Снайпер должен стрелять - Валерий Прохватилов

Ито и Стив внимательно следили за развитием событий. Решено было все же отсидеться вблизи мексиканской границы, все продумать и правильно выбрать время для того, чтобы начать действовать. Конорс ничего уже не скрывал от Ито. Она сияла от счастья, и ему этого было достаточно, чтобы сложить к ее ногам все, чем он владеет.

— Помнишь, — говорил он, — Кадо требовал, чтобы в отчете, который он надеялся от меня получить, я назвал всех своих «крыс»? Вероятно, полагал, что я, как и он, одержим манией их тиражирования. Нет, я всегда считал, что идти на это можно только в исключительных случаях. Но даже и здесь, как видишь, ошибся. На кой черт мне нужна была Вера с ее потенциальным капиталом, а значит, и Бертье? Одно утешение — благодаря этой глупости я встретил тебя. И все-таки один биопомощник мне действительно понадобился. Я не мог рисковать своим открытием. То, на что наткнулись Монд и Доулинг, в конце концов, частный случай. Главное, за чем действительно стоит охотиться, я старался тщательно оберегать. Все эти десять лет я не только практиковал, но и продолжал исследования. Помощник мне понадобился, когда появилась возможность изготовить принципиально новые приборы. Сделать их можно было в нескольких странах. Я выбрал Германию. Помог случай. Среди моих пациентов оказался крупный немецкий предприниматель, он же — талантливый инженер.

История длинная, но суть в том, что он принял мой заказ. И чертежи, и аппаратура — все было выполнено безупречно. Немцы это умеют. Пока все это делалось, я понял, что утечка информации почти неизбежна. И я решил, что хранителем секретов должен стать сам исполнитель моих идей.

Первым, на ком я проверил работу аппаратуры, был сам Герхард Краузе. Так его зовут. Это оказалось очень удобно. Он не только имел доступ к технике и банкам, он был совладельцем одного из них. И чертежи, и методики, и деньги хранятся у него. Стоит мне раскодировать Герхарда, как я получу все, что мне необходимо. Он не подозревает, что закодирован. Программа миниатюрная, монофункциональная. А знаешь, что самое замечательное? Это код, которым включается и выключается программа. Внешне он очень простой, этакий шпионский пароль: «Герхарду Краузе привет. Хестер». Но кодировка рассчитана не на смысловое, а на фонетическое восприятие. Обрати внимание, фраза содержит пять «е» и пять «р». Если их записать в одну строчку, получится два звуковых ряда: «еррре» и «рееер». Ряды эти вносятся в определенный горизонт подсознания и служат сигналом запуска программы. Воспроизведенные в обратном порядке, они сигнализируют о том, что программа выполнена.

— Подожди, Стив. — Конорсу показалось, что Ито наскучили его объяснения. — Или до меня что-то не доходит, извини, или выглядит это как-то по-детски.

Он, довольный, рассмеялся:

— Ну конечно, такое впечатление может возникнуть. Почему, например, не взять любой другой набор букв и цифр? Ито, но ведь шифр изобретается не для того, чтобы им мог воспользоваться каждый. Какой тогда в нем смысл? А теперь послушай, что значит фонетический код.

Фраза, которую предстоит зашифровать, прежде чем она превратится в код, должна быть произнесена на баварском диалекте. Краузе — баварец. Далее, при кодировании все звуки, кроме «р» и «е», можно стереть. Но это вовсе не значит, что они исчезают бесследно, они остаются как интервалы между нестертыми буквами-звуками. А потом, не забывай, это был мой первый эксперимент по кодированию с использованием новых возможностей. Мне хотелось, чтобы все получилось достаточно изящно. Ну и главное, мне же надо было добиться, чтобы, кроме меня, никто не смог воспользоваться программой.

— Стив, а если бы с тобой что-то случилось?

— Все так бы и осталось в сейфах Краузе.

— Ты хочешь сказать, что даже и Линда не знала об этом?

Конорс поморщился:

— Ито, девочка, у меня даже и мысли не было посвящать ее в такие вещи.

— Но почему?

— Потому, что она — не ты.

— Исчерпывающее объяснение, — рассмеялась Ито, но в ее смехе чувствовался не сарказм, а удовлетворение. — И что? Ты должен хранить все эти тонкости в голове?

— Нет, конечно, хоть я и не жалуюсь на свою голову. Но методики достаточно сложны, удержать все в голове просто невозможно. Они хранятся вместе с чертежами. После того как Бертье и Вера были закодированы, я упрятал методики в сейф и с тех пор не трогал.

