Современная канадская повесть - Мари-Клер Бле

Мне — туда? Понятно теперь, почему этот гад скалился.

Андре повернул и вновь пошел в сторону Девяносто седьмой улицы, остановился на углу, постоял, наконец решился, спросил у проходящего мимо парня, по одежде — рабочего, где можно снять комнату.

— Да тут везде можно. В окнах объявления: «Сдается комната». Возьми да постучись.

Андре прошел квартала четыре, прежде чем увидел в нижнем окне большого старого дома с покосившимся деревянным крыльцом размытое дождем объявление. Когда шел по дорожке к крыльцу, засохшие ветки кустарника, росшего по обеим сторонам, цеплялись за рукава. Андре постучал, дверь открыла женщина со злобным лицом и копной рыжих крашеных волос.

— Сдаете комнату? Я по объявлению.

Женщина разглядывала его, поджав губы.

— Ну, сдаю, да только не таким, как ты… Драк в доме не терплю.

Андре не знал, что сказать. Хозяйка отступила на шаг; стягивая одной рукой у горла синий выцветший халат, махнула другой — входи! Провела через кухню, всю пропахшую жареным луком, потом по ветхим ступенькам спустилась вниз, прошла через захламленную бельевую и ввела Андре в мрачную подвальную комнатушку, где в углу стояла кровать с продавленным матрасом. Кроме кровати, в комнате оказались еще зеленого цвета кухонный стол у стенки и старый ореховый комод, а над ним — мутное кривое зеркало.

— Двадцать долларов за неделю вперед и десять в счет будущего ущерба.

— Какого такого ущерба?

— Если в доме ничего не изгадишь, деньги верну, как будешь уходить.

Чтоб тебя! Это ж половина всех моих денег!

— Мне просто комнату на ночь, и все!

— На ночь не сдаю. И плата вперед.

Поискать бы, конечно, чего получше, но, ей-богу, сил никаких нет, и в ребрах ломит, чтоб им пусто было.

Андре помялся, вытащил тридцать долларов, протянул хозяйке.

— Там в коридорчике за углом — ванная. Чтоб девок не водить и в комнате не пьянствовать.

Хозяйка затопала вверх по ступенькам, а Андре присел на кровать. Сейчас бы лечь, растянуться; но вместо этого Андре поднялся и на цыпочках вышел в бельевую, огляделся, наконец заметил дверь, которая, по-видимому, вела в ванную.

Ему приходилось видеть раковины и унитазы в кафе и на заправочных станциях, но никогда еще он не был в настоящей ванной комнате. Андре прикрыл за собою дверь. Стоя над туалетом, он разглядывал все вокруг.

Эх! Помыться бы… А что, если эта старая калоша сунется?.. Ничего! На двери защелка. Господи, как помыться хочется!

Андре стянул грязную одежду, так и оставил грудой на полу, забрался в ванну, наполнил ее водой доверху. Намылил тело, помыл голову и растянулся в ванне, озабоченно разглядывая многоцветные синяки на теле и осторожно ощупывая больные места.

Интересно, что у меня с физиономией?

Вытираясь полотенцем, он взглянул в зеркало и замер, пораженный.

О господи! Перебил-таки нос, мерзавец! Понятно, почему все на меня так косятся.

Андре подошел к груде одежды на полу. Стирка в ручье мало что дала. От одежды пахло грязью и потом, и еще оставалось полно кровавых пятен.

Надо бы простирнуть. Развешу в комнате. К утру высохнет.

Андре сгреб все и кинул в ванну. Выжав выстиранную одежду и убедившись, что путь свободен, он кинулся через бельевую к себе в комнату, разложил мокрую, каплями капающую на пол одежду на стуле и на комоде. Ему и в голову не пришло выпустить воду из ванны, развесить мокрые полотенца и вытереть грязные подтеки на полу.

Кровать так себе, отметил он, ложась. Но все-таки кровать.

Комната выходила на юго-запад. Андре проснулся только после полудня, — когда солнечные лучи проникли в комнату. Одежда высохла и, поскольку он расправил ее, разложив, выглядела не сильно жеваной.

Порядок, удовлетворенно отметил он про себя, одевшись. Не забыть бы купить расческу и зубную щетку. Сестра Бригитта говорит, если каждый день чистить зубы, они не будут…

Громкий, назойливый стук в дверь прервал его мысли. Дверь распахнулась, на пороге стояла рыжая хозяйка.

— Это что тебе, хлев, что ли… — Уставившись на комод, на полированной поверхности которого белели подтеки от мокрого белья, хозяйка осеклась. — Мой комод! Что ты с ним сделал?.. В ванной будто стадо свиней плескалось, войти невозможно… Комод мне изгадил! Ну вот что. Сию же минуту выметайся.

— Я не знал, что мокрое нельзя… — беспомощно развел руками Андре, глядя на комод. — Я вымою пол, я… Тьфу ты! Совсем позабыл в ванной убрать.

— Небось сроду не мылся! — Хозяйка отступила, освободив Андре путь, взметнула рукой в сторону выхода. — Живо. Выметайся.

