Вампиры тут голодные (СИ) - Тони Марс

И в голове скользит мысль, что умереть от пневмонии — самое оно, но возвращаться на улицу под ледяной ветер уже как-то не хочется и сидишь такой, мол, что же делать? И не делаешь ничего.

В дверь постучали, и, когда герцог позволил войти, дворецкий бесшумно вкатил тележку с сервизом и чайничком.

Степан почувствовал небольшой стыд за то, что так спонтанно и своевольно заявился к герцогу: теперь, вот, пожилому человеку пришлось ночью вставать, чтоб обслужить их.

Дворецкий Эдгар расставил чашки, разлил чаю, и так же тихо удалился, не проронив ни слова. Степан задумчиво пялился на уродливые печеньки.

Стоит сказать, что попаданец, к своему стыду, относился к той категории людей, которых достаточно бесплатно вкусно накормить, подгадав нужное настроение — и все, он уже ваш лучший друг, постоянный покупатель и вообще, почти стал вашим личным “агентом Орифлейм”, поэтому расскажет о вас всем, кого знает. И тем, кого не знает, тоже.

Об этой своей темной стороне он никогда и никому не говорил. Но дракон, сволочь, видимо, что-то прознал. К счастью Степана, печенье оказалось на вкус таким же отвратительным, как и на вид, поэтому можно считать, что вербовка провалилась.

— Почему вы так хотели, чтоб я потерял титул? — вампир трудом проглотив кусок абсолютно несъедобной печеньки, но эта печенюха, зараза, застряла комом в горле. Да еще и весь рот расцарапала.

Мда уж, словно Степан сам выпечку к столу делал — так же ужасно.

— Ты переселенец. — Керналион умиротворенно отпил из чашки, наслаждаясь глубоким ароматом чая. То, что нужно, чтобы согреться.

Но вампира, холодного, голодного, разочарованного в выпечке в герцогском поместье и жизни в целом, подобный ответ не устроил. Больше походит на отмазку, чем на настоящую причину.

— Разве этого достаточно? — граф взял свою чашку в руки, грея ладони. Маленькая чайная чашечка смотрелась нелепо, как-то почти по-детски, и Степан в смешанных чувствах поставил чашку назад, на блюдце.

— Вполне. — заявил герцог, — Сам подумай, ты переселенец, несмышленый, и для тебя всё вокруг — незнакомое. Ты не знаешь нашей культуры, наших обычаев, не ведаешь о негласных правилах, даже читать не сразу научился. Ты слабое место, брешь в политической системе страны, даже ваши земли едва ли приносят доход. Переселенец с титулом — как черная дыра, что будет бесконечно потреблять ресурсы.

Попаданец опустил взгляд на чай: от поверхности шел легкий пар, тусклые блики гуляли на дне. Именно на дне граф себя и ощущал, только вот дно чашки — безобидное, чистое, теплое, а его дно — мрачное и холодное. Беспросветное.

— Я не согласен с вами. — он положил недоеденную печеньку на блюдце и взял в руки серебряную чайную ложку. В голове промелькнула грешная мысль, мол, может украсть у Ибенира ложку, уж Степану она точно пригодится, продаст и будет несколько месяцев не думать о деньгах.

— Конечно не согласен, — усмехнулся герцог, — ты ведь не видишь всей ситуации целиком. Да, ты из другого мира и мог бы привнести что-то новое и в моду, и в технологии, и в государственное устройство. Но раз это не появилось тут до сих пор, значит мы в этом не нуждаемся. Спрос рождает предложение. То, что мы что-то или чего-то не имеем — не просто так. У всего есть своя причина.

— Какова же тогда причина ненависти к переселенцам? — спросил граф, зло сверля взглядом столешницу.

Чем же так провинились попаданцы, раз сносят столько притеснений?

— Ты правда не понимаешь? — герцог откинулся на спинку стула и задумчиво поднял взгляд к потолку. — Экономика, чем тебе не причина? Переселенцы рушат экономику, безработные, неумелые, бездомные. Они нахлебники и бремя для семей, в которых оказались. Что б ты понимал, большого труда стоило прекратить народные безумства. Когда первые переселенцы появились, их массово убивали.

— Как вампиров. — с тихой яростью подметил Степан. Неужели в этой стране людям так необходимо кого-то ненавидеть, кого-то убивать?

— Нет, не как вампиров. — расстроенно покачал головой герцог. — Вампиры знают магию, имеют клан, который их защитит, и умеют прятаться. Переселенцы не могут ничего. Беспомощные жертвы огромного недопонимания. Да, я с острой неприязнью отношусь и к тем и к другим, но это не значит, что я ничего не делаю для вампиров или переселенцев. Не во всех землях официально запрещено убивать вампиров. Конечно, очевидно, что запрещено отнимать жизнь у граждан нашей страны, но не везде вампиров считают за своих. Пусть я и ненавижу вас, но защищаю.

Глава 56, про тех, кто лопал сахар

Степана коробило от понимания, что герцог действительно заботится обо всех, закрывает глаза на ненависть и личную неприязнь и просто делает свою работу. Но почему тогда столь же снисходительно Ибенир не мог отнестись к попаданцу, когда тот только заступил на свой пост?

Разве Кифен не вампир? В чем же тогда дело? Керналион в равной степени покровительствует и вампирам, и переселенцам, так почему же он побрезговал закрыть глаза и на то, кем является Степан?

— Вы пытались меня убить. — попаданец бросил обвиняющий взгляд на дракона, плотно сжав губы.

Давняя обида не давала просто отпустить ситуацию. Степан ведь не сделал герцогу ничего плохого, так почему обязан терпеть подобное отношение к себе? Словно его никто и за человека не считает. Ах да, он и не человек больше.

— Не было такого. — отмахнулся герцог. Или было? Он не помнил, впрочем, неважно. — Думаешь, я не знаю о Городе Звезд? Я герцог и племянник короля. Мои глаза и уши повсюду. Ты принес столько же пользы, сколько вреда, и это довольно прискорбно. — дракон проехался по больному, и лицо графа исказилось.

Степан изо всех сил пытался забыть что-либо связанное с Априошем, потому что любое его упоминание поднимало внутри волну жгучей боли, ненависти и вины. И эта бешеная смесь была так же невыносима, как его любовь.

— Вы имеете в виду Априош? — голос слабо дрогнул, — Разве что-то зависело от меня? — он поднял глаза, виноватые, раскаивающиеся глаза, и промолвил, — Вы бы могли расправиться с Грантаком или как там его, и ничего бы не случилось.

Керналион слабо, натянуто улыбнулся, скорее по привычке, чем из нужды. В такие мгновенья ему хотелось стать жалким вампиром, потому что было то, что не могли драконы. А вампиры могли.

— Нет, не мог. — разочарованно покачал головой герцог и в каждом слове скользила горькая печаль, — Ты почти десять минут дышал ядовитым газом и практически не пострадал. Мне бы хватило одного вдоха, чтоб умереть.

— Но вы не раз вдохнули. — граф цепко взглянул