— Стив, но если мы будем работать вместе, разве они не понадобятся? Я надеюсь, мне не отводится роль лаборантки?

— Господи! Как ты могла об этом подумать? Конечно, пока будут делать аппаратуру — и я уверяю тебя, она будет лучше той, что утрачена, — над методиками тебе придется попотеть. Правда, если меня не сцапают раньше, чем я до них доберусь.

— Значит, мы должны попасть в Германию?

— Да, в Мюнхен.

— Ладно, пусть это будет моей заботой. Если я вытащила тебя из клиники, почему бы мне и отсюда тебя не вытащить?

— Действительно, — Конорс обнял ее, — похоже, ты любым Доулингам дашь очко вперед.

— А почему бы и нет?

Как всегда, когда он сам оказывался за рулем, Краузе вел машину осторожно. Крупные хлопья снега летели навстречу, ударялись о лобовое стекло и быстро таяли, оставляя на нем причудливые, почти сразу же исчезающие ручейки. Принципиальная пунктуальность Герхарда была той чертой его характера, которая нередко ставила его зарубежных партнеров в неловкое положение. И если ему сегодня следовало прибыть в мотель в двадцать один час, можно было поручиться, что он окажется на месте в положенное время. Ни дурная погода, ни светопреставление не могли этому помешать.

Бывать в мотеле раньше — так ему во всяком случае казалось — Герхарду Краузе не приходилось. Но он хорошо знал его, так как многократно проезжал мимо.

До двадцати одного оставалось тридцать секунд, когда Краузе остановил свой «фольксваген» рядом с другой машиной, только номером отличающейся от той, на которой он приехал. Краузе пересел в нее, осторожно вывел со стоянки и отправился в обратный путь. Он не обратил внимания, что на заднем сиденье, словно забытый кем-то, лежал плейер. Пленка в кассете бесшумно вращалась. Через полчаса, когда до дома ему осталось проехать не более километра, плейер — практически неуловимо для слуха — передал условный сигнал: «рееер» — «еррре». Программа была выполнена.

Хотя причин для волнения, казалось бы, не было — все это проделывалось уже не раз, — Стив волновался. Из окна второго этажа «фольксваген», в который должен был пересесть Краузе, был хорошо виден. Крупные редкие хлопья снега падали почти вертикально, прочерчивая в свете фонарей, освещавших площадку перед мотелем, странные пунктирные линии. Обман зрения завораживал и отвлекал, помогая коротать время.

Он пытался представить себе, чем занимается сейчас Ито. Она ждала его в Кингазене, в двух часах езды от Мюнхена. Там в отеле они прожили с ней два дня, мало чем отличающиеся от тех, что провели на гасиенде. Чувства, переполнявшие все существо Стива Конорса, не только не ослабевали, но приобретали все новые оттенки нежности и веры в жизнь как благодарение не за то, конечно же, что успел он совершить или натворить, а за пробуждающееся желание принести покаяние и жить не во зле. Так во всяком случае оценивал он то, что в нем происходило. Он понимал, что путь, который им предстоит пройти с Ито, долог и непрост. Но они не только были поглощены друг другом — два незаурядных ума упорно искали дорогу в будущее, не обольщаясь на счет тех трудностей, которые ждали их впереди.

Прежде всего Конорсу предстояло еще раз реализовать свою связь с Герхардом Краузе. При этом он считал, что официально роль заказчика следовало принять на себя Ито, а не ему. Это диктовалось все той же разумной осторожностью, которая берегла их последний месяц.

Без пяти девять, расплатившись, Конорс подошел к «фольксвагену», открыл дверцу машины, достал из кармана пальто плейер, включил его и осторожно положил на заднее сиденье.

Краузе появился минута в минуту. На стоящего в стороне Конорса он не обратил никакого внимания. Почти одновременно машины вывернули со стоянки. Одна направилась в Мюнхен, другая в противоположную сторону — в Кингазен. Отъехав от мотеля несколько сот метров, Стив остановился, вышел из машины и открыл багажник.

То, что он ожидал увидеть, оказалось на месте — два чемодана и аккуратно упакованные планшеты с чертежами.

Самая, пожалуй, трудная часть операции была завершена.

Теперь ему хотелось как можно скорее увидеть Ито, но даже случайно наткнуться на полицейского было бы величайшей глупостью. Он внимательно следил за скоростью и за дорогой.

Стив был в пути около часа, когда мотор вдруг зачихал и машина пошла рывками. Он глянул на приборную доску: с бензином все в порядке, с маслом тоже. Мотор чихнул еще пару раз и заглох. По инерции «фольксваген», проехал еще метров сорок и встал.