Сборник статей и интервью 2009г (v1.12) - Борис Кагарлицкий

В известной басне Крылова «Квартет» зверушки тоже постоянно пересаживаются, но как ни меняются они местами, музыка выходит отвратительная. Показательно, впрочем, что герои басни могут пересаживаться снова и снова. Других музыкантов у нас нет. А потому публике не остается ничего другого, как слушать разные вариации одной и той же душераздирающей мелодии.

Итак, почему в польско-венгерской версии «квартета» музыканты пересаживаются чинно и вежливо, а в Молдавии, Грузии и Украине перестановка стульев сопровождается мордобоем? И почему в балтийских республиках политический процесс все более сдвигается в сторону молдавско-грузинской модели, несмотря на то что эти страны уже приняты в цивилизованную семью европейских народов?

По всей видимости, главная причина лежит в социологии правящего класса. В Польше и Венгрии (точно так же, как в Чехии, Словении и, возможно, в Болгарии) сложилось некое подобие национальной буржуазии, которая сохраняет реальную экономическую власть и собственность независимо от того, как распределяются места в парламенте и в правительстве. Государство, в полном соответствии с либеральной теорией, получило роль «ночного сторожа», главная задача которого охранять достояние имущего меньшинства от неимущего большинства. И если эти сторожа регулярно меняются, то так только лучше - больше будут проявлять рвения.

Но стоит взглянуть на соседние посткоммунистические страны, как становится ясно: полноценного буржуазного класса здесь нет, есть скорее буржуазно-бюрократические кланы, поделившие собственность. Смена власти чревата перераспределением собственности, а потому власть надо удерживать силовыми методами. На худой конец, отдавая ее, ставить условия, требовать гарантий, а гарантии эти подкреплять тоже силовым ресурсом (если вы свергли нас, то завтра мы так же сможем свергнуть вас).

Беда в том, что общий кризис мировой экономики дестабилизирует политические и социальные системы даже там, где было достигнуто некоторое равновесие. И поскольку по Восточной Европе кризис бьет сильнее, чем по Западной, единство правящего класса может быть поставлено под сомнение даже в странах, которые до недавнего времени могли гордиться цивилизованными политическими отношениями.

Так что «модель-Молдова» вполне может быть тиражирована не только на восток, но и на запад. Вопрос лишь в том, что рано или поздно массам может надоесть роль статистов. А потребность в переменах выйдет за пределы пожелания сменить одного коррумпированного правителя на другого.

ЛИШНИЕ ЛЮДИ

Мой собеседник носился по территории, пытаясь найти хоть кого-то, руководящего ликвидацией последствий аварии непосредственно на месте. Увы, их там не было. Наконец, какой-то персонаж разъяснил ситуацию. «Штабуют», - сказал он.

Время от времени меня приглашают на какие-то круглые столы с очень важными людьми. Лучше всего спрятаться, сказаться больным или сослаться на срочную командировку. Но совсем избежать подобных встреч невозможно. Положение обязывает.

Очень важные люди - это у нас чиновники и депутаты, в общество которых непременно вкраплено некоторое количество предпринимателей. Чиновники обязательно скажут, что меры приняты. Своевременно, хоть и с небольшим опозданием. А депутаты расскажут, как они принимают законы, от которых всем нам (они очень подчеркивают это слово - «мы») будет непременно очень хорошо. И хорошо будет очень скоро.

Оппозиционный депутат, конечно, пожалуется, что его не допустили к обсуждению важных постановлений, но ему тут же предложат завтра явиться в таком-то часу в такой-то кабинет, и там обязательно учтут его мнение. Есть у нас такие специальные кабинеты.

Во время последней дискуссии я с удовольствием выслушал рассказ про то, сколько состоялось командировок в регионы (список прилагается), как там говорили с народом. Народ поначалу был злой и буйный, но потом успокоился. Напоминает отчет дрессировщика.

И еще мне удалось узнать, сколько и в каком составе создано антикризисных штабов. Это очень модно сейчас.

