Дело чести - Дэвид Вебер

Тейсман задумчиво нахмурился, а Причарт кивнула.

"В то же время," продолжила Тренис, "Я склонна думать, что они либо не получили слишком много от нас, либо, они, по своим причинам, не поделились тем, что получили, с Мантикорой. Вполне возможно, что был обмен информацией между манти и бефами, и что, почти всё, что Беовульф мог предоставить, было уже известно Мантикоре. Давайте не будем недооценивать то, на что способны манти в этой области своими собственными силами. С другой стороны, я удивлюсь, если бефы не активизировали свои усилия после покушения на Александер-Харрингтон и того, что случилось с Вебстером и на Факеле".

"Да?" Причарт склонила голову вбок, сузив глаза. Тренис не входила в список людей, знавших о деятельности Альберта Джанколы и подозрениях Кевина Ушера о весьма своевременной — или несвоевременной, в зависимости от точки зрения — смерти Ива Гросклода.

"Госпожа Президент, мы этого не делали. И, честно говоря, то, как это было сделано, указывает на совершенно новые возможности некой стороны. Учитывая отношение Беовульфа к Мезе, и тот факт, что Рабсила, не станет колебаться ни на мгновение сдавая в аренду новый инструмент для убийства, и что любой аналитик будет очень внимательно изучать возможность того, что мы интересуемся новыми биологическими технологиями, я думаю, что подозрения бефов, вероятно, сосредоточены в первую очередь на Мезе. Если это так, то логично для них считать Рабсила сдала её нам, особенно в свете покушения на герцогиню Харрингтон. И, если они думают, что один из способов найти связь с Мезой может быть найден у нас."

Причарт осознала, что она медленно кивает. Все это было, разумеется, спекуляцией, но он имело осмысленный вид. В самом деле, это вполне может иметь смысл, тем более — как напомнила Тренис — в свете ненависти и подозрительности Беовульфа по отношению к Мезе.

"Подводя итог сказанному," — продолжила адмирал — "Я считаю возможным, даже вероятным, что после событий на Монике и Нью-Тоскане, а теперь на Шпинделе, бефы пришли к выводу, что мы действительно невиновны, по крайней мере, в убийствах. Из чего следует, что, кто бы ни стоял за убийством Вебстера и нападением на королеву Берри, он пытался сорвать переговоры на высшем уровне между Вами и королевой Елизаветой. Отсюда остается короткий шаг к предположению, что мы искренне хотели, положить конец войне с тех пор вы послали графиню Золотого Пика обратно на Мантикору с предложением о саммите. Более того, если им действительно удалось получить какие-либо источники здесь, в Новом Париже, я считаю вероятным, что они знают о том, как мы положительно отреагировали на прибытие герцогини Харрингтон и предложение Елизаветы все-таки вести переговоры."

"Вы говорите, что кто-то на Беовульфе считает, что мы, вероятно, хотим твердого, разумного договора больше, чем мы хотели бы воспользоваться возможной беспомощностью Мантикоры" задумчиво сказала Причарт, с оттенком скептицизма в голосе.

"Я думаю, что это возможно, госпожа президент."

"Это может быть возможно, Линда, но это выглядит довольно рискованным ходом для того, кто считает себя другом Мантикоры" заметил Тейсман.

"Возможно", признала Тренис. "С другой стороны, что же они на самом деле сказали нам? Солли достаточно глупы, чтобы снова сунуть пальцы в мясорубку и полезут на Мантикору? Конечно, если мы склонны, попытаться воспользоваться трудным положением манти после разгрома их домашней системы, зная, что Лига собирается взять их за горло, мы можем приступить к реализации наших планов немного раньше. Но мы знаем, чем, на самом деле, все это кончится для нас, и я думаю, никто на Беовульфе не будет быть настолько глуп, чтобы думать, что мы настолько тупые, чтобы на самом деле атаковать Мантикору когда Звездная Империя уже в значительной степени восстановила оборону. Таким образом, сообщение о планах солли не приводит к какому-либо значимому военному преимуществу."

"Вы полагаете, кто-то на Беовульфе, вероятно, кто-то весьма высокопоставленный, рассуждает с точки зрения дипломатических последствий этой новости", медленно сказала Причарт.

