Рыцарь курятника - Эрнест Капандю

он.

– И остался доволен вами?

– Он был в восторге!

– Уж не произвел ли вас король в генералы? – поинтересовался молодой белокурый приказчик чулочника.

– Я не просил его об этом, – скромно отвечал Рупар, – однако я присутствовал при сражении.

– Спрятавшись в комнате по другую сторону реки, – сказала Урсула, вышедшая из лавки. – Советую вам поменьше хвастаться своими подвигами! Если бы у короля были все такие солдаты, как вы, он не выиграл бы сражения.

– Но, мой добрый друг, мне кажется, что…

Урсула перешла через улицу, не слушая своего мужа; она встретила Арманду, выходившую из лавки Доже.

– А я шла за вами, – сказала Арманда, – Нисетта и Сабина хотят посоветоваться с вами насчет подвенечных платьев, которые сейчас получены.

– Так, значит, скоро свадьбы?

– На будущей неделе.

– Почему же не на этой? Сегодня только понедельник.

– Жильбер в отлучке. Он был вынужден уехать по делам и вернется только в пятницу или субботу.

– Войдите, – прибавила Арманда, переступая порог лавки парикмахера. – Вы сейчас увидите моего нового друга.

– Кто это?

– Войдите, войдите, увидите!

Урсула прошла первая, Арманда за ней. В эту минуту с внутренней лестницы сошли два человека: первым был Ролан, переменивший мундир на свой прежний костюм, второй – лейб-гвардейский сержант.

– Месье Фанфан! – закричала Урсула.

– Собственной персоной! – отвечал Фанфан-Тюльпан, любезно кланяясь.

– Вы в Париже!

– С нынешнего утра. Я имею честь находиться в конвое его величества и вступил в Париж вместе с королем. Ролан заставил меня поклясться, что мой первый визит в Париже будет к нему, и я сдержал слово.

– А Нанона? – спросила Урсула.

– Милая маркитантка? И она также вернулась. Она там, наверху, с девицами, смотрит их наряды.

– Пойдемте скорей! – сказала Урсула.

Обе женщины проворно взбежали по лестнице.

– Как славно, что король вздумал взять меня в конвойные! – воскликнул Фанфан, подбоченившись. – Таким образом я как раз поспел на свадьбу. Теперь мне придется потанцевать с красавицами.

И Фанфан начал делать па в лавке, мурлыкая себе под нос песенку. Приказчики парикмахера смотрели на гвардейского сержанта с восторгом. Делая па, Фанфан дотанцевал до порога лавки и остановился, чтобы выглянуть на улицу.

– Что это у меня, куриная слепота? Кого это я там вижу? Это толстое брюхо, эта красная рожа… это… о, мой приятель, мой гость!

Бросившись на улицу, Фанфан подбежал к группе, собравшейся перед лавкой чулочника. Рупар воскликнул:

– Сержант!

– Он был моим спутником в походе! – закричал Фан-

фан.

Схватив Рупара в объятия, он прижал его к груди с таким порывом, что у чулочника перехватило дух.

– Ну, Рупар, узнаешь ли ты меня?! – вскричал Фанфан.

– Узнаю ли я вас, сержант…

– Берегись, берегись! – вдруг раздался голос кучера.

Быстро мчавшаяся карета остановилась у дома парикмахера, дверца отворилась, и Доже соскочил на землю.

– А! Вот и Доже! – обрадовался Фанфан. – Я пойду к нему узнать…

Оставив Рупара, он подошел к лавке, в которую вошел парикмахер. Доже держал за руки Ролана. Он казался очень взволнован, но это было приятное волнение.

– Пойдем к твоей сестре, – сказал он, – вначале я с ней должен поговорить.

Он пошел на лестницу, а за ним Ролан и Фанфан. На площадке первого этажа они услышали оживленный разговор в комнате Сабины, в той комнате, куда шесть месяцев назад девушку принесли без чувств, всю залитую кровью. Доже отворил дверь. Сабина, Нисетта, Урсула и Арманда рассматривали с величайшим вниманием два белых платья, лежавшие на стульях. Нанона стояла несколько позади и также рассматривала наряды. Целая коллекция белья, лент, юбок была разложена на стульях и кроватях. Обе девушки, маркитантка и женщины говорили одновременно, обсуждая предметы туалета с чрезвычайным воодушевлением.

При звуке отворившейся двери они обернулись.

– Батюшка! – вскрикнула Сабина, подбегая к Доже.

– Месье Доже! – воскликнула Нисетта.

Парикмахер, поцеловав Сабину, обернулся к Нисетте.

– Почему бы тебе не обращаться ко мне так же, как Сабина? – спросил он. – Разве я также не отец твой?

– Нет еще, – отвечала Нисетта, краснея.

– Не сегодня, так завтра.

Ролан и Фанфан вошли в комнату.

– Любезные дети, – спросил Доже, – счастливы ли вы?

– О да! – отвечали Сабина и Нисетта.

Доже поцеловал их в лоб.

– А ты, Ролан? – спросил он.

– И я также, батюшка, – отвечал молодой человек. – Я тоже счастлив, но счастье мое будет полно только в тот день, когда с нами будет Жильбер.

– Жильбер будет с нами в субботу.

– И цель его путешествия такая чудесная, такая славная! – восторгалась Нисетта.

– Мы получаем от него письма каждый день, – прибавил Доже.

– Это правда, – сказала Сабина, вздыхая, – но я согласна с моим братом: было бы лучше, если бы Жильбер был здесь.

– Повторяю тебе, он будет здесь в субботу, – продолжал Доже. – Король сказал мне это сегодня.

– Король! – вскричали женщины.

– Да. Пока я причесывал сегодня его величество, мы разговаривали, как это часто случается. Король удостоил меня беседой о моих детях. Я поблагодарил короля за то, что он соизволил выбрать Жильбера посланником в Шателеро, на оружейную фабрику, откуда он должен привезти шпагу, которая будет вручена герцогу де Ришелье за услугу, оказанную при Фонтенуа. Король улыбался, слушая меня. «Ну, если вы довольны, Доже, – сказал он мне, – то ваша дочь должна быть недовольна отсутствием жениха». Я признался королю, что Сабина часто вздыхает и что отсутствие Жильбера отодвигает свадьбу. Король соизволил сказать мне, что он послал приказ Жильберу вернуться не позже субботы; потом, взяв со стола бумагу, он произнес: «Теперь не будет никакого промедления, Доже. Вот этой бумагой я освобождаю вашего сына, Ролана, от службы, хотя он поступил на службу как волонтер». И король подал мне эту бумагу.

Доже вынул из кармана бумагу и подал ее Ролану.

– Теперь ты свободен! – объявил он.

– Как король добр! – вскричал Ролан.

– Добр, да не совсем, – проворчал Фанфан-Тюльпан.

– Как?! – изумился Ролан. – Что вы хотите сказать?

– Я говорю, что это смешная мысль – лишить такой прекрасной карьеры, как военная, молодца, который мог бы со временем сделаться полковником, молодца, ворвавшегося со мной в английскую колонну, в которую, видит Бог, нелегко было войти! Отпустить тебя в отставку – большая ошибка, и если бы король посоветовался со мной…

– К счастью, он этого не сделал, – перебил, смеясь, Ролан.

– Что сделано, то сделано. Перестанем об этом говорить, меня он в отставку не пошлет, или я…