Харьков – проклятое место Красной Армии - Ричард Португальский

Значительно успешнее 8–11 августа наступали войска правого крыла Воронежского фронта. Его 40-я армия, продвинувшись в западном и юго-западном направлениях, вела бои в районе Боромля, Тростянец. Соединения левого фланга 38-й армии, прорвав оборону врага, действовали на рубеже Железняк, Большой Бобрик. Наибольшее продвижение здесь имели соединения 27-й армии. Приданный ей 5-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта А.Г. Кравченко 11 августа освободил Котельву. 4-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта П.П. Полубоярова в этот день ворвался в Ахтырку и завязал бои на улицах города.

Если на картах Генерального штаба, детально отражавших ежедневные изменения обстановки, все было предельно ясно, то о войсках, воплощавших в жизнь замыслы и решения командующих, этого сказать нельзя. Так, например, вспоминая об августовских боях в районе Ахтырки, бывший начальник штаба минометного дивизиона 4-го гвардейского танкового корпуса И.Г. Ромм отмечал, что после овладения Грайвороном «тут возник такой слоеный пирог, в котором не сразу поймешь – кто кого окружает: мы их или они нас». По свидетельству Ромма, идея нанести внезапный удар по Ахтырке возникла после допроса двух пленных немецких саперов, которые показали, что там разгружается дивизия СС «Великая Германия». Вначале это сообщение было воспринято офицерами штаба артиллерии корпуса, которые вели допрос, с полным недоверием. «Но, – как пишет Ромм, – пленные стояли на своем: «Великая Германия». Она действительно стояла в районе Орла (пленные называли его «Орэль»), но потом их погрузили в эшелоны и отправили в Италию, где высадились американцы. В пути им приказали разгружаться. Саперный батальон бросили вперед, чтобы задержать русских, пока идет разгрузка. Их батальон полностью уничтожен. Все офицеры погибли. Как называется станция выгрузки? Пленные не помнят. Какое-то очень трудное русское название.

– Может, Ахтырка? – подсказал командующий (артиллерией корпуса. – Авт. ).

– Да, кажется, что-то в этом роде, – не очень уверенно подтвердили пленные.

Это было трагической ошибкой. Пленные запомнили название и на допросе в штабе корпуса повторили его уже вполне уверенно. Известие о разгрузке в Ахтырке моторизованной дивизии СС пошло шифром и в штаб армии, и в штаб фронта и быстро превратилось в оперативное решение: с хода ворваться в Ахтырку и разгромить дивизию на выгрузке» [414] .

4-й корпус, получив задачу, начал выдвижение в направлении Ахтырки. Впереди двигались танки, за ними – мотострелки, далее – минометчики и подразделения обеспечения. Однако с рассветом колонна начала подвергаться ударам авиации. Уходя из-под ударов и обходя встречавшиеся опорные пункты противника, части корпуса отклонились от кратчайшего маршрута, затратили на это много времени и понесли большие потери в людях и технике. «Наш путь был усеян горящими машинами, танками и обгоревшими трупами… У села Купьеваха наше положение стало таким отчаянным, что никакие приказы фронта не могли нас заставить двигаться дальше. В небе над нами кружило уже несколько десятков самолетов. Бомбовые удары и штурмовки следовали один за другим. Мы загнали машины в бурьян, замаскировались и стали ждать ночи», – пишет об этом марше И.Г. Ромм [415] .

Минометные подразделения вышли к Ахтырке лишь к полудню. К этому времени танковые бригады прорвались-таки в город и заняли вокзал, но никаких немецких танков, тем более в эшелонах, там не обнаружили. Теперь они сами находились в ловушке, так как немецкое командование блокировало город своими танками и штурмовыми орудиями. Оказать помощь танковым подразделениям в городе могли только мотострелки. Вскоре мотострелковая бригада корпуса развернулась в боевой порядок, но огневая подготовка атаки была сорвана, так как немецкие «пантеры» огнем прямой наводкой буквально смели огневые позиции пушечных и минометных батарей. Мотострелки поднялись и снова залегли под огнем вражеских пулеметов.

День клонился к закату, когда немецкие танки после мощного бомбового удара авиации перешли в контратаку. Как вспоминает все тот же очевидец тех событий: «Нужно было спасать людей и материальную часть. Мы набрасывали на машины без разбора минометные стволы, двуноги, опорные плиты, катушки с кабелем и ящики с минами. Это было не отступление, а беспорядочное бегство. Остановились на каком-то кукурузном поле. Люди, танки – все смешалось. Чтобы разобраться, приходилось ждать рассвета».

Успешно развивающееся наступление советских войск все больше углубляло кризис обороны немецких войск на северном крыле группы армий «Юг». Характеризуя сложившуюся обстановку, ее командующий Э. Манштейн в своих мемуарах отмечал: «Противник еще более теснил на запад 4-ю танковую армию и намеревался одновременно обойти с запада группу Кемпфа в проделанной им бреши, чтобы окружить ее в Харькове». В таких условиях немецкое командование, понимая реальную угрозу глубокого охвата советскими войсками харьковской группировки с запада и рассечения фронта на две части, решило восстановить положение в полосе своей 4-й танковой армии, оборонявшейся западнее Харькова, путем нанесения двух контрударов в общем направлении на Богодухов. Один удар из района юго-восточнее Богодухова должен был нанести переброшенный из Донбасса 3-й танковый корпус (танковые дивизии СС «Мертвая голова», «Рейх», «Викинг», моторизованный полк 6-й танковой дивизии, отдельный батальон тяжелых танков «Т-VI», 1-й учебно-минометный и 55-й смешанный минометный полки – всего 230 танков и 125 штурмовых орудий), а другой – 24-й танковый корпус из района Ахтырки. Для обеспечения их действий привлекались основные силы 4-го воздушного флота.

Главный удар наносился по 1-й танковой армии Воронежского фронта, которая по состоянию на 11 августа насчитывала 268 танков (24 % из них – легкие), 27 САУ, 316 орудий и минометов (калибра 76 мм и выше), 119 противотанковых орудий и 57 гвардейских минометов [416] . После освобождения Богодухова передовые части армии утром 11 августа вышли на рубеж Высокополье, Левандаловка, Ковяги. В это время главные силы вели упорные бои на рубеже р. Мерчик, Сковородиновка. В первом эшелоне армии наступали 6-й танковый (командир генерал-майор А.Л. Гетман) и 3-й механизированный (генерал-майор С. М. Кривошеин) корпуса, во втором – 31-й танковый корпус (генерал-майор Д.X. Черниенко).

Еще в первой половине дня 11 августа противник атаковал передовые танковые бригады армии. Он стремился отсечь их от основных сил объединения, окружить и уничтожить. Эти части были вынуждены перейти к круговой обороне и в течение дня огнем с места отражать непрерывные атаки. Одновременно моторизованный полк дивизии СС «Мертвая голова», усиленный 25 танками, из района Константиновки атаковал во фланг 6-й танковый корпус. После ожесточенного боя в районе Шаровки, продолжавшегося до темноты, правофланговые части корпуса были вынуждены отойти за р. Мерчик.