Короли алмазов - Каролин Терри

— Мэтью, мне отчаянно нужны были деньги! У меня ничего нет, и мне не к кому обратиться за помощью.

— Об этом надо было подумать прежде, чем разводиться с мужем. Может быть, тебе следует подумать о возвращении к нему — если он захочет тебя принять, что весьма сомнительно.

— Работный дом лучше, чем жизнь с ним, — с пафосом ответила она.

— Прекрасные слова, Катарина! — сухо заметил Мэтью. — Но мне кажется, в действительности все иначе. Конечно, ты всегда можешь пойти работать.

— Работать? Ты кажется забыл, Мэтью, что я королевских кровей.

— Не совсем королевских, Катарина, а мы приближаемся к тому времени, когда значительный счет в банке лучше пустого титула. Однако, я знаю, что возможности найти работу у тебя очень ограничены. С твоей внешностью тебе лучше всего поискать себе мужа.

— Есть только один человек, за которого я хотела бы выйти замуж. — Катарина придвинулась ближе и взглянула на него горящими глазами. — Какая у нас была бы команда! Мы оба красивы и умны. С твоими деньгами и моими способностями в политике мы бы могли править миром.

Мэтью рассмеялся.

— Мне? Жениться на тебе? Ты в своем уме?

Катарина вздрогнула от обиды, но продолжала убеждать его.

— Сейчас ты просто сердишься за то, что я подделала чеки. Но, Мэтью, мне действительно были нужны деньги, и я хотела, чтобы ты понял, насколько остро они мне нужны. Я думала…

— Ты думала, что я женюсь на тебе, чтобы избежать скандала, — прервал ее Мэтью. — Как плохо ты меня знаешь, Катарина! Ни разу за время нашей связи у меня не возникало и мысли, чтобы жениться на тебе!

Она побледнела.

— Но почему? Что во мне плохого?

— Ты хороша в постели, но не у алтаря.

— Но для кого-то я могла бы стать хорошей женой.

— Тогда вам, княгиня, надо продолжать его поиски. Вы еще не нашли такого человека.

— Как ты несправедлив ко мне, — сказала она. — А я ведь пришла предостеречь тебя.

— Предостеречь? От чего?

— У меня предчувствие, что через шесть месяцев на твою жизнь будет совершено покушение.

— Ну, Катарина, какие глупости! — посмеялся Мэтью.

Ее темные глаза на безупречном овале лица смотрели задумчиво и таинственно.

— У меня есть дар предвидения. Это фамильное качество, и я уверена, что то, что я сказала, правда. Кто-то попытается убить тебя. Я хочу дать тебе вот это, — и она протянула массивный тяжелый медальон. — Этот талисман дали моему дяде цыгане. Он был солдатом, и талисман сохранил ему жизнь во всех его походах.

— Какая суеверная чушь!

— Возьми его! — Она сунула медальон в нагрудный карман его сюртука.

— Ты просто пытаешься отвлечь мое внимание от подделанных чеков.

— Что ты собираешься сделать?

— Я заключу с тобой сделку. Я забуду об этом, если ты обещаешь уехать и навсегда исчезнуть из моей жизни.

— Нет!

— Все кончено, Катарина. Кончено. Я больше не хочу тебя видеть.

— Но я хочу видеть тебя. — Голос Катарины звучал глухо и напряженно. — Сначала я рассчитывала выйти за тебя замуж, потому что в тебе было все, что я ценю в мужчинах. Мои отношения с тобой претерпели большие изменения, но сейчас у меня такое чувства, что я дошла до последней черты. К моему глубокому сожалению, я полюбила тебя.

— А теперь разлюби, и побыстрее!

— Это невозможно! И я не согласна на твою сделку. Я должна по-прежнему видеть тебя; я не оставляю надежду. Я надеюсь, мне удастся убедить тебя жениться на мне.

Мэтью улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.

