Мой адрес — Советский Союз! Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Так и подмывало сказать, что за неё меня лично поблагодарил Брежнев, и даже выпил со мной, но… Дал обещание никому об этом не трепаться.

– Да‑да, – покивал Студенок, – кое‑что слышал. А моей жене очень нравится песня «Я не могу иначе». При этом, как мне доложили, вы ещё и неплохой спортсмен, достойно защищаете честь свердловского бокса. Ну, так в чём у нас суть дела?

– У ансамбля «Свердловчанка», который работает при местной филармонии, накопился неплохой материал, они даже записали магнитоальбом. Вот, – я положил ан стол бобину в упаковке. – Материал прослушал сам директор фирмы «Мелодия», похвалил. Но сказал, что у них очередь на год вперёд. И в других городах, где имеются их филиалы, очередь не меньше. А вы представляете, сколько на Урале талантливых музыкантов, коллективов, исполняющих как классическую, так и популярную музыку! И они могли бы заявить о себе с помощью грампластинок, которые разошлись бы по всей стране. Но эта пресловутая очередь… Вот я и предлагаю создать в Свердловске филиал фирмы «Мелодия». А можно даже нечто самостоятельное. Как студию звукозаписи, так и небольшой завод по печатанию пластинок. Назвать, к примеру, «Ural Records». Чтобы сразу – международный уровень. Чтобы не только СССР охватить, но и страны социалистического лагеря, а может – чем чёрт не шутит – и капстраны. Ведь можем же выставить достойный музыкальный продукт! Я даже могу предложить место под них – недостроенное здание на углу Щорса и Серова. Оно принадлежит свердловскому Союзу художников, хотели построить там выставочный зал, да финансирования не хватило. Семь лет стоит, и сносить не сносят. Там стены крепкие, крыши только нет. Уверен, всё окупилось бы уже через год после выпуска первой пластинки. Я уж не говорю, если завод начнёт печатать пластинки каких‑нибудь «Битлз» или «Пинк Флойд». На западных рок‑группах можно реально озолотиться.

И при этом не выплачивая им авторские гонорары, чуть было не добавил я, памятуя, что фирма «Мелодия» долгие годы попросту воровала песни западных исполнителей.

Студенок откинулся на спинку кресла и шумно выдохнул. Ослабил узел галстука, смерив меня внимательным взглядом.

– Во‑первых, такие вещи согласовываются с Москвой, и согласование – процесс очень нескорый. Во‑вторых, грампластинки сейчас не являются предметом первой необходимости. У нас поликлиник не хватает, детских садов… Да меня просто не поймут, если я вылезу с такой инициативой. Опять же, на постройку или, как вы говорите, достройку здания нужны средства. Свободных у меня нет, просить у Москвы? Не уверен, что там одобрят такую инициативу. Ещё и по шапке надают. Мой вам совет, молодой человек, а вернее, ансамблю, за который вы хлопочете – пусть наберутся терпения. Год пролетит – и не заметят. А если песни хорошие, то они не старятся, они и через десять, и через пятьдесят лет останутся актуальными. Ещё есть вопросы? Что ж, приятно было с вами пообщаться. А плёнку заберите. Она вам ещё, наверное, пригодится.

Он мне даже руку протянул на прощание. Бюрократ хренов, думал я, спускаясь по лестнице… Хотя я помнил, что в прежней моей реальности Студенок был не самым плохим руководителем города, но и эпохального ничего не совершил.

– Женя! Покровский!

Я поднял голову. Ба, Ельцин! Он‑то что здесь делает?

– Здравствуйте, Борис Николаевич!

Рукопожатие у потенциального Президента России не в пример крепче, нежели у главы города.

– Ты чего здесь? И почему такой смурной?

Я немного помялся, но затем всё же рассказал в общих чертах суть беседы с первым секретарём горкома. Ельцин нахмурился.

– Да, поликлиники с детскими садами нужны, но и о культурной стороне вопроса забывать нельзя. Это не дело, когда в стране дефицит грампластинок. А что, песни у «Свердловчанки» действительно хорошие?

– А вы сами послушайте, как время будет. Держите.

Я протянул ему бобину, тот взял, сунул в портфель.

– Сегодня же и послушаю, заценю, что местные могут. А идея с филиалом «Мелодии» или тем более самостоятельным заводом и студией неплохая. Да и название… Как, говоришь? «Ural Records»? А что, звучит… Ладно, – он бросил взгляд на часы, – у меня важная встреча через пять минут, надо бежать. Если что – созвонимся, твой номер в общежитии у меня есть.

