Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914) - Даниэль Бовуа

50 По Виленской епархии указывались также суммы в червонцах и талерах. Эти суммы равнялись 7 233 червонцам и 2 600 талерам, а в сохраненных земельных владениях – 41 209 червонцам и 60 525 талерам.

Как видим, стоимость конфискованного имущества значительно превышает стоимость того, которое было оставлено (как нам предстоит убедиться, временно) духовенству. Очень значительная величина конфискаций в Могилевской епархии, без сомнения, объясняется ликвидацией Полоцкой академии. На Правобережной Украине у католических орденов отобрали 3553 крепостных, оставив 2871, уменьшились и земельные владения.

Стоит обратить внимание также и на число монастырей по губерниям, чтобы выяснить, направлялись ли специально репрессии против каких-либо местностей.

Следует отметить, что по разным регионам было закрыто от 2/3 до 3/4 существовавших на тот момент монастырей. На Украине было закрыто 61 из 86 монастырей.

В документе за 1835 г. речь идет о судьбе католических церквей, которые существовали при закрытых монастырях в девяти западных губерниях782:

После ликвидации орденов, которые осуществляли образовательную деятельность, киевский попечитель приказал составить общий список частных фондов и пожертвований на образование. Их вскоре передали в фонд создававшихся тогда же русских школ, если только дарителями не было особо оговорено, что выплаты прекращаются в случае закрытия школы. Один из документов Житомирского областного архива содержит информацию о конфискации чрезвычайно богатых фондов на Волыни, принадлежащих пиарам из Межирича и Дубровницы, кармелитам босым из Бердичева, тринитариям из Теофильполя и четырем базилианским (униатским) школам из Владимира, Любари, Овруча и Почаева783. Остальное имущество, как и в других случаях, было передано в ведение казенных палат, которые уже 5 сентября 1833 г. провели подсчет крепостных в большинстве монастырских земель Волынской губернии, а также ежегодной прибыли (представлено ниже в таблице)784.

Случалось так, что некоторые земли передавались в аренду. В документе не указывается, кому именно, вероятно – русским. Такая ситуация сложилась в бывшем августинском монастыре в Кодне (около Житомира), в бывших францисканских монастырях в Ивнице (Житомир), Дуплинках (Староконстантинов), Циранске (Кременец), в бывших кармелитских монастырях в Радославе (Овруч), Дорогостое (Дубно), в бывшем тринитарском монастыре в Шумбаре (Кременец) и бывшем доминиканском в Неверкове (Ровно). Общее количество крепостных равнялось 291, ежегодный доход со всех этих владений составлял 2160 рублей серебром.

Очень часто выдвигался аргумент, что нельзя оставлять православных крепостных подданными католической церкви. Сам Николай I, царь-заступник простого народа, требовал отчетов по этому вопросу. 28 марта 1831 г., т.е. еще во время восстания, киевский гражданский губернатор сообщал, что в его губернии католическая церковь владеет 5209 крепостными, из которых лишь 17 католиков и 3 униата. На этом основании заранее было спланировано резкое уменьшение количества католических религиозных заведений785. В конечном итоге позиция царских властей испугала католиков, которые начали опасаться возвращения погромов ХVIII в.: согласно отчету Блудова Николаю I, священник Ушицкого уезда Кулеша распространял мнение, что «крестьяне греко-российского исповедания намерены перерезать всех Поляков, Немцев и Жидов»786.

Как и ранее, когда царские власти пытались привлечь крестьян на свою сторону под лозунгом защиты от произвола польских помещиков, так и теперь беспокойство о развитии православия становится одним из самых действенных средств в борьбе за украинские души.

В 1833 г., как и за два года до этого, распространялись слухи о случаях принудительного обращения в католицизм. Об этом с возмущением заявляли сами министры. В 1836 г. обер-прокурор Синода повторно запретил католическому духовенству владеть православными крепостными787. Однако и этого было недостаточно для укрепления позиций православных священников, которые издавна не пользовались почетом и критиковались за необразованность, о чем шла речь во многих докладных записках в 1830-х гг., адресованных на имя царя. В уже упомянутом отчете Бек критиковал организацию православного духовенства, отмечал его незначительный авторитет и предлагал принять меры по укреплению его позиций. Началом этой политики стало перенесение православной семинарии из Аннополя в прекрасные помещения бывшего Кременецкого лицея. В анонимной записке, которую в июне 1837 г. Николай I представил на рассмотрение губернаторам западных губерний, впервые предлагалось полностью конфисковать имения католического духовенства с последующим переводом его на казенное содержание. Комитет все же был неуверен в оправданности столь далеко идущих мер.