"Я думаю, что это возможно, Мадам Президент. Не забывайте, что я ем все это таким же холодным, как и вы. Вполне возможно что я вообще опоздала к обеду. Но независимо от того, что происходит, никогда не забывайте, сколько времени Биовульф и Мантикора были друзьями. И кто передал это мне. Честно говоря, мы всегда думали, главный резидент спецслужб Биовульфа здесь, на Хевене был их коммерческий атташе. Теперь, однако, предполагая, что все это не какой-то огромной обман, в конце концов, они фактически подтвердили, что резидентом, все это время, на самом деле была их флотский атташе… и она раскрылась после конкретных инструкций своего посла. Принимая во внимание отношения между ними и Манти, я просто не понимаю, почему посол Биовульфа уполномочил кого-либо вручить нам что-то, что предположительно может повредить Звездной Империи."

"Я склонен согласиться," сказал Тейсман. "Но закон непредвиденных последствий, насколько мне известно, никто не отменял."

"Есть еще одна сторона проблемы", сказал Притчарт. Тейсман взглянул на нее, и она пожала плечами. "Макгвайр, Янгер, и Тиллингхэм", резко сказала она, и военный министр поморщился.

Тренис выглядела озадаченной. Причарт заметила её выражение и, немного погодя, решила объяснить.

"Вы правы, правительство действительно желает заключить равноправный договор с Мантикорой, адмирал Тренис. К сожалению, не все согласны, что следует понимать под термином "равноправие". И, честно говоря, есть некоторые довольно влиятельные игроки вне администрации, которые будут рассматривать эту новую угрозу Звездной Империи — особенно после того, что произошло с их домашней системой — в качестве основания для упрочнения своей позиции Они намерены припереть манти спиной к стене и они не видят причин, почему мы не должны использовать ситуацию, чтобы выбить уступки из Мантикоры, а не наоборот. "

"Что," сухо отметил Тейсман, "не самый лучший способ разговаривать с Елизаветой Винтон в такой момент."

Тренис слегка поморщилась, и Причарт усмехнулась.

"Честно говоря, я не могу сказать, что полностью отбрасываю перспективы достижения более выгодных условий для нас" признала Президент. "Я хотела бы, в первую очередь, снять требования выплаты репараций, хотя я не могу сказать, что манти требуют их безосновательно. Меня, однако, беспокоит разворачивающаяся в конгрессе критика нашего решения вести переговоры с Мантикорой. Они уже забыли, как мало вариантов было у нас, когда Восьмой флот был прямо здесь, в системе Хевен. Теперь они собираются использовать соларианскую угрозу в качестве дубинки для руководства манти, и это может привести… к весьма неприятным последствиям".

Несмотря на ее усмешку минуту назад не было абсолютно никаких следов благодушия на лице Элоизы Причарт, когда она покачала головой.

"Нынешняя администрация по-прежнему слишком ослаблена после битвы за Мантикору, чтобы игнорировать то, что оппозиция, скорее всего, будет делать с этой информацией в Конгрессе. Другими словами, в этот момент у меня нет морального авторитета и общественной поддержки, которые были до операции Беатрис, поэтому я не смогу продавить через конгресс то, что я хочу сделать, и оппозиции будет намного проще остановить меня. Это означает, что чтобы ни думали на Беовульфе, и как бы сильно я ни хотела вернуться за стол переговоров и остановить эту войну, это маленькое откровение, скорее всего, сорвёт или, по крайней мере, серьезно затруднит, переговорный процесс, вместо того, чтобы ускорить его".

Глава 38

Кто бы что ни говорил про мантикорцев, они никогда не убегают в страхе.

Адмирал флота Массимо Филарета был высоким, тёмноволосым и широкоплечим, с коротко подстриженной бородой и проницательными тёмными глазами. На службе, известной своим непотизмом, он никому не уступал обширностью своих связей. Он также был хорошо известен своей склонностью устраивать вечеринки до упаду, как только выдавалась возможность, а среди его особенно близких знакомых ходили слухи, что он питал страсть к удовольствиям, которые даже самые пресыщенные солли назвали бы "экзотическими". Однако, в этом он едва ли был одинок среди старших офицеров ФСЛ, и кроме того он имел репутацию усердного, уравновешенного и внимательного к деталям командира, которая соответствовала и его внушительному внешнему виду, и его дорогим вкусам.

Но сейчас его уравновешенность, похоже, взяла перерыв, невесело отметил адмирал Джон Барроуз, его начальник штаба.

Барроуз был полной физической противоположностью своего начальника. Тогда как Филарета был ростом чуть больше ста девяноста сантиметров, Барроуз едва достигал ста шестидесяти двух, он был светловолосым, голубоглазым и довольно полным. Как и Филарета, Барроуз приобрел репутацию за своё упорство в работе, но он чувствовал себя спокойнее, чем его командир, когда дело доходило до импровизации. И ещё он развил у себя определённый талант в определении настроения Филареты и ловком… управлении им.