– Так я уже давно в своём доме живу. Кстати, с телефоном… И невестой.

– Вот как?! Свадьба, значит, скоро?

– Ага, через месяц. Буду рад видеть вас в числе гостей.

– Хм, а что, может, и приду. Ты номер свой чиркани мне, если что – созвонимся.

И на хрена я его на свадьбу пригласил? Как‑то само собой вырвалось. Ведь ненавидел Ельцина за то, что страну развалил, а сейчас как‑то и нет той злости. Наверное, потому, что он ещё ничего в этой реальности развалить не успел. Даже помог разочек, с этим фактом не поспоришь.

Я ждал от него звонка сегодня вечером, завтра, послезавтра… Не позвонил. М‑да, видно, песни «Свердловчанки» ему не зашли. А если зашли, то чем он может помочь, если вон даже первый секретарь горкома сразу лапки вверх поднял?

Между тем смотрины прошли замечательно, Полина моим предкам понравилась.

– Хорошая девочка, – шепнула мне мама

Я её маме тоже приглянулся – к ней в гости мы съездили неделю спустя, в следующее воскресенье, 23 мая. Хотя могли бы одним днём управиться, имейся у меня личный автомобиль. А в понедельник снова пришли в ЗАГС. Коряк нас помнила.

– Не передумали ещё? – проскрипела она прокуренным голосом, принимая заявление. – Ну тогда ладно… На какое число планируете? 26 июня?

Ну да, для меня это был оптимальный вариант. К этому времени, если я приму участие в чемпионате Европы, уже успею вернуться, и за оставшуюся неделю подготовиться к свадьбе. А если и не получится в Испанию попасть… Что ж, спокойно будем готовиться к главному в нашей с Полиной событию жизни.

– Вы как, хотите просто расписаться у нас здесь, или провести торжественную церемонию во Дворце бракосочетания? – спросила Коряк.

– Конечно же, у нас будет настоящая свадьба! – воскликнула Полина, которой даже в голову не приходило, что может быть как‑то иначе.

– Тогда Дворец бракосочетания, – невозмутимо отметила Коряк и полезла в свой гроссбух. – Так, так… На эту дату есть окна на 10.30, 11.30 и 13.30.

Мы с Полиной переглянулись.

– Да, собственно, без разницы, – пожал я плечами. – Хотя, пожалуй, 11.30, наверное, наиболее оптимальный вариант.

Я посмотрел на Полину, она часто закивала, соглашаясь.

– Хорошо, записываю на 11.30. Сейчас я вам выпишу пригласительный билет в «Салон для новобрачных», это на Луначарского‑53.

В пригласительный были вложены отдельные купоны на костюм (платье), обувь и кольца, которые гасились в магазине. За кольца можно будет получить в сберкассе компенсацию от государства в размере 100 рублей за каждое. А с одеждой мы уже сами как‑нибудь, а то все женихи после этого салона, наверное, выглядят как близнецы. Ну и невесты соответственно.

Впрочем, мы на следующий день заглянули в салон, не пропадать же купонам. Взяли кольца, а Полине ещё приглянулись комплекты постельного белья и чехословацкий сервиз на 6 персон, который в обычном магазине было так просто не достать. Ещё в этом пригласительном имелся купон на покупку всякого дефицита в ЦУМе в Банковском переулке. Спиртное, колбаса, шпроты, консервы всякие, конфеты, и даже баночка красной икры... Его мы отоварим по‑любому, такую возможность упускать преступлению подобно.

О дате свадьбы в письменном виде сообщили родственникам, чтобы, так сказать, готовились и ничего на этот день не планировали. Потом настала очередь договариваться с руководством Дома офицеров, дабы арендовать банкетный зал ресторана на 26 июня. Оказалось, его можно арендовать на вполне легальных условиях, за двадцать пять целковых в час. Я арендовал на 12 часов, а до кучи выставил директору ОДО пару пузырей хорошего коньяка. Так сказать, чтобы задружиться на будущее, мало ли…

Перед отъездом на сборы я вручил Хомякову доклад для дорогого Леонида Ильича. Вроде бы всё в него вложил, все свои знания и пожелания. Естественно, соответствуя знаниям на уровне современника, а не будущего, будущее компьютеризации в докладе было описано как наиболее вероятный вариант развития этой отрасли в мире.