась, грозя ожогом. Торопливо расстегнув куртку, он выхватил из-под одежды раскаленный Талисман света. Его камни пылали, а поверхность всегда холодного серебристого металла раскалилась.

Энергия внешних ментальных полей каким-то образом аккумулировалась внутри этой вещицы и превращалась в тепло. Не рискнув расстаться с ним, Арлан оставил Талисман снаружи. И хоть он по-прежнему чувствовал сильное тепло, защитная ткань костюма предотвращала ожог.

Сложнее всех возросшее напряжение внешних ментальных полей переносила Беатрис. Она была вынуждена увеличить дозу химической защиты, но, несмотря на это, страдала от сильнейших головных болей.

Если после посадки не произойдет улучшения, им придется положить ее в анабиозную ванну. Это было предусмотрено на тот случай, если защита окажется неэффективной.

Несмотря на ежеминутно возникающие сложности и мелкие аварии, корабль продолжал свое медленное неуклонное сближение с планетой. Они давно уже находились внутри опасной зоны излучений. Постепенно диск Роканды заполнил весь носовой экран, уже можно было различить отдельные горные цепи и коричневатые пятна пустынь. Лишь в зоне экватора на безжизненном фоне остальной планеты широкой зеленой полосой выделялся пояс тропических лесов.

Роканда страдала от недостатка влаги. Здесь почти не было открытых водоемов, и потому большую часть ее поверхности покрывали каменистые пустыни, лишенные растительности, хотя в экваториальной части постоянно дули насыщенные влагой и облаками ветры.

Суровое, безжизненное лицо планеты постепенно надвигалось на них из непроницаемой черноты космоса, заполняя собой весь горизонт и всю оставшуюся у них часть жизни. С момента захвата еще никому не удавалось так близко подойти к этой смертельно опасной планете.

Беатрис чувствовала, что боль в ее голове перешла тот предел, когда человек еще способен воспринимать окружающее. Казалось, голову сжали раскаленные щипцы и кто-то все сильнее давил на рукоять, причиняя ей невыносимые страдания. Ей хотелось крикнуть Арлану, чтобы он сделал что-нибудь: включил анабиоз или повернул обратно, — но даже на это у нее уже не осталось сил.

Корабль содрогался от рева посадочных двигателей, работавших в ручном режиме на форсаже. Переборки вибрировали, добавляя в какофонию звуков свою тоскливую ноту.

Кажется, в конце концов она закричала, но это уже ничего не смогло изменить — ее никто не услышал. В этот ответственный момент посадки каждый из членов их немногочисленной команды выполнял работу сразу нескольких человек.

Неожиданно боль потеряла для Беатрис всякое значение. Нет, она не исчезла, но сознание молодой женщины перешло тот пограничный рубеж, за которым внешние ощущения теряют свою остроту.

Это не было полной потерей сознания, мозг Беатрис перешел в какую-то пограничную, неизвестную психологам зону, на грани полного отключения рефлексов.

Защищаясь от непереносимого воздействия, ее организм словно окуклился, загнав все свои ощущения и восприятия глубоко внутрь.

В странной пустоте сознания, образовавшейся вокруг нее, мысли звучали неестественно громко. Ей даже показалось, что ее собственный внутренний голос больше не принадлежит ей. Кто-то чужой, далекий и суровый спрашивал Беатрис о чем-то чрезвычайно важном. Но смысл вопросов оставался ей непонятен, хотя в то же самое время другая часть ее сознания знала об этом все.

«Ты собираешься сделать это? Сейчас самое время… Позже, после посадки, такой возможности уже не представится… Они все заняты, все борются за выживание корабля, за собственное выживание…» Беатрис думала об Арлане и обо всех своих спутниках так, словно сама больше не разделяла их судьбу, словно ее не интересовало, что случится с кораблем и со всеми ними.