— Я же за неделю вперед заплатил.

— Ну, поразговаривай у меня! Оставишь такого на неделю, все стенки мне пробьет или крышу проломит.

— Но я же заплатил!

— А ты докажи! Пошел вон, не то полицию позову.

Огорошенный, раздавленный этим вероломством, Андре поплелся мимо хозяйки, вверх по ступенькам и очутился на улице.

Тридцать долларов коту под хвост! У самого меньше осталось, а спать так и негде. Надо б на работу устроиться, да где тут ее сыщешь?..

Внезапно его охватила тоска по дому.

Хоть бы лесок тут какой! Под кустом бы прилечь… У входа в то самое кафе, где обедал накануне, он столкнулся с полицейским, волокущим за руку угрюмую индианку.

— Скажите… где тут можно работу найти? — робко спросил Андре.

Полицейский подозрительно покосился на него.

— Ты на полном серьезе?

— Чего? Ну да, на полном!

— На биржу иди. — Полицейский быстро затараторил подряд какие-то цифры, Андре ничего не понял, но решил, что это адрес.

Тут, улучив момент, индианка вырвалась и припустила через улицу. Чуть не сбив ее, завизжала тормозами машина, другая, шедшая следом, со скрежетом врезалась в переднюю. Полицейский чертыхнулся и, игнорируя столкновение, бросился вдогонку за убегавшей индианкой.

Андре так и не понял, что ему надо делать. Только китаец из кафе объяснил ему наконец, куда нужно идти.

Чиновник на бирже труда, с добрым усталым, испещренным глубокими морщинами лицом и с залысинами надо лбом, покачал головой, поглаживая подбородок.

— Я тебе честно скажу. Сейчас и не думай, чтоб найти работу в Эдмонтоне. Тут даже опытные и с квалификацией в безработных ходят.

— Я могу работать заправщиком на бензоколонке.

— Заправщиком! Кому теперь нужны заправщики? — Клерк, нахмурившись, щелкнул кнопкой шариковой ручки. — Ты ведь метис, верно? Конечно, это несправедливо, я никогда этого не понимал, но вашего брата тут пристроить почти невозможно. Я бы, сынок, на твоем месте возвратился бы туда, откуда приехал. — Он повел плечами. — У нас в городе просто так болтаться нельзя, тотчас в беду какую-нибудь влипнешь. Такая у нас жизнь… Но я тебе этого не говорил, понял? Проболтаешься про меня кому, скажу, что ты врешь. — Клерк принялся изучать анкету, заполненную Андре. — Двенадцать классов кончил? — недоверчиво спросил он. — В институт зачислили? — Клерк помолчал. Оттопырив губу, он смотрел куда-то вдаль, обдумывал что-то.

Сейчас начнет… Ступай, мол, себе в университет, то да се…

— Знаете… а может, на стройке спросить, вдруг там нужно?..

Чиновник скривил рот в улыбке.

— Спросить-то, конечно, можно, почему не спросить?

— А где тут у вас стройка?

— Да повсюду. Как пойдешь, сразу увидишь.

Чего на ночь глядя стройку искать, подумал Андре, выходя с биржи. Только время зря терять.

Он решил было обосноваться на ночь в вестибюле дешевой гостиницы на Девяносто седьмой улице, но, едва закрыли пивной бар, портье тут же выставил его за двери. Андре долго бродил по центру города, пока не наткнется на автобусную станцию. Войдя, он увидел, как дежурный выпроваживал из вестибюля молодого индейца в женой.

— Нечего вам тут ошиваться, — говорил дежурный. — Никуда не едете, никого не ждете, уходите отсюда.

Женщина, боязливо косясь на дежурного, взялась за потрепанную бумажную хозяйственную сумку. Судя по вздувшемуся животу, она была беременна. Муж скрутил сигарету, закурил и, не глядя на жену, пошел к двери. Женщина глухо закашлялась и побрела вслед за ним.

Дежурный придирчиво оглядел Андре.

Чтоб убить время, тот принялся внимательно изучать огромное, во всю стенку, автобусное расписание. Немедленно в голове родился план.

Куплю-ка билет на какой-нибудь ночной рейс, тогда меня отсюда не вытурят.

Андре выбрал маршрут до Спрус-Гроув, деревушки неподалеку от Эдмонтона, автобус отправлялся в шесть тридцать утра. Вооружившись автобусным билетом, Андре отыскал свободное место в зале, постарался принять вид отъезжающего и благополучно проспал до утра. Перекусив в кафе при автобусной станции, отправился бродить по улицам в поисках стройки.

К пяти вечера итог был таков: ни на одной из четырнадцати строек работы ему не нашлось, зато в результате хождения по стройкам дешевые ботинки измочалились в пух и прах. Подошва у одного вообще оторвалась, приходилось ступать — шаг с прихлопом, — слегка волоча ногу. Приметив еще раньше убогий магазинчик на Уайт-авеню, походивший на привычную Андре сельскую лавку, он завернул туда перед самым закрытием.