Личный враг Бога - Михаил Кликин

— Ты с утра. Говоришь. Это.

— Точно. Говорю тебе. Ну, давай же!

— Нет. Давай отдохнем. Хоть чуть. Немного.

Глеб застыл возле обессилевшего товарища, просительно глядя на него.

— Ну, давай. Тролль. Пойдем, — пробормотал он тихо и нерешительно.

Великан отрицательно покачал головой.

— Отдохну. Чуть.

— Ну, хорошо, — сломался Глеб. — Подожди. — Он снял с друга мешки, достал одеяло, расстелил его, быстро соорудил навес и помог Троллю перебраться в тень.

— Эй, Глеб, — осипшим голосом обратился к нему Тролль.

— Что?

— Скажи толком, где этот чертов колодец?

— Я говорю — недалеко. Совсем рядом.

— Это я уже слышал. Ты пальцем покажи.

Глеб скис.

— Пальцем… — повторил он медленно. — Если честно, то я не знаю.

— Так я и думал. Мы, что — заблудились?

— Может быть, — признал Глеб. — Может, просто чуть уклонились в сторону и прошли мимо, может, карта врет, а может, просто-напросто, колодец тот давно засыпало…

— Да-а, — протянул Тролль. — А когда следующий?

— Если бы я знал точно, где мы находимся… — Глеб замолчал.

Они еще долго молчали, разглядывая исходящие жаром пески и ощущая, как усталость превращает мышцы в камень.

Поборов подступающую сонливость, Глеб дотянулся до вещевого мешка и вывалил все его содержимое перед собой.

— Не спи, — сказал он своему товарищу. — Надо поесть.

— Не хочу, — отозвался Тролль.

— Надо. Пища хоть и в небольших количествах, но содержит жидкость… Вон, смотри, даже три яблока остались. — Глеб извлек из груды продуктов и вещей сморщенные побуревшие плоды. — Давай ешь. — Он протянул яблоко великану. Тот нехотя взял его и целиком запихнул за щеку.

— Черт! — выругался Глеб, поранив руку о какой-то острый предмет, скрывающийся в куче вываленного барахла. — Что там такое? — Он извлек тяжелый металлический треугольник, сквозь который был продет кожаный шнурок. — Да это мой старый наконечник! От копья! — узнал он. — Подарок Свертля. Он еще что-то там говорил про заклинание. Про амулет…

Тролль перевернулся на бок, заинтересованно разглядывая предмет в руках Глеба.

— Точно, — подтвердил великан. — Он говорил, что эта штука поможет отыскать воду. Интересно, как?

— Не знаю. Он не сказал. — Глеб долго смотрел на иззубренное острие, пытаясь сообразить, как с ним работать. Покачал наконечник в руке, подбросил его и сразу поймал, открыл ладонь и опять долго и сосредоточенно изучал отточенный металл. Затем он бросил амулет на расстеленное одеяло, посмотрел, поднял и бросил снова. И еще раз, внимательно наблюдая. И еще. Никакой системы в полетах, падениях и расположении не было заметно.

— Может, обманул? — спросил Тролль, следя за манипуляциями друга.

— Не может быть, — отмел нелепое предположение Глеб. Он взял амулет за шнурок и поднес к лицу, к самым глазам. Висящая стальная рыбка крутилась на привязи перед его глазами, проблескивая гранями. Несколько оборотов в одну сторону, закручивая ребристую кожаную нитку, несколько — в другую, разматывая и снова сплетая тонкую косичку. Наконец, металлический треугольник замер неподвижно, словно загипнотизированный пристальным взглядом Глеба. И вдруг качнулся, отклонился от вертикали на мгновение и вернулся в исходное положение.

— Видел?! — спросил Глеб, не отрывая взгляд от амулета.

— Ага.

А магический отвес качнулся снова, потянулся к северу, словно там прятался огромный мощный магнит, и застыл, своим противоестественным положением указывая направление.

— Там вода! — уверенно сказал Глеб.

— Но близко ли? — пессимистично спросил Тролль.

— Должно быть, он отмечает ближайший источник. Так что выбора нет. Надо идти туда.

— Опять идти. — Великан поморщился, словно от боли. — Давай хоть немного отдохнем по-человечески. Поспим чуток.

— Нет, — Глеб был непреклонен. — Дойдем до воды и отдохнем.

— Хоть полчасика, — жалостливо попросил Тролль.

— Ни минуты. Съешь еще яблоко и пойдем.

Поняв, что спорить бесполезно, обиженный Тролль куснул вялое морщинистое яблоко. Он отгрызал маленькие кусочки, явно тянул время, но Глеб не торопил его — ему было по-настоящему жалко изможденного гиганта и силача, укатанного пустыней, сдавшегося ей, сломленного, еще, быть может, не осознающего этого, не признающего, не желающего признать, но, несомненно, сломленного беспощадным солнцем, бесконечными песками и мучительной жаждой.

