Краткая история стран Балтии - Андрейс Плаканс

определенную автономию в реформированном Советском Союзе. Министерства иностранных дел в этой ситуации не требовалось, поскольку вопросы внешних сношений относились к компетенции московского правительства. Однако после обретения независимости появились новые приоритеты — стало совершенно обязательным не только наличие министерства иностранных дел, но, в условиях уменьшившегося национального бюджета, необходимо было найти способ сократить общее количество министерств и ведомств, а также количество персонала в оставшихся. Даже министерства, не занимавшиеся напрямую международными связями, нуждались в сотрудниках, ориентированных на общение с «внешним миром» и имевших соответствующую языковую подготовку — особенно знавших английский язык. Легче всего было найти таковых в университетах и научно-исследовательских институтах, и с начала 90-х годов стал отмечаться отток людей из академической науки (особенно гуманитарных и социальных дисциплин) в правительственные структуры. Другие кадры, обладавшие технической подготовкой, но не знавшие второго языка, кроме русского, а также владевшие только русским, в большинстве своем заменялись.

Общая переориентация на Запад затронула, фактически, все работающее население, особенно в сфере обслуживания. На балтийском рынке появились сети предприятий быстрого питания, которые стали конкурировать с местными предпринимателями, занятыми в той же сфере. Крупные коммерческие предприятия из Скандинавских стран и Германии стали искать возможности для инвестирования, и в Таллине, Риге и Вильнюсе появились торговые центры и отели с хорошо известными по всему миру названиями. Безразличное и невнимательное отношение к клиентам обслуживающего персонала советских времен хорошо известно, и от подобного поведения необходимо было быстро избавляться. Тут же кстати пришелся и языковой вопрос: законы о языке требовали, чтобы персонал, обслуживающий население, был в состоянии при необходимости общаться с ним на государственном языке независимо от того, какие другие языки требовались для оптимального исполнения своей работы. Знание иностранных языков (кроме русского) стало частью требований к сотрудникам на различных позициях; помимо этого, обслуживающий персонал был вынужден выучить и применять в работе такие западные кредо, как «покупатель всегда прав», а также осознать, что наличие рабочего места зависит от качества работы, — это было неактуально в советское время, когда предполагалось, что каждому гражданину необходимо предоставить работу, приносящую доход, независимо от качества его работы. Эти изменения были особенно трудны для старшего поколения; новые требования казались «нормальными» младшему поколению, выходившему на рынок труда. Помимо этого, «западные» способы работы несли на себе некий флер привлекательности.

Необходимость управлять предприятиями, принадлежавшими собственникам с Запада, породила в балтийских республиках потребность в обучении управляющего персонала на Западе — это могли быть различные внутренние программы, летние университетские курсы, созданные специально для подобных целей, а также краткосрочные стажировки в западных компаниях, чтобы научить «секретам торговли». Личные и дружеские связи, возникшие вследствие этого, породили в определенном смысле долгосрочную «систему наставничества», которая легко реализовывалась благодаря более быстрым современным средствам связи, таким, как факс и электронная почта, а также все более широкому использованию английского как международного языка мира бизнеса. Вестернизация, однажды начавшись, произвела эффект большого валуна, рухнувшего в маленький пруд, — круги начали распространяться и заняли всю поверхность. Количественные характеристики экономики трех республик вошли в международную систему рейтингов в целях информирования потенциальных инвесторов о возможных выгодах и степени безопасности инвестиций. Внутренние публикации национальной статистики должны были соответствовать установленным международным нормам и рассчитываться в соответствии с ними. Те, кто жертвовал средства на гуманитарную помощь, ожидали отчетов о том, как тратятся деньги и какой процент из них выплачивается в качестве зарплаты администраторам. Чтобы иметь возможность принимать студентов из балтийских республик, западные образовательные учреждения стремились узнать, что именно входит в компетенцию выпускников тех или иных учебных заведений стран Балтии. Новое вхождение в Европу означало необходимость соблюдения множества «переходных обрядов», в которых чрезвычайно ценилась транспарентность, — и это часто вступало в противоречие с секретностью, принятой в советское время как в общественных делах, так и в частных взаимоотношениях. Для многих стресс от необходимости приспосабливаться к новому оказался невыносим, и количество людей старшего поколения, добровольно оставивших работу, было значительным, что увеличивало в государствах Балтии число «экономически неактивного населения». Например, в Латвии эта категория, в которую не входили безработные, находившиеся в поисках работы, возросла с 8600 человек в 1991 г. до 22 500 в 1992-м, 75 800 в 1993-м и 95 500 человек в 1994 г.

В течение некоторого времени после 1991 г. различные европейские сети, все сильнее опутывавшие балтийские республики, смотрели на последних, как и на все другие бывшие советские республики, сквозь призму «посткоммунизма», проявляя к ним такую же снисходительность, какой отличаются родители по отношению к детям-подросткам. Ожидалось, что данные страны, пройдя трудный период «взросления», будут способны взять на себя «взрослую» ответственность в соответствии с их размером и экономическими возможностями. При этом не существовало никаких точных моделей такого посткоммунистического «переходного периода», позволяющих сколько-нибудь точно определить, когда же пора перестать проявлять снисходительность. Длительные процессы, включавшие постоянную оценку относительно готовности к вступлению в ту или иную организацию, продолжались и в первые годы нового тысячелетия. В 2004 г. балтийские республики были сочтены достаточно «зрелыми», чтобы принять их в ЕС и НАТО в качестве полноправных членов. Положительные решения в обоих случаях означали, что национальная независимость этих стран получает еще одно подтверждение со стороны обширной системы существующих государств. Для большинства населения стран Балтии такое дополнительное подтверждение было желательным, однако, как показывают опросы общественного мнения, значительная часть людей во всех трех странах продолжала выказывать сомнения относительно этих шагов. Некоторые сомневались в разумности увеличения символической дистанции между балтийскими республиками и Россией, другие опасались трудностей, связанных с уменьшением национальной свободы действий, а некоторых раздражал бесконечный поток поступающих извне «стандартов», соблюдения которых требовали от своих членов западные организации. Тем не менее основные вехи на пути к членству в ЕС и НАТО были пройдены всеми тремя странами благодаря деятельности избранных правительств и общественной поддержке их решений — хотя и не повсеместной, но все же выказываемой большинством населения.

Открытие прошлого

Вступление в качестве полноправных членов в наиболее важные западные экономические и военные организации означало, что посткоммунистическая фаза осталась для балтийских республик позади. Эти геополитические процессы происходили одновременно с попытками склонных к историческому мышлению интеллектуалов трех стран объяснить происшедшее и все еще происходящее. Любой прибалт-долгожитель, родившийся, скажем, в 1910 г., пережил две мировые войны, принятие двух деклараций независимости, оккупацию нацистской Германией и СССР, массовые депортации и эмиграции, значительные потери населения и его прирост, а теперь — беспрецедентную переориентацию в сторону Запада. Эту фрагментированную историю предстояло сделать единым целым, хотя бы для того, чтобы преподавать школьникам целостную, легко воспринимаемую историю родной страны. Данную задачу было существенно труднее