МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1973. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Владимир Казаков

Но два землеца были упорны, как муравьи.

И наступил день торжества.

— Первый шаг! — радостно произнес Румо.

Он только что шагнул от оконной фрамуги к стеллажу, на котором хранились запасные блоки для белковых. Шагнул — и тут же схватился за поручень. Шагнул зато сам, без помощи манипулятора, который сиротливо приткнулся в углу хранилища.

— Я же говорил, ты намного перегонишь меня, — сказал Грено улыбаясь.

Прислонившись спиной к холодной кромке стеллажа, Румо отдыхал. Голова слегка кружилась, ноги дрожали от непосильного напряжения.

— Не беспокойся, я догоню тебя, — сказал Грено и принялся старательно разминать пальцами дряблые икры.

— Нам бы только поспеть к весне, пока сборщик… — Внезапно Румо замер на полуслове.

— Ты что? — побледнел Грено.

— Мне послышался шорох.

— Где?

— Снаружи.

Оба застыли, прислушиваясь. Шорох не повторился.

— Тебе почудилось. В эту пору все белковые заняты. Здесь некому быть, кроме нас, — сказал Грено, на щеки которого возвращался румянец.

— Может быть, — согласился Румо.

Отдохнув, он сделал несколько шагов по направлению к манику, но покачнулся.

— Помочь? — спросил Грено.

— Пустяки.

Румо подозвал манипулятор. Тот будто этого и ждал. Он неслышно подлетел к своему хозяину и, обхватив его щупальцами. осторожно погрузил в свое чрево.

— Даже не верится, что землецы когда-то умели ходить, — сказал Румо.

— А урбаны ходят и теперь, — ответил Грено.

— Конечно. Иначе зачем бы мы с тобой учились ходить? — усмехнулся Румо.

В этот момент за окном хранилища мелькнула тень. На этот раз ее заметили оба. Они переглянулись, и, словно сговорившись, два манипулятора друг за дружкой вынеслись из помещения. Гладкая площадка перед хранилищем была пустынна. Лить поодаль ковылял белковый. Накануне он при непонятных обстоятельствах расшибся, и Грено оставил его сегодня для починки — повреждения были незначительны, и он надеялся справиться собственными силами.

— Наверно, ласточка пролетела. — сказал Румо. — Или тень от облака. — Он кивнул в сторону удаляющейся фигуры: — И я небось хожу так же смешно, как этот, а?

— Это он, — тихо сказал Грено.

— Что — он?

— Он следил за нами. Мы погибли.

От негромкого старческого голоса по телу Румо побежали мурашки. Он сразу сообразил, насколько серьезно положение. Белковые ничего не забывают. При очередном контроле этот проклятый идол, конечно, воспроизведет на экране то, что он только что высмотрел в хранилище, и тогда их тайна раскроется. Неужели белковый истукан в самом начале погубит их замысел?…

Румо, не раздумывая, отдал команду. Сжатый воздух со свистом вырвался из-под днища, взметнув облако снежной пыли. Манипулятор сделал огромный прыжок. Услышав за собой погоню, белковый побежал, но Румо настиг его. Послушный воле Румо, манипулятор высоко занес щупальце с зажатым в нем тяжелым металлическим бруском. Брусок с силой опустился на макушку робота, в то место, из которого торчал аккуратный кустик антенны. Раз, другой…

Белковый, будто нехотя, повернулся и рухнул в сугроб.

Взбунтовавшийся автомат прекратил свое существование.

— Мы поспешили, — нарушил Грено тяжелое молчание.

— У нас не было выхода, — сказал Румо.

— Пожалуй, ты прав, — удрученно согласился Грено.

Оба, не отрываясь, смотрели на серую глыбу, которую уже успел припорошить снег.

— Что же теперь? — перевел Румо взгляд на старика.

Тот помолчал, обдумывая ответ.

— Спрячем подальше, — наконец сказал Грено.

— Все равно при контрольном пересчете хватятся, — с отчаянием прошептал Румо. Взгляд его блуждал.

— Не болтай глупости! — сказал Грено. — Пересчет будет не раньше дня равноденствия. Мы к этому времени будем уже в мегаполисе, и там нас никто не достанет.

— А теперь куда его? — покосился Румо на сугроб.

— Закопаем в почву, поглубже, — решил Грено.

Через полчаса все было кончено.

— Теперь пути к отступлению у нас нет, — сказал Румо.

— Что верно, то верно, — согласился Грено.

Грено был стар. Об этом говорила и седая поросль на лице, и всегда усталый голос, и дрожащие руки. Первое время, когда их участки оказались рядом, он держался замкнуто. Постепенно ледок растаял, они сблизились, но Румо всегда ощущал, что у старика есть некая запретная зона, куда ему вход заказан.

Однако теперь, когда они вместе решились на неслыханно опасное дело, отношение Грено к молодому землецу изменилось. Однажды, после очередного урока ходьбы, они, усталые, отдыхали в маниках, стоящих рядом.

— Странно, что тебе так трудно дается ходьба, Грено, — сказал Румо.

Старик насторожился.

— Почему странно? — спросил он.

— Ноги у тебя крепкие на вид, — пояснил Румо, — Они не похожи на ноги других землецов.

— Я не всегда был землецом, Румо, — тихо произнес старик. — Раньше я жил в мегаполисе.

— Ты был урбан? — спросил быстро Румо.

— Тише, — прошептал Грено, оглянувшись. — Да, я был когда-то урбаном.

— Давно?

Старик вместо ответа махнул рукой.

— Знал я одного урбана… — сказал Румо.

— Где он? — оживился старик.

— Погиб.

— Погиб… — словно эхо, повторил Грено.

Некоторое время они отдавали биокоманды своим белковым, завершающим на своих участках трудовой день.

— Послушай, Грено, а как ты из урбанов попал в землецы? — задал Румо вопрос, вертевшийся у него на языке.

— Долгая история. Долгая и невеселая, — сказал Грено. — Мы жили в мегаполисе. Вдвоем. Я и сын. Семьи урбанов не разлучают. Это вы, землецы, не знаете ни отца, ни матери. Ну вот. Я, по дряхлости, не работал, вел нехитрое домашнее хозяйство, а сын работал технологом. На его фабрике из пшеницы приготовляли брикеты, пригодные для транспортировки на другие планеты. Фабрика по переработке пшеницы была самой большой в мегаполисе. Там трудилось много рабочих. Жилось им худо, и мой сын поднял борьбу за их интересы. По ночам я помогал ему выпускать листовки…

— Листовки?

— Это такие листки, призывающие рабочих к борьбе. Там, в мегаполисе, я покажу тебе листовки, они у меня спрятаны в тайнике… Рабочие пошли за сыном. Однажды они решили организовать забастовку. Не приступать к работе, пока олигархи не удовлетворят их нужды. Они собрались и вышли на улицу… — Старик посмотрел на Румо. — А ты знаешь, что такое улица?

Румо кивнул.

— Нечто вроде горного ущелья, — сказал он. — Только по бокам не горы, а дома.

— Примерно так, — согласился старик. — Впереди толпы шел мой сын. Он нес транспарант, на котором были написаны требования рабочих. Олигархи забеспокоились, что к урбанам с фабрики примкнут остальные, и выслали навстречу стражей порядка.