Право на рождение. Дилогия (ЛП) - Габриэль Зевин

— Она не сделала бы этого в одиночку, — сказал Джекс. — У нее должен был быть сообщник.

Тут у меня был очевидный выбор.

— Юджи Оно?

— Уверен, он. Но я имел в виду кого-то изнутри.

— Ее мужа.

Этот разговор зациклился.

— Да, но дело в том, Анни, и может быть ты этого не понимаешь, но от отравления Микки больно как никому другому. Он следующий в роду наследует Шоколад Баланчина. Отравление уверило всех, что он и Юрий слабы. — Джекс пробежался пальцами по незримым волосам. — Что насчет Толстого? Нет, Толстый бы никогда. Слишком сильно любит шоколад. И тебя. А адвокат, работающий на вас?

— Мистер Киплинг? — спросила я.

— Нет, Саймон Грин.

Последнее имя, которое я ожидала услышать от Джекса.

— Откуда ты знаешь Саймона Грина?

— Встречал его годы назад в лагере, когда мы оба были детьми.

— В лагере? Где это ты был?

— Нигде. Вероятно, в этой семье я не единственный бастард.

— Что ты такое говоришь?

— Ты разве не подозревала?

— Подозревала о чем?

— Что Саймон Грин связан родством с Юрием. Или даже твоим отцом. И если это правда, можно поверить…

Я встала и треснула Джекса по его обезображенному поломанному лицу. Я стала сильнее за месяцы ручного труда и ощутила, как от моей руки сминается щека.

Ко мне подбежал охранник и оттащил подальше от Джекса. Меня попросили покинуть остров Рикерс.

— Все хорошо, Аня! Мне жаль. Я не хотел выказать неуважение к твоему отцу, — отчаянно заорал мне в спину Джекс. — Я больше не могу здесь оставаться! Ты знаешь, что я не имею ничего общего с отравлением и не должен быть здесь. Ты должна мне помочь, Анни. Я могу здесь умереть, Анни! Попроси отца твоего парня помочь мне!

Я не обернулась, потому что охранник толкал меня в сторону выхода. Будь даже я физически в состоянии это сделать, то не стала бы.

Это проблема Джекса. Он сболтнул что в голову взбрело. Папа говорил, что людей, которые говорят что угодно, следует игнорировать.

Но что папа знал? Став старше, я стала удивляться тому, что многое из сказанного им оказалось наугад.

Только взгляните, как успешно Джекс впрыснул в мою голову яд.

Дейзи Гоголь поджидала меня снаружи помещения для посетителей.

По пути домой, в автобусе, в котором я ехала, холодно не было, но я задрожала.

— Что такое, Аня? — спросила она.

Я сказала ей, что человек, с которым я виделась, сказал гадость о моем мертвом отце.

— Этот человек, безусловно, преступник, — сказала Дейзи.

Я кивнула.

— И лжец?

Я снова кивнула.

Дейзи пожала своими покатыми плечами.

— Думаю, безопаснее выбросить его из головы.

Дейзи порывисто обхватила меня своими мускулистыми руками и прижала к груди.

Она права. Слова Джекса не могли быть правдой. Я не хочу расспрашивать мистера Киплинга об этом. Я не хочу вспоминать. Не хочу, чтобы сестра это слышала. Хотелось стереть это из своего мозга. Поместить с вещами, о которых узнала за школу и которые мне не понадобятся: линию Гекаты в Макбете, теорему Пифагора и собственную преданность отцу. Прошло, все прошло.

(Примечание: если у меня будет дочь, первым делом я дам ей совет, что злостное невежество почти всегда есть ошибка.)

***

Добравшись до дома, мне нужно чем-нибудь занять мысли или хотя бы руки. Я решила разобрать вещи Имоджен. Много у нее их не водилось — книги, одежда, туалетные принадлежности — но полагаю, ее сестра хочет их вернуть. Случись такое с Нетти, я бы тоже захотела забрать ее вещи (А что случилось с вещами Лео?)

В тумбочке Имоджен я обнаружила экземпляр «Холодного дома» Нетти, я дарила ей на день рождения. Сколько воды утекло. Это был довольно длинный роман, Имоджен прочитала всего около двухсот страниц. Бедная Имоджен больше никогда не узнает конец этой истории.

Я только собиралась бросить сумочку Имоджен в коробку, как заприметила в ней книгу в кожаном переплете. Я открыла обложку. Тот самый дневник, о котором упомянула Нетти.

Я полистала страницы. Ее каракули выглядели знакомыми — крошечный, женственный и наклонный почерк.

Этот личный дневник начинается около двух лет назад. В основном она описывала прочитанное. Заядлой читательницей я не была и находила все это довольно скучным. Однако запись, сделанная больше года назад, за февраль 2083 года бросилась мне в глаза:

«Здоровье Г. ухудшается с каждым днем. Мистер К. попросил помочь ей умереть».

Несколькими неделями позже:

«Дело сделано. Г. отправила детей на свадьбу. Мистер К. отключил электроснабжение здания на час. Я ввела Г. наркотики, страдать она не будет & я держала ее за руку & мистер Киплинг за другую & наконец глаза ее сомкнулись & сердце остановилось. Покойся с миром, Галина».

Я запустила книгу через всю комнату, и когда она приземлилась, расслышала нежный плач страниц. Имоджен Гудфеллоу помогла бабушке совершить самоубийство! А мистер К. — это определенно мистер Киплинг.

Я бросила дневник в холщовую сумку и поспешила к дому мистера Киплинга. Небо весь день было угрожающе серым, но исполнило угрозу только вечером — пошел сильный дождь. Ни я, ни Дейзи Гоголь, настоявшая пойти со мной, зонтики не прихватили и промокли к тому времени, как добрались до квартиры мистера Киплинга в Саттон-Плэйс.

Я редко навещала его здесь. Большинство дел могло подождать до утра. Я попросила портье позвонить, но он узнал меня и махнул в сторону лифта. Дейзи Гоголь решила остаться в холле.

Дверь открыла Кейша, жена мистера Киплинга.

— Аня, — сказала она, протягивая ко мне руки. — Ты промокла насквозь и замерзнешь. Проходи. Я принесу полотенце.

Я вошла в прихожую, забрызгав их мраморный пол.

Кейша вернулась через минуту с полотенцем и мистером Киплингом.

Лицо мистера Киплинга выражало беспокойство.

— Аня, что такое? Что-то случилось?

Я сказала ему, что нам нужно поговорить наедине.

— Да, конечно, — согласился мистер Киплинг. Он проводил меня в свой домашний кабинет.

Одна стена полностью покрыта фотографиями. Преимущественно жены и дочери, но также попадались мои отец и мать, я, Нетти и Лео. Я заметила одну или две с Самоном Грином.

Я выложила дневник на деревянный стол.

— Что я вижу?

— Дневник Имоджен.

— Я и не знал, что она завела его.

Я сказала, что тоже не знала.

— Она говорит кое-что, — я помолчала, — кое-что о вас.

— Мы были друзьями, — ответил мистер Киплинг. — Не понимаю, о чем ты говоришь, пока ты не объяснишь мне.

— Вы с Имоджен убили бабушку?

Мистер Киплинг тяжело вздохнул и подпер лысую голову руками.

— Ох, Анни. Галина хотела этого от нас. Она сильно страдала. Все время болела. Она сходила с ума.