Рой: Битва бессмертных - Эдуард Байков

…Верно, гарантий нет. Не было их и у Болека.

Он нетерпеливо ходил из угла в угол комнаты, думая, думая и думая.

Да, Лелек — его помощник. Но он, начальник, при всем своем опыте, он же не ясновидящий и не мутант, в мозги парню заглянуть не может и не знает, ведет тот какую-то свою игру или нет. На вид — нет, ни малейших подозрений, все приказы исполняет быстро, дельно, человек сообразительный, старательный. Правда, опыта не хватает, ну так это дело наживное, молодой еще… А так — идеальный подчиненный, лучше не придумать.

Но ведь это ровно ничего не значит.

С такой же точно вероятностью могло оказаться, что под личиной служебной исполнительности кроется умный, расчетливый и безжалостный враг. И уж, конечно, такой враг не раскроется, не выдаст себя.

Агент остановился у окна, сцепив руки за спиной. Он смотрел в окно — и не видел ничего. Мысль его качалась туда-сюда, как метроном: «Роман? Лелек?.. Лелек? Роман?..»

В Москве, где миллионы людей мельтешат во вздорной суете, думая, что заняты чем-то важным, это важное на самом деле творится в никому не заметной тишине. И не в центре, а на окраине, в бесчисленных рядах панельных зданий, где и рассветы кажутся не рассветами, а так… кое-как просветлеет, и вот тянется эта тусклая муть, тянется, тянется… пока наконец не стемнеет и не придет ночь.

У Безымянных имелись десятки конспиративных точек по Москве. Многие из них были одноразовые: однажды побывав там, Братья никогда больше туда не возвращались. Вот и в хрущевке близ метро «Кузьминки» они встретились в первый и последний раз.

Их было трое здесь — Восьмой, Пятый и Третий. Незаметно для посторонних проникнув в квартиру на втором этаже, они заварили кофе и расположились в большой комнате. Со стороны — ни дать ни взять, три солидных джентльмена присели поговорить на приличные джентльменам темы: о политике, о футболе, о женщинах…

Но речь у них шла о другом.

Пятый, за последнее время несколько утративший свой светский лоск, сделав пару глотков, отставил чашечку — что-то не лезло в горло. Он нехотя усмехнулся:

— Нет ничего хуже, чем ждать и догонять, так говорят, кажется?.. По поводу догонять я бы еще поспорил, но вот ждать — в самом деле, хуже некуда…

Восьмой на это философски заметил:

— Терпение должно вознаграждаться. Ну, не всякое, положим, но такое, как наше, — да.

Третий пригубил кофе, искоса глянул на соратников. Понял, что оба они ждут от него чего-то обнадеживающего: на связи находился именно он. А он пока ничего не мог им сказать. Не имел права. Хотя кое-какие сведения у него имелись. Но он считал должным их перепроверить точно. Либо — да, либо — нет.

Двое других об этом знать не могли. Догадывались, наверное, но говорить вслух не решались. И правильно делали.

В их группе наступил разлад на почве отношения к Рою. Собравшиеся здесь были единодушны: никаких союзов, никаких контактов с этой дрянью. Бить, бить и бить! Победа или смерть.

Другие члены группы… В них тройка не была уверена. Хотя встречались, общались — внешне все оставалось в рамках субординации. После катастрофы премьерского лайнера было велено работать с Роем — и пришлось подчиниться, никуда не денешься. Но эти трое быстро определили себя как искренние враги Роя.

Они открылись друг другу. Был ли в этом риск?.. Конечно. И немалый. Однако в данном случае риск и вправду оказался благородным делом. Он оправдался. Ну, а конспирация для этих людей — привычная часть жизни. Собраться так, чтобы ни одна душа об этом больше не узнала, они умели.

И вот они сидели и ждали. Напряжение стыло в воздухе. Время шло.

Пятый бесцельно посмотрел в окно. Еще полчаса — и придется разбегаться, дальше так сидеть опасно. Другие тоже ведь не лаптем щи хлебают…

Он не успел додумать — мягкая трель звонка разлилась по комнате. Третий вынул мобильник. Аппарат этот был левый, купленный на другое имя совсем ничем не примечательным человеком — из толпы.

Лицо его не выразило никаких сомнений, когда он увидел на табло, кто звонит. И голос остался бесстрастным:

— Слушаю. Да. Понял. Да. Хорошо.

И отключился.

Пятый позавидовал умению Третьего быть кратким. У него так получалось не всегда.

Третий обвел взглядом застывшие лица товарищей. И вдруг улыбнулся:

— Ну, камрады, кажется, и на нашей улице праздник!..