Под влиянием записки подольского гражданского губернатора Лашкарева, который предложил «некоторые меры, могущие… послужить к сближению сего края с Россией и к возвышению его благосостояния», министр внутренних дел Блудов выразил готовность назначить во все украинские приходы «образцовых» священников вместо скомпрометировавших себя и разработать план по ремонту и постройке новых церквей. Он обратился к Синоду с просьбой улучшить уровень жизни самых бедных православных священников788.

Однако не эти записки вызвали наибольшее возмущение членов комитета. 12 декабря 1838 г. Блудов представил еще одну, «особую», автором которой был Д.Г. Бибиков. В ней утверждалось, что бердичевские кармелиты жестоко обращались со своей прислугой, подолгу держали их взаперти в монастырских подвалах, подвергали телесным наказаниям и морили голодом, т.е. проявляли жестокость не меньшую, чем помещики. Бибиков писал, что подобное отношение воспринимается крестьянами как притеснение православной веры, и интересовался, как следовало поступать в ответ на применение владельцами средств, которые по сути своей «бесчеловечны и истязательны». Комитет констатировал отсутствие каких-либо постановлений относительно католического духовенства, в то время как в 1835 г. уже было принято решение о конфискации имущества помещиков за плохое обращение с крепостными. В связи с этим Блудов решил направить католическому духовенству суровое предупреждение насчет телесных наказаний и таких мер воздействия, как тюремное заключение, заковывание в кандалы, выставление у позорного столба, морение голодом и т.п. Он возобновил запрет католической церкви владеть православными крепостными и распорядился о том, чтобы генерал-губернатор назначил специального полицейского чиновника для сбора жалоб. Бенкендорф, со своей стороны, должен был дать соответствующие поручения жандармским офицерам789. Узнается метод, с которым мы уже сталкивались при изучении попыток властей вмешаться в отношения между помещиками и крепостными: «коли быть собаке битой, найдется и палка».

В 1839 г. укрепление православной церкви стало одной из основных забот царского правительства, и Бибиков в своем тайном донесении Николаю I, которое было вынесено на рассмотрение Комитета западных губерний 1, 24 и 25 февраля 1839 г., рекомендовал не обращать внимания на жалобы польского дворянства по поводу «мнимых притеснений» их веры и на то, что, например, реквизиция всего имущества католической церкви в Кременце воспринималась католиками как «насилие». Для него имела значение лишь православная церковь – «самое сильное и полезное орудие к уничтожению вредных внушений, к утверждению низших классов народа в их обязанностях, и чрез то к охранению мира и тишины…». По мнению генерал-губернатора, священники пока не имели надлежащего социального статуса. Православный священник «все еще содержится исключительно обработкой земли, следовательно, находится в зависимости от помещиков». Кроме того, он указывал на несовпадение границ католических и православных епархий: так, центр католической епархии на Волыни находился в Луцке, а православной – в Почаеве. И почему бы не переместить оба центра в губернский город Житомир?790

Комитет посчитал это дело слишком деликатным, однако 1840 год был временем размаха бибиковской русификации, император ни в чем ему не отказывал. Генерал-губернатор проявил настойчивость, и Николай I одобрил эту идею, сделав на полях одного из его отчетов, высланных в Комитет в апреле 1840 г., пометку о том, что, забирая имущество католической церкви, Министерство государственных имуществ не конфискует его, а «берет в аренду», и доходы с этого имущества будут идти на повышение казенного жалованья католическому духовенству. Таким образом, католические священники превращались в чиновников. В том, что касалось идеи перевода центров католической и православной епархий в Житомир, то царь нашел ее замечательной и полезной «в видах возвышения Православия и элементов Русских», а переноса резиденции католического епископа в Житомир в особенности необходимым «для возможности ближайшего… надзора и уничтожения того вредного влияния, которое производит в крае отдельное помещение его в Луцке». Необходимые распоряжения на этот счет было поручено сделать Н.А. Протасову от имени Синода и А.Г. Строганова (преемника Блудова) – Министерства внутренних дел.