Информация о штабах вызвала у меня в памяти историю, слышанную в молодости от одного хозяйственника. Времена были, понятное дело, еще глубоко советские, и в качестве начальника объединения мой собеседник мотался по каким-то многочисленным стройкам, контролируя сдачу объектов. Увы, прибыв на очередной объект, он обнаружил, что все размыто паводком, положение дел хуже некуда. Причем объект был крупный, областного масштаба, да и авария оказалась нешуточная, явно выходящая по своим последствиям за рамки отдельного строительного проекта. Мой собеседник носился по территории, пытаясь найти хоть одно ответственное лицо, руководящее ликвидацией последствий аварии непосредственно на месте. Увы, их там не было. Наконец, какой-то второстепенный персонаж разъяснил ситуацию.

«Штабуют», - сказал он с замечательным южнорусским акцентом. Собрались в управлении и штабуют.

Советские времена давно в прошлом, кризис у нас сугубо капиталистический, порожденный не ошибками плана, а распадом рынка, но привычка осталась. Чиновники знают твердо: если что-то не так, нужен штаб. А что будет штаб решать и, главное, как эти решения будут выполняться, вопрос совершенно другой. По большому счету - за пределами их компетенции.

Если депутаты и чиновники рассказывали о прелестях штабования, то у бизнесменов была своя песня. Во-первых, они просили свести к минимуму государственное вмешательство и контроль (мешают, гады, работать). А с другой стороны, просили дать денег. Казенных. И много.

Это же и вправду здорово. Много денег и никакого контроля.

К моему изумлению, чиновники совершенно не обиделись, а наоборот, отнеслись к призывам бизнесменов очень снисходительно. Мол, надо рассмотреть все эти предложения, пойти навстречу.

Скажу честно, зная качество нашей бюрократии, я не сильно верю в то, что контрольные меры принесут большую пользу. Однако, представляя себе качество нашего бизнеса, я почему-то сомневаюсь в том, что, оставленный без контроля государства, он продемонстрирует чудеса честности и эффективности. А особенно, если оставить предпринимателей один на один с большим количеством казенных денег.

Мне стало грустно. Нет, участники вызывали у меня исключительно чувство симпатии - очень хорошие люди, все как один за страну радеют. И по ходу дела было сформулировано множество конкретных предложений, как что-то улучшить, развить или усовершенствовать. Говорили про инвестиционные программы, которые впечатляют своим размахом, жаловались на то, что деньги не доходят до реального сектора, но тут же обещали принять решительные меры.

Только вот беда: говорить надо было не о том, какие меры принять в ближайшее время, а о том, почему уже принятые меры не дают достаточного эффекта. Проблема кризиса не в недостатке инвестиций или нехватке денег. Главная проблема в тех структурах, социальных и политических отношениях, неэффективность и устарелость которых кризис выявил. До тех пор пока общество не осознает необходимость структурных изменений, никакие антикризисные штабы результатов не дадут. Вернее, результаты их деятельности будут на порядок меньше ожидаемых.

Сейчас модно повторять, что кризис не только угроза, но и возможность. Что он вскрывает наши слабости, тем самым давая шанс исправить положение. Но парадоксальным образом те, кто больше всего говорит на эти темы, меньше всего интересуются реальными слабостями и противоречиями общественного устройства.

Наше чиновничье сословие обладает замечательной способностью правильно формулировать цели, а затем предпринимать шаги, которые к достижению этих целей не приводят. В основе этого подхода - глубинный консерватизм мышления. Уверенность, что завтра все будет так же, как и вчера, сидит глубоко в сознании людей, управляющих государственными структурами. Бизнес в глубине души надеется на то же самое. И если говорить честно, то ровно так же рассуждает и подавляющее большинство населения.

В России сегодня нет и не может быть революционной ситуации просто потому, что низы уверенно хотят жить по-старому. В этом они совершенно едины с верхами, и консерватизм верхов постоянно подпитывается этим консерватизмом масс. Беда лишь в том, что повторение пройденного - иллюзия. Не будет этого. А неспособность общества сверху донизу осознать, что консерватизм становится объективно невозможным, что он равнозначен провалу любых начинаний, гарантирует, что понимание реальных проблем будет приходить лишь вместе с большим количеством набитых шишек.

Осенью и в начале зимы шишки уже себе набили многие (и многие, кстати, задумались). Но, видимо, недостаточно. Русская культура, видимо, так устроена, что мы лучше всего - смелее, умнее, изобретательнее - действуем именно тогда, когда нам плохо.

Сейчас еще недостаточно плохо.