Яблоко кончилось, а вместе с ним кончилось и отведенное на отдых время. Тролль покрутил в пальцах оставшийся сухой хвостик и разочаровано отбросил его в сторону. Глеб свернул шерстяные одеяла и запихал их в сумку. Через минуту все было готово к дальнейшему путешествию…

Вода оказалась совсем близко. Стоило им четыре раза подняться на барханы и спуститься с них, следуя на север, как с гребня пятого они увидели темное пятно, пока еще неясное, неоформившееся, размытое маревом горячего воздуха. Воодушевленный Глеб прибавил шагу, и даже Тролль, до этого едва волочащий ноги, воспрял духом и отобрал у друга связку пустых, но тяжелых бурдюков.

Вскоре стали видны торчащие прямо из песка пальмы, а когда друзья подошли еще ближе, то смогли рассмотреть и каменное возвышение цилиндрического колодца, и бледно-зеленую траву возле него, и валяющийся в стороне массивный круг крышки.

Воды в колодце было много. Она не доходила каких-то полутора метров до края каменного кольца, и Тролль, перегнувшись, легко черпал ее ладонями, лил в пасть, плескал себе в лицо, на плечи, растирал по телу, брызгал на Глеба. Видимо, в этом месте подземные воды подступали к поверхности совсем близко, и пальмы с легкостью вытягивали из почвы животворную влагу, разрастаясь и образуя маленький оазис, островок жизни среди моря песка. У корней пальм росла длинная, стелющаяся по земле трава, сухая и шершавая, но зеленая и живая. И даже торчала у самого колодца хиленькая малорослая березка с листьями-сердечками, непонятно каким образом сюда попавшая.

Вдоволь наплескавшись, промокший Тролль стал наполнять бурдюки. Нацедив первый, он присосался к его узкой горловине, задрал подбородок и замер, жадно наливаясь водой.

— Фу! — удовлетворенно выдохнул он, когда бурдюк наполовину опустел. — Вот это жизнь! — Он улегся на жесткой траве в тени разлапистой пальмы, помассировал ноги и прикрыл глаза.

— Может, поедим? — предложил Глеб.

— Нет. Спать. — Тролль перевернулся на бок, поерзал немного и захрапел.

Глеб посмотрел на друга, выудил из мешка кусок высохшего сыра, неторопливо съел его, кроша маленькими кусочками, и лег рядом с великаном. Необоримая усталость, так долго ждавшая своего часа, выползла откуда-то, заползла в волокна мышц, в трубки костей, оккупировала каждую клеточку тела, охватывая истомой и сонливостью.

Глеб закрыл глаза. Нечасто в своих жизнях он совершал подобное безрассудство — засыпал, не убедившись в собственной безопасности, полностью положившись на везение, уповая на случай…

Но все было спокойно, только иногда шуршали в траве змеи, да по-пластунски подкрадывались к спящим гигантские ящерицы-вараны, недоуменно разглядывая незваных гостей.

Пять дней и ночей они шли по пустыне.

Талисман выводил их к воде, заставляя отклоняться от прямого курса, и они шли зигзагами — короткими галсами преодолевая безводный океан и предвкушая момент, когда можно будет крикнуть в полный голос: «Земля!».

Ранним утром шестого дня путешественники почувствовали, что скоро пустыня кончится.

Тролль замер, потянул носом воздух, широко раздувая ноздри, и сказал:

— Что-то меняется. Чуешь?

В атмосфере разлилось предчувствие свежести, еще не сама свежесть, но неуловимые, едва угадываемые ее признаки. Все вокруг изменилось. Как-то не так, как-то иначе размывался струящимися раскаленными потоками воздуха горизонт. Сухое отсутствие запахов перестало щекотать нос. Солнце выглядело совсем по-другому, по-доброму. Небо опустилось ниже и налилось сочной синевой. Ветер нес влагу, теперь он ласково обдувал прохладой, а не иссушал, как раньше.

Вдали, там, где плоскость земли смыкалась с небосводом, мелькали черные, едва заметные точки. Глеб сперва подумал, что это обожженные глаза подводят его, но вскоре понял, что видит далеких парящих птиц, и обрадовался этому открытию. Скоро, совсем скоро!

— Птицы, — вслух произнес Глеб.

— Ага. Я заметил, — подтвердил Тролль.

— Уже немного осталось.

— Даже не верится…

Они какое-то время молчали.

— Помнишь, — сказал Глеб, — я говорил, что однажды встретил Песочного Человека?

— Ага.

— Так вот, Песочный Человек — это отражение наших мыслей. Зеркало…

— То есть?