Локи. Дилогия - Василий Горъ

вели необъявленную войну. И умирали. За тех, «зрителей», их детей и будущее Империи. В общем, мирной «военной службы» мне хватило за глаза. Поэтому я выбрала команду, с которой мне по пути, разобралась требованиями, которые в ней предъявляются к кандидатам, вышла из рода еще перед вылетом на Рубеж и оборвала все значимые связи с прошлым. В общем, уже никто и никогда не отдаст мне приказ, противоречащий вашему!

Услышав последнее утверждение, да еще и выделенное интонацией, мы одновременно встрепенулись, сообразив, что оно в точности соответствует фразе, сказанной во время шоу «Никто, кроме них» . А значит, в процессе подготовки к этому визиту Ульяна как-то умудрилась получить доступ даже к материалам, собранным лейтенантами Гордеевой и Вахрамеевой! В принципе, при наличии хороших отношений с «дядей Петей» это было вполне реально, но все равно напрягло еще сильнее. А Телепнева, почувствовав это изменение в моем настроении, развела руками:

- Да, я упряма. Поэтому, задавшись целью, вытрясла из Романова всю информацию по вашей команде, какая у него была на тот момент. А еще разговорила Фрола Романовича, благо и его знаю с самого детства. Именно поэтому хочу заявить следующее: моя жажда мести управляема, я не стремлюсь к суициду и готова разделить ваши цели даже без «строгого ошейника», который на себя нацепила. Говоря иными словами, буду ждать возможности вцепиться в глотки убийцам сестры столько, сколько потребуется, сделаю все, чтобы сдохли они, а не мы, и не уйду из команды до тех пор, пока вы не сочтете меня ненужной. Порукой тому мое слово!

«Предсказание Даши насчет трех с лишним десятков самых красивых девушек Империи начинает сбываться…» - грустно пошутила Забава в ТК, и я, посмотрев на анимированный смайлик, в отчаянии бьющийся головой о стену, невольно поежился. Потом заглянул в глаза соискательницы на место штатного пилота нашей команды, увидел в них непреклонную решимость, щедро приправленную надеждой, страхом и запредельной душевной болью, вспомнил последние слова дядьки Фрола и задумчиво потер подбородок.

В принципе, пилот нам требовался – да, я умел летать, и довольно неплохо, но специализировался на силовых аспектах и не собирался сидеть на борту корабля в готовности к старту или оказанию огневой поддержки в то время, как мои девчонки воюют. А дальше начинались полные непонятки. Да, Ульяна Телепнева была мотивирована донельзя, добровольно нацепила на себя «строгий ошейник», оборвала все связи с прошлым и была в великолепных отношениях с Романовыми. Но ко всему этому прилагались жажда мести, управляемость которой еще надо было проверить, некоторая ненормальность, вынудившая взрослую и состоявшуюся личность разработать столь безумный алгоритм подхода, нешуточное внутреннее напряжение, способное расшатать и без того не особо стабильную психику Федосеевой, и еще целая куча факторов, о которых я пока ничего не знал. Возможные проблемы с Дашей беспокоили настолько сильно, что я невольно кинул на нее взгляд и буквально через минуту получил сообщение, которое в теории должно было успокоить:

«Она такая же, как мы, поэтому бери, не думая! Обо мне не беспокойся – самый пик моих переживаний уже позади, так что помогать придётся ей. Но это даже неплохо – она врастет душой не в кого-нибудь, а в нас, соответственно, команда обретет еще один краеугольный камень, вышибить который будет практически невозможно…»

Приблизительно также «должно было успокоить» и сообщение Беклемишевой, прилетевшее следом:

«С момента их прилета в гости общаюсь с Татьяной Константиновной и, опосредованно, с Анной Николаевной. Передаю им самые интересные цитаты. Обе в ужасе и рвутся в гости. «Вправлять мозги этой дурехе». Тем не менее, в один голос просят ее услышать. И клянутся всем, чем можно и нельзя, что это не игра и не подстава…»

Я почесал затылок, «стимулируя» мыслительные способности, и быстренько накидал ответ Панацее:

«Если могут, то пусть прилетают – посмотрим на Ульяну в естественных условиях».

А пока она читала это предложение и списывалась с Романовой, обратился к гостье:

- Ульяна Всеволодовна, мне более-менее понятны мотивы большинства ваших решений. Напрягает только нестандартный «тюнинг» тактического комплекса. Объясните, пожалуйста, зачем вы придумали эту дурь?

Девушка пожала плечами:

- Говорят, что у вас на Рубеже слово дворянина еще не обесценилось. В моем окружении все значительно хуже – абсолютное большинство помнит о своих обещаниях только до тех пор, пока это удобно и не создает проблем. Я не знала, поверите ли вы уроженке Белогорья, и была не готова ждать, пока вы на практике убедитесь в том, что мне действительно можно доверять. Поэтому поставила себя в условия, в которых вы будете в состоянии проверить искренность любой фразы, воспользовавшись возможностями внешнего управления тактическим комплексом и проанализировав изменения параметров организма. Кстати, отключить «тюнинг» получится не раньше, чем через год – не хочу, чтобы великодушие помешало вам доверять, но проверять все то, что внушает сомнения!

В теории, эти объяснения звучали не так уж и плохо. Если, конечно, не считать плохим жизнь в окружении личностей, не держащих данное слово. А на практике… на практике я понимал, что за симпатичным фасадом может обнаружиться все, что угодно. В общем, решил не торопиться и позадавать вопросы:

- Скажите, пожалуйста, в каком звании и с какой должности вы ушли в запас?

- Капитан-лейтенант. Последний год была командиром летного крыла тяжелого ударного крейсера проекта «Авангард».

Должность откровенно порадовала. И совсем не потому, что командиру летного крыла «Авангарда» подчинялось пятьдесят с лишним пилотов и столько же техников. Она была насквозь боевой, поэтому на нее никогда не ставили «на вырост», по знакомству или за «горизонтальные» заслуги. Наоборот, на абсолютном большинстве боевых кораблей ВКС ее занимали самые надежные офицеры, способные в экстремальной ситуации заменить командира корабля.

- Позывной, прозвище среди подчиненных, количество благодарностей и взысканий? – продолжил я, мысленно отметив, «лучший пилот флота по мнению любимого начальника» не получил бы столь «теплое» место ни за какие коврижки.

- Ведьма. Сука. Четыре на тридцать три.

Тут тоже было чему порадоваться: насколько я знал, в боевых флотах позывные, полученные во время учебы, игнорировались, а вместо них давались новые. Причем не кем-нибудь, а самыми уважаемыми ветеранами подразделений. И эти позывные практически всегда отражали одну из самых значимых черт характера. С прозвищами тоже было непросто. Особенно у девушек. Все сладенькое и миленькое свидетельствовало о безотказности. В самом прямом смысле этого слова. Определения, связанные с внешностью – о неуважении сослуживцев. А такие, как у Телепневой – о требовательности, жесткости, бескомпромиссности и нетерпимости к панибратству. Не менее информативными