Бывают люди — вроде бы неглупые, рассудительные, развитые, начитанные… да только все это у них оказывается не впрок, потому что главный стержень их души, главная движущая сила жизни — жадность. Это сродни дурной болезни: жадность ослепляет человека, отшибает разум напрочь, близость больших денег как бы искажает мир вокруг него. Человек точно попадает в зазеркалье, не видит, что творится вокруг него, а видит только блеск богатства, чует лишь острый привкус денег… словом, становится дурак дураком. А дураку и пуговица — смерть.

Примерно таким человеком и был сталкер по кличке Клещ. Всю сознательную жизнь его терзала алчность, не давала ему просто жить, трудиться, зарабатывать… Мысль о том, что, пока он горбатится за копейки, где-то из рук в руки перетекают миллионы, — жгла мозг и наяву и во сне. После армии он кинулся в таксисты, полагая, что здесь можно рубить бабло чуть ли не на халяву: сиди да крути баранку, а денежки сами текут в карман. Но очень скоро выяснилось, что работа каторжная, деньги невелики, хозяева норовят обжулить на бензине и запчастях, а ответное жульничество опять же дает копейки… Пары месяцев хватило, чтобы разочароваться.

Переметнулся шоферить в «фирму досуга», проще говоря — возить проституток. Этот труд оказался повеселее, денежки и вправду появились, иной раз удавалось и девчонок парить на халяву… Клещ потирал руки: вот оно, золотое дно! Это только дураки ноют, что, мол, вечно денег нет, а умный всегда найдет… Осмотревшись и поняв механику бизнеса, он пустился делать левые заказы втайне от хозяев «конторы», мысль его уже простерлась до идеи самому сделаться хозяином… И вдруг все рухнуло.

На одном из левых рейсов их взяли менты. Ну, с девчонками-то дело простое: отжарили хором, да и с крыльца пинком под сраку, а вот Клещу стали активно шить статью — организация притона. Мытарили почти сутки, наконец заставили подписать протокол и отпустили под подписку о невыезде.

И здесь облом! Искатель наживы пал духом. Дело в прокуратуре неспешно крутилось своим чередом, призрак тюремных нар мерещился по ночам… Но тут как раз грянула катастрофа, поползли слухи о пустом городе, о брошенных ценностях, деньгах, золоте, об отрядах сталкеров, на свой страх и риск проникающих в Зону, о сказочных богатствах, выносимых ими оттуда…

Клещ как услыхал о таком Эльдорадо, так все в душе у него перевернулось. Плюнул на подписку, все деньги перевел на банковскую карту — и рванул навстречу будущим миллионам.

Оказавшись близ заградительной линии, Клещ быстро прибился к группе Романа, наслушался историй о банковских подвалах с золотыми слитками, его завидущие глаза разгорелись волчьим огнем. И он шагнул в неизвестность…

…И вот теперь именно он охранял разжалованного Болеком Романа. Сам Болек не очень-то вглядывался в эти рожи: кого поставил, того и поставил, напутствовав при этом:

— Смотри не упусти! Головой ответишь.

Сказал для пущего эффекта, поскольку реально сбежать у Романа никакой возможности не было.

На двадцатом этаже имелась небольшая каморка, запирающаяся снаружи, — подсобное помещение лифтеров. Одно окно и то зачем-то забрано решеткой: куда, на хрен, лезть с двадцатого этажа?.. Впрочем, в случае с Романом решетка, возможно, и была уместна: от полевого агента такого уровня всего можно ждать.

Клещ, правда, об этом не думал. Стоя с автоматом у двери, он предавался мечтам. О богатстве, понятно. После всего увиденного в Зоне образ набитого золотом банковского подземелья вжился в сознание Клеща: подвальная полутьма, тусклый блеск по сторонам. Штабеля золотых слитков. Золотые кирпичи… Жизнь! Будущее!..

— …Клещ! Эй, Клещ, слышишь?

Клещ вздрогнул, очнулся. Голос Романа звал его из-за двери.

— А? — растерянно откликнулся он.

— Клещ, ты? — вполголоса, таинственно.

— Ну я, — парень тоже зачем-то снизил тон.

— Ты понял, что происходит?..

Вообще-то у Романа с Клещом отношения сложились не то чтобы товарищеские, но вполне рабочие, даже чуть больше, чем рабочие. Хитрым нутром почуяв в Романе такого лидера, который может совладать с судьбой, к которому удача сама липнет, как металл к магниту, Клещ тоже прицепился к главарю, он это умел — без мыла в жопу влезть. Задания выполнял ревностно, старался. При этом был готов в любой момент кинуть босса, переметнувшись к тому, кто сильнее. И когда промеж вождей возникла заморочка, Клещ не очень-то переживал. Не все ли равно! Мое дело маленькое, разбирайтесь сами.