Путь Стратега 4. РеалРТС - Луций Корнелий

Заседание проводилось лицом, созвавшим встречу. Процедура заседания обычно начиналась со вступительной речи этого человека, который определял текущую повестку. В некоторых случаях зачитывались письма или магистраты представляли иностранных послов. Однако после решения главного вопросы часто переходили к обсуждениям других тем. В самом конце проводились короткие голосования по имущественным или даже уголовным тяжбам между знатными людьми. Такие дела заносили в обновляемый список, который всегда лежал на трибуне-ростре, украшенной барельефами и носами двух кораблей. Штука довольно массивная.

Основой состава имперского Сената была высшая или сенатская аристократия. Те самые люди, которым когда-то запретили службу в армии. Представители этих родов занимали большую часть самых важных гражданских должностей. Однако сюда просачивалась иногда и новая кровь. Немного. По капельке. Сенатором мог быть только глава своего семейства. То есть его отец и другие старшие родственники мужского пола по главной линии должны к тому времени уже скончаться. Кроме наследственных сенаторов было немного тех, кого отобрали цензоры или возвысил император. Чаще всего это использовалось для замещения выбывших. В предыдущие спокойные года такое явление стало редкостью. Да и сейчас смертность среди сенаторов была невысокой. А когда-то императоры прошлого могли вводить в Сенат по сотне новых человек, чтобы заместить тяжелые потери после войны или репрессий.

Ныне в зале Курии Менадаса собралось примерно четыре сотни достойнейших мужей Империи. И я. А еще Сандис. Зловещий стратег ныне замаскировал странности своего лица косметикой и даже взгляд его изменился. Иворна напоминал актера или спортсмена, которого пригласили на заседание гос учереждения. Смотрел по сторонам дружелюбно, даже немного заискивающе. Сложно поверить, что этот молодцеватый качок недавно открывал на небесах огненное око Эгаиса и сгубил тысячи жизней своих сограждан. Знает гад толк в маскировке.

Был здесь и Антавий Карр. Он смотрелся на своем месте. Я бы даже сказал, что Карр походил на идеального сенатора больше чем значительная часть самих заседателей. Многие всевластные мужи выглядели откровенно скучающими или страдали от лишнего веса и других недугов. Карр же выделялся ровной осанкой, твердым взглядом, пафосными, но не скучными речами.

Все мы, трое стратегов, сенаторами не являлись и восседали на специальных местах для гостей, которые находились чуть ниже основных трибун.

Где-то за двадцать минут все уселись, немного пошептались и были готовы начать заседание. За трибуной я увидел уже знакомого мне принцепса Беро. Среднего роста мужчина лет шестидесяти пяти, но еще вполне здоровый. Вытянутое лицом, глубокие складки на лбу, седые курчавые волосы. Он хорошо внешне подходил для своей роли и играл ее тоже довольно искусно. Одет принцепс был в белоснежную тогу с красной каймой по борту. Никаких украшений не носил. Как я заметил никто из сенаторов на заседание не принес золотые перстни и браслеты. Блюдут типа приличия. В начале заседания Беро объявил хорошо поставленным голосом:

— Сегодняшнее заседание Сената Империи собрано по инициативе уважаемого и любимого нами Императора Скриббона Камилла. Однако сам он, из-за ухудшения здоровья, был вынужден вернуться на виллу в Кипарах. Однако он передал мне, своему другу и соратнику, те вопросы, которые должны быть сегодня рассмотрены. Император и все сограждане возлагают свои надежды на наши опыт, ум и непредвзятость. Если ни у кого из уважаемых заседателей нет возражений, мы приступим к докладам по первому из вопросов сегодняшней повестки.

Беро замолк, а остальные сенаторы напротив начали активно шептаться, но высказываться публично никто не стал. Принцепс принялся вызывать различных докладчиков. В основном гражданских чиновников невысоких рангов, которые представли свои отчеты. Один рассказывал о проблемах торговли маслом, другой о неурожае винограда в некоторых регионах, третий о разгуле пиратства. Какие-то там береговые братья Терионы укокошили квестора из рода высшей аристократии:

— А когда он, желая спасти свою жизнь, назвался пиратам, то они принялись кланяться и молить о прощении, обещая немедленно освободить несчастного Крисмия и вернуть ему все имущество. После чего, они, действительно, отдали все ценные вещи, которые до этого у него забрали. Затем сказали, что он свободен и должен покинуть их корабль, потому что они не смеют удерживать такого важного имперского аристократа. В ответ на замечания Крисмия, что корабль находится в открытом море, пираты лишь смеялись. После они выбросили несчастного за борт вместе с его вещами.

По залу заседания прокатился глухой ропот.

— Дикие животные.

— Бедный молодой человек.

— А чем занимается наш флот?

— Пиратов снабжают оружием шаддинские разбойники!

Наверное, этот доклад вызвал самые бурные эмоции у собравшихся. Затем к трибуне снова вернулся Беро.

— Исходят из всех проблем, которые представили на ваш суд докладчики: н урожай во многих провинциях, дипломатические размолвки с царем Сулима, разгул пиратов, которые нарушают поставки хлеба по морю, я предлагаю вам рассмотреть уже давно обсуждаемое соглашение. А именно: заключить с главарем мятежников, именуемым в народах Востока Ксерионом, перемирие на восемь полных месяцев для нормализации хозяйства и спокойного решения других проблем. Это перемирие, разумеется, не означает, что мы признаем провинции Шадд и Сейд отдельным царством. Войска останутся по текущим границам. В том числе легионы осаждающие Масену, однако на время перемирия они прекратят осадные работы.

Вот значит как. Теперь понятно почему сенаторы так беспокоились за наш успех в Бер-Шадде. От результатов того сражения, по всей видимости, зависели условия перемирия. Кому что достанется, кто больше получит. Вполне возможно, перемирие уже заранее решенный вопрос. Как я понял, о многих таких вещах сенаторы договариваются ещё до заседаний. Ксерион, скорее всего, тоже мог догадываться. Вся та страшная резня в Бер-Шадде была его попыткой сдвинуть границу перед тем как будет объявлено перемирие.

— Если ни у кого из уважаемых заседателей нет возражений, то мы приступим голосованию. — подытожил Беро.

— Возражения есть у меня! Вы хотите вести переговоры с разбойником? Вы серьезно мне такое предлагаете? — прошамкал старик лет под девяносто, чей пустой взгляд блуждал по потолку. — Надо схватить его и бросить в темницу. Назначьте за его голову награду побольше.

— У него есть армия и он ей с нами воюет. — возразил другой помоложе. — Разбойник или нет, но допустить обвал хлебного рынка тоже преступление.

Обсуждение продлилось минут двадцать пять и, как мне кажется, было скорее символическим. Затем прошло голосование поднятием рук, где со счётом 271 против 68 победила идея перемирия.

— Разумеется,