— Тогда ты заплатишь за подлог другим образом. — Он грубо схватил ее за плечи.

— Ты делаешь мне больно, — запротестовала она.

— К тому времени как я закончу, я гарантирую, что твоя любовь ко мне подвергнется очень суровому испытанию.

Он толкнул ее на диван и начал срывать с нее одежду. Потом он прижался ртом к ее груди и больно вцепился в нее зубами.

— Мне больно! — закричала княгиня.

— Несколько синяков на твоем теле, несомненно, предпочтительнее, чем пятно на твоей репутации, если я передам дело в суд. — Теперь он начал снимать с себя одежду и дьявольски усмехался. — Сегодня я испытаю на тебе несколько моих фантазий, но думаю, они тебе не понравятся.

— Кто-нибудь может сюда войти.

— Раньше никто не входил, почему это должно случиться сегодня. Наклонись.

— Что!

— Ты слышала меня.

Скованная ужасом, Лора все еще стояла за книжными полками. Она застыла на месте, не решаясь даже подумать, чта будет, если ее обнаружат, и боясь шорохом выдать свое присутствие. Когда она поняла, что Мэтью собирается сделать, она густо покраснела и инстинктивно закрыла глаза. Однако, от звуков невозможно было скрыться; они были еще красноречивее, чем вид. Лора заткнула уши, но как ни старалась, не могла отгородиться от них. Время от времени она давала отдых рукам, и тогда вся сцена наглядно представала перед ней. Она слышала стоны и крики княгини, но не могла сказать, вызваны они наслаждением или болью. Мэтью не издавал ни звука — только шлепающие удары плоти о плоть говорили о его присутствии.

— Нет, больше не надо, прошу… Я больше не могу, — умоляла княгиня. Потом раздался крик: — Мои жемчуга! Ты порвал мое жемчужное ожерелье!

Лора открыла глаза и с ужасом увидела, что несколько жемчужин подкатились прямо к ее ногам.

— Ваше бесценное ожерелье, княгиня! Как жаль, — с издевкой произнес Мэтью.

— Бесценное. Да!

Я должна что-то сделать, сказала Лора себе. Они обязательно будут собирать жемчуг.

Дверь в зимний сад находилась в задней стене, и Лора рассчитала, что пара у камина не увидит ее. Она осторожно высунула голову из-за полок и оценила расстояние до двери — ей надо было сделать примерно шесть шагов, но при первом же шаге раздался треск, заставивший ее замереть.

— Что это было? — спросила княгиня.

Мэтью прислушался.

— Ничего, — спокойно сказал он. — Вероятно, мебель потрескивает.

Лора затаила дыхание, и теперь она могла вздохнуть с облегчением. Она приподняла юбку, чтобы посмотреть, чем был вызван треск, и увидела, что наступила на жемчужину. Она раздавилась на полированном полу, и Лора машинально наклонилась, чтобы собрать осколки, как явное свидетельство постороннего присутствия. Подкравшись, наконец, к двери, она осторожно взялась за ручку и медленно начала ее поворачивать, надеясь, что она хорошо смазана и не заскрипит. К счастью она открылась беззвучно, и Лора выскользнула в темноту и тишину зимнего сада.

Ее била дрожь, но она сумела незамеченной добраться до своей комнаты и почти упала на кровать. Наконец дрожь прекратилась, и она смогла спокойно оценить ситуацию. Она должна была признать, что все это время думала только о том, чтобы ее не обнаружили. Теперь, находясь в безопасности, она даже посочувствовала княгине, которая, по-видимому, вела себя очень глупо, и к тому же бесчестно. Сейчас Лора испытывала смешанные чувства: облегчение оттого, что выбралась из библиотеки незамеченной; удивление тем, что жизнь у знатных и красивых не всегда бывает гладкой и счастливой; и поразительную и совершенно глупую радость оттого, что сэр Мэтью Брайт не собирается жениться.