История Хоперского полка Кубанского казачьего войска 1696–1896 гг. - Василий Григорьевич Толстов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со времени перехода границы, сторожевая служба и рекогносцировки сделались для казаков обычным делом, но нелегко было выполнять эти обязанности во время расположения наших войск биваком у Сурп-Ога-неса, когда почти каждую ночь шел дождь или снег и при этом сырость и холод сопровождались пронзительными ветрами. Сменившись с аванпостов, казак мало находил покоя и удобств в лагере: палаток не было не только у нижних чинов, но и у офицеров, а кругом мокро, грязно, холодно; старое пахотное желтовато-серого цвета поле дополняло невеселую картину хоперского бивака. Но казаки мирились со всеми этими невзгодами, и чуть проглянет солнышко – они уже затягивали веселую песенку, заводили шутливый разговор, готовые хоть сейчас вновь идти на аванпосты или на разведки.
Не безъинтересен эпизод из бивачной жизни хоперских офицеров под Сурп-Оганесом. Командир 3-й сотни Петр Саввич Скакун получил в подарок от брата своего, есаула 1-го Уманского полка, старенькую палатку, которую в тот же день, после незначительного ремонта, установили где следовало. Но не успел хозяин устроиться в ней со своими вещами, как офицеры уже явились поздравить его с новосельем. Петр Саввич вообще был туговат на гостеприимство, но на этот раз, вполне довольный своей новой обстановкой, он принял поздравления благосклонно и угостил товарищей изрядно. А так как по обыкновению вечером пошел дождь, то поч ти все гости остались у Саввича ночевать. На другой и на третий вечер – повторилось то же самое. Таким образом, палатка сотника Скакуна обратилась в ночлежный приют офицеров. Туда собирались потолковать о злобе дня и всяких новостях, укрыться от дождя и проч., уже не обращая внимания – дома ли хозяин или нет.
В один из таких дней Скакун был дежурным по отряду. Еще засветло он уехал к ставке начальника отряда, затем ездил на передовые посты и только в полночь вернулся утомленный, рассчитывая на покойный отдых в своей палатке; но, по обыкновению, она оказалась вся сплошь зянятою офицерами, спавшими вповалку, тесно один к другому. Что тут делать? Подумал Петр Саввич и решился сыграть штуку с товарищами, так бесцеремонно распорядившимися его углом. Он тут же приказал перенести палатку на другое место и, наскоро устроившись, преспокойно уснул.
Между тем, оставленные под открытым небом и моросившим безостановочно дождем, офицеры стали ощущать холод и сырость, но не понимая в чем дело, они только ежились, тянули друг с друга бурки и по прежнему мокли и зябли, ворочаясь и браня Скакуна за худую палатку. Наконец, мало-помалу, офицеры убедились, что они вовсе не в палатке, которая исчезла неизвестно куда, а лежат под открытым небом. На другой день шуткам и смеху, по поводу ночного события, не было и конца. Петр Саввич, довольный своей проделкой, торжествовал, но зато ему пришлось вновь устроить ужин с вином по случаю второго новоселья.
Наконец 22-го мая в 8 час. утра, хоперцы с радостью покинули неприветливую сурп-оганесскую позицию, оставив в этом пункте 2-ю сотню, под командою есаула Москвитинова, вместе с 2-мя ротами Крымского полка майора Крапивного, для прикрытия подвижного военно-временного № 16-го госпиталя и наблюдения в тылу за путями сообщения отряда. Сэтого времени 2-й Хоперский полк остался в четырехсотенном составе. В день выступления из Сурп-Оганеса хоперцы были назначены в арьергард, т. е. на самую тяжелую и тоскливую службу – прикрывать обозы, с которыми всегда происходила большая возня, вследствие чего полк прибыл на ночлег только перед утром 23-го числа, когда головные части отряда вновь двинулись в путь. Но отдыхать не пришлось, так как в этот день по диспозиции 2-й Хоперский полк был назначен в авангард; подполковник Педино, не останавливаясь ни на одну минуту, повел полк на рысях вперед и занял свое место в голове колонны, выслав 5-ю и 6-ю сот ни в боковые отряды.
Занятие нами Караклисы 23-го и Зейдекяна 29-го мая произведено было без всяких затруднений. Первоначально главнокомандующий Анатолийской армией Мухтар-паша выставил против Эриванского отряда два отряда: Алашкертский Магомет-паши и Ванкский Фаик-паши. Опасаясь наступления генерала Тергукасова к Алашкерту и не считая себя еще готовым к открытию наступательных действий, Мухтар-паша приказал Магомет-паше с 3-й пехотной турецкой дивизией (12 батальонов, 12 орудий, 4 эскадрона сувари и 11 сотен курдов) задерживать движение Эриванского отряда с фронта, а Ванкскому отряду Фаика-паши действовать против Баязета. Турки, под начальством Магомет-паши, однако, уклонялись от боя, покидали свои позиции и отступали из Алашкертской долины вглубь страны. В отряде стали роптать на медленность нашего движения, а некоторые высказывали предположение, что нам не придется сразиться с турками, а только совершить прогулку «туда и обратно». Но последствия доказали ошибочность этого мнения.
В последних числах мая, Мухтар-паша, встревоженный наступлением генерала Тергукасова в Алашкертскую долину, приказал начальнику Алашкертского отряда Магомет-паше преградить дальнейший путь нашему Эриванскому отряду, а Фаик-паше предписал действовать со всею энергиею в тыл ему и против Баязета. Вместе с тем турецкий главнокомандующий двинул резервы из Кеприкея и Хоросана на поддержку Алашкертского отряда. К 1-му июня Магомет-паша сосредоточил 10 тыс. штыков и сабель и 18 орудий в окрестностях сел. Даяра, на Драм-дагских высотах, где и решил дать отпор русским. К этому же времени Фаик-паша с отрядом около 11-ти тыс. человек (в том числе 7 тыс. курдов) и 12-ти орудий, перевалив через Алла-даг, вышел в Баязетскую долину.
Почти одновременно с этим, 30-го мая, на биваке у сел. Зейдекяна, генерал Тергукасов получил приказание из корпусной квартиры предпринять энергичное наступление по эрзерумской дороге, к горному проходу Дели-баба и далее к Хоросану, с целью демонстрации и отвлечения сил неприятеля от Соганлуга и Карса. К концу мая главные силы Эриванского отряда на позиции у Зейдекяна состояли из 6 ¼ батальонов, 4-х эскадронов, 20-ти сотен и 5-ти батарей, общей численностью в 8 тысяч штыков и сабель и 30 орудий[179]. Остальные части, входившие в состав отряда, находились в Баязете – 6 рот, 4 ½ сотни и 2 орудия (около 1600 штыков и шашек), на базе в Эриванской губернии и на сообщениях в пределах Турции около 3-х батальонов и 13-ти