Сейчас имело значение лишь одно-единственное обстоятельство: спрятанный на корабле передатчик, о котором ничего не знал Арлан и о существовании которого до этого самого момента она тоже ничего не подозревала. Гипнотическое внушение, сделанное специалистами «Д-корпуса», оставило в ее памяти неизгладимый и незаметный до поры до времени след.

Ей нужно было всего лишь протянуть руку, нащупать за обшивкой бортовой панели маленькую коробочку и нажать кнопку.

Закодированный сигнал, прорвавшись сквозь обшивку корабля и атмосферу планеты, уйдет в космос. Получив сигнал, Рикарский узнает о том, что испытания препарата прошли успешно.

Она догадывалась, что вслед за этим должно последовать что-то страшное, что-то такое, что принесет гибель ей самой и единственному близкому ей человеку…

Она старалась не думать об Арлане, полностью сосредоточившись на своей боли и на том, что ей необходимо сделать.

Независимо от того, как она поступит, предательство произойдет. Если она отправит сигнал, то предаст Арлана, свое чувство к нему, своего ребенка, оставшегося на Аниране. Впрочем, нет, сына она предаст как раз в том случае, если не нажмет эту проклятую кнопку.

Как только он вырастет, он узнает, кем была его мать, не пожелавшая внести свою лепту в борьбу за свободу Анирана. Рикарский позаботится и об этом, и о том, чтобы ее малыш навсегда остался на задворках аниранского общества.

Одним из главных его жизненных правил было обязательное и неизбежное наказание предателей. Где бы они ни были, он всегда находил для этого способ…

Слишком поздно раздумывать, ничего уже не изменишь, и остается только отыскать этот проклятый ящичек за обшивкой и нажать кнопку, иначе боль вернется с новой, еще не испытанной силой…

Несмотря на силу гипнотического внушения, которым тайно от нее самой был обработан ее мозг, остатки здравого рассудка Беатрис продолжали бороться с обрушившимся на нее наваждением.

Она не могла не думать о том, что случится после отправки сигнала. Несмотря на тщательную конспирацию, которую соблюдал Рикарский, она догадалась, что произойдет… Недаром за ними увязался весь федеральный флот.

Ни автоматика, ни люди не способны подвести корабли на нужное для удара по планете расстояние. Но как только они получат ее сообщение, как только узнают, что химическая защита действует…

Сейчас еще слишком рано принимать решение. Прошло всего два часа с момента захода «Северной звезды» в зону действия поля. Ей напомнил об этом назойливый сигнал зуммера на ее наручных часах — пора было доставать вторую порцию таблеток.

Ей предстояло принять препарат еще четыре раза небольшими порциями, лишь после этого в крови должно образоваться устойчивое соединение, на протяжении длительного времени нейтрализующее негативное воздействие «Д-поля» на ее мозг. Она уже знала, что препарат действует успешно, хотя и старалась убедить себя в обратном.

После приема таблетки боль в ее голове не уменьшилась, но стала глуше, словно оставляя ей последнюю возможность подумать, прежде чем принять бесповоротное решение.

Она опустила правую руку и, нащупав в подлокотнике антиперегрузочного кресла нужную кнопку, превратила его в удобную лежанку. Теперь ее тело покоилось на мягкой горизонтальной плоскости, заполнив почти все свободное пространство крохотной каютки.

Сейчас она видела перед собой только белую поверхность потолка.

Это был интересный потолок. Интересный хотя бы потому, что вдоль угловых швов по его поверхности расположились прямые ряды заклепок. Их было ровно девяносто восемь. Пересчитав их в четвертый раз, она наконец решила, как поступить.

Больше всего Арлана беспокоило отсутствие какой бы то ни было активности со стороны противника. Роканда лежала под ними затаившаяся и молчаливая. На темной стороне планеты не было видно ни единой вспышки света. Казалось, там не осталось даже признаков жизни.

«Северная звезда» уже вошла в плотные слои атмосферы и завершала третий орбитальный виток, постепенно гася скорость и теряя высоту.