Очерки пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857, 1858, 1859, 1860 годах. - Алексей Вышеславцев

Первым президентом республики был избран генерал Фруктуосо Рифера, гаучо по рождению, отличившийся в войне с Бразилией. По истечении законного срока, в 1834 году, избран был, особенно преданными интересам страны, генерал дон Мануэль Орибе к величайшему прискорбию. сложившего свою власть президента. Рифера собрал своих гаучей, взялся за оружие и, после многих стычек, принудил новоизбранного президента отказаться от своего места до истечения срока (1838); и в едва начавшейся республике снова начались смуты и беспорядки. Партии Риферы и Орибе, красные и белые, то есть поселяне и горожане, вели непримиримую воину; наконец, Рифера, как мы видели, октябрьским трактатом 1840 года, низложен был Францией, a Орибе — Росасол. Рифера, однако, все еще продолжал войну, и аргентинские войска наводнили Уругай; один Монтевидео отчаянно сопротивлялся все время войскам и флоту Росаса. Бразилия и Англия с опасением следили за этою неравною борьбою; уничтожение независимости Уругая и присоединение его к Аргентинской республике были бы невыгодны для Бразилии.

При этих беспрестанных войнах теряла больше всего иностранная торговля; жалобы английских купцов были так часты и так настойчивы, что министерство лорда Джона Росселя решилось на вмешательство (1844), в видах восстановления мира, спокойствия и свободного плавания по реке; Франция была приглашена к участью. От обеих держав посланы были в 1845 году Оузлей и Доссоди в Буэнос-Айрес для предъявления своих справедливых требований; в случае, если бы стал Росас колебаться, предписано было прибегнуть к силе. Требовали, чтобы Росас признал Уругай и Парагай самостоятельными государствами, отказавшись от всякого на них притязания, чем и окончились бы все смуты Ла-Платы. Росас объявил посланникам положительно, что ни в каком случае не будет повиноваться европейским властям, которые хотят предписывать Америке законы, и затем объявлена была война (18 сентября 1845 года). Союзники блокировали Буэнос-Айрес, завладели маленькою аргентинскою эскадрою, которая стояла у Монтевидео, осадили островок Мартин-Гарсия и энергически приступали к другим военным действиям. Росас продолжал настойчиво сопротивляться, и терпеливым выжиданием утомил, наконец, союзников, желавших окончить много стоившую войну. С этою целью был послан в Буэнос-Айрес англичанин Самуэль Гуд (1846), который и заключил перемирие с Росасом на следующих условиях: все военные действия в Уругае должны быть прекращены; должен быть выбран новый президент для этой республики; должна быть объявлена общая амнистия; с Буэнос-Айреса должна быть снята блокада, и остров Мартин-Гарсия, с своими маяками, должен быть возвращен., При исполнении этих условий нашлись какие-то затруднения, и посланники были отозваны; на их место явились лорд Гоуден и граф Валевский. Англия во всяком случае хотела покончить с войною, причем было еще желание мести Людовику-Филиппу, принявшему участие в итальянских и швейцарских делах, враждебное английским интересам. Лорд Гоуден отозвал английскую эскадру из Буэнос-Айреса, заключил мир с Росасом, и война осталась на плечах одной Франции. Герцог де-Броль, французский посланник в Лондоне, потребовал от имени своего, правительства объяснений. Мы, писал он, приняли участие в делах Ла-Платы только по проискам Англии и для её интересов. Посредничество Гуда было для нас выгодно, но оно сокрушилось о настойчивое противодействие Росаса. Росас не хотел согласиться на свободное плавание по Паране и требовал, чтоб Орибе был президентом Уругая. Мы не могли принять этого. Что же случилось? Лорд Гоудеии отстраняется от общего дела с Валевским и отзывает свою эскадру от Буэнос-Айреса! Джон Россель и Пальмерстон старались представить дело своего полномочного в сомнительном свете, утверждая, что посланник не совсем понял их инструкции; однако блокада Буэнос-Айреса с английской стороны не возобновлялась. В это время во Франции вспыхнула революция, и французский посланник должен был принять трактат, заключенный Англией. Только быстрым ходом обстоятельств французы выведены были из своего неприятного положения: последовало неожиданное, внезапное падение полновластного диктатора, a за ним совершенное изменение как внутреннего, так и внешнего положения стран Ла-Платы.

Мысль занять в Южной Америке то же положение, каким пользуются Соединенные Штаты в Северной, постоянно занимает как народ, так и правительство Бразилии. Поэтому там внимательно следили за событиями на Ла-Плате; наконец, Бразилии представился случай для раскрытия своих гегемонистских стремлений.

Росас повторял время от времени свою комедию отказа, наружно желая удалиться от дел; мы уже видели этот маневр, который он всякий раз употреблял с успехом. В 1851 году он явился перед депутатами с следующею речью: «Мои телесные силы до того ослабели, что мне невозможно вести дела Аргентинской республики при таких тяжелых обстоятельствах…» — «Жестоко было бы, — отвечал генерал Уркиса, губернатор провинции Энтре-Риос, — взваливать тяжесть правления на великодушного президента, отчего здоровье его может пострадать еще больше. Этим он и народу мало услужит. При болезненности президента могут потерпеть интересы страны и даже благосостоянию её угрожает опасность.» Провинция Энтре-Риос приняла сторону Уркисы; ей последовала провинция Кориентес, с губернатором Фирасоро. Несколько недель спустя (29 мая 1851), Энтре-Риос и Уругани заключают с Бразилией наступательный и оборонительный союз, с целью доставить мир разоряемому десятилетнею междоусобною войною Уругаю и вытеснить Орибе с аргентинскими войсками навсегда из республики. Что делать дальше, будет указано обстоятельствами. По всей вероятности, Уркиса еще прежде имел сношения с бразильским кабинетом. Незадолго перед этим, аргентинский посланник был обидно отозван из Рио-Жанейро. За трактатом 29 мая последовали другие, сделавшие большой шаг в международных отношениях южно-американских государств; назначены комиссары для проведения демаркационной линии между Бразилией и Уругаем; оба государства обоюдно признали свою независимость. Бразилия обязывалась поддерживать всякое, согласно с конституцией избранное и действующее, правительство; объявлена общая амнистия и обещано возвращение конфискованных имений. Приглашены все аргентинские штаты к участью в трактате, равно как и Парагани, которого независимость обеспечивалась. Торговля объявлена на свободных началах. Подданные обоих государств могут свободно жать в той или другой стране и вести свои дела, не платя никакой повинности, и не могут быть вербуемы в военную службу. Бразильцам дозволено плавать но Уругаю и его притокам; положено стараться о свободном плавании по Паране и Парагаю. Обе стороны обязывались выдавать беглых преступников, в число которых включены и принадлежащие бразильским подданным негры.