РУССКАЯ ФАНТАСТИКА 2006 - АНТОЛОГИЯ

- Да-да! - кивнул я. - Конечно! Просто иногда я путаюсь.

- Чаем угостишь?

- Конечно, - кивнул я и, налив в стаканы воды, сунул в один из них кипятильник. - Чего-то ты рано. Я еще собирался на гитаре побренчать.

- Бренчать на гитаре лучше, чем жрать “коричневое”. Это факт. Говорят, в вашем районе опять прирост. Трупаки-то не под “коричневым” ли были? Со следующей недели не будешь убирать, а будешь сообщать дежурному. Он будет проверять на “корье”.

- Ух ты! Да не… Они это… Не-е… Обычные.

- А то новое поветрие пошло, - солидно вздохнул Прошкец - Самоубийцы. “Корчневого” долбанут и выходят на улицу. Специально, чтобы на уровень напороться. Бунтари хреновы!

“Самоубийцы” - это звучало вызывающе, а все, что звучит вызывающе, хочется попробовать. Да… Так я первый раз “коричневое” употребил. Тоже под ту идею, что оно - ужасно. А у меня депресняк был, ну я и подумал: “Закоричневею и… под аннулятор!” Потому что умереть мне тогда хотелось больше, чем теперь жить. Потому что тиликатор этот в голове у меня тиликал и тиликал. Ни минуты покоя не давал. Даже ночью тиликал.

И как раз в тот день Фимоза случилась. Тогда-то я и причастился “коричневым”. Но ничего такого не случилось! Хотя что-то случилось. Тиликать перестало.

А потом я совсем осмелел и тогда первый раз себя за макушку потрогал!

И - ничего! Ничего, мля, не случилось! Вот тут-то я и перепугался! Должно же было случиться! Иначе - чего стоит Матрица этот? Неделю ходил в ужасе. В голове не тиликало.

А может быть, я мало “коричневел”? Или за макушку мало трогался?

Черт! Опять затиликало!

- Да? - удивился я вслух, переждав макушечный колокольчик. - Честно говоря, не заметил ничего особого. Обычная парочка. У него на голове был мощный дол-бак, - я показал добычу. - А она… Ну хорошо! КСРка, она же слабее, короче, не смогла вырваться, когда услышал сирену. И знаешь… - Я вздохнул. - Я не против того, чтобы полицейские палили по нарушителям уровня, но, может, сделали бы его повыше, что ли. Пока мы молодые, не страшно, а представь, когда тебе будет лет семьдесят! Я сегодня видел дедка. Он чуть не сломал ногу, когда падал на звук сирены, в пух его разнеси! Честно говоря, я даже не понимаю, почему это на нашем уровне чертят лазером, а на верхнем нет. Неужели там никто не пробовал “коричневое”?

Севка нахмурился. Видно было, что и ему приходят в голову эти вопросы, но он не хотел на них отвечать.

- “Коричневое” наверху никто не употребляет, - произнес он не очень воодушевленно. - Там люди сознательные!

- А как же они расслабляются? Это ж рехнуться можно от однообразия. Извилины в мозгу выпрямятся!

В мозгах у меня опять затиликало, но я старался не обращать на это внимания.

- Зачем тебе мозги, Раша? - Прошкец проникновенно заглянул мне в глаза. - Тебе мусор убирать мозги ни к чему. Ты вон со склонениями никак не разберешься, а туда же - мозги… На хрен тебе мозги?

- Ну… Я же не робот…

- Роботы есть и поумнее тебя, - усмехнулся Севка. - Сидел бы и не рыпался, а то отменят как класс.

- Почему? А кто мусор убирать будет?

- Роботы, - ухмыльнулся Прошкец. - Роботы, Раша! Они есть-пить не просят, ни голяков им не надо, ни пепелацев душевых, ни “красного”! Рубишь? На третьяке и четверяке все делают роботы.

- А чего ж тогда? - пожал я плечами. - Ну сделали бы и здесь роботов. Только я тебе скажу так: жвачку от стеклона ни один робот не допетрит отскоблить.

Севка замялся. И я догадался, что здесь тонкое место. Что-то связанное со жвачкой и стеклоном. Надо подумать будет, когда Севка уйдет. Сам-то он ни за что теперь не скажет. Сейчас полезет в карман, достанет “красного”, а я и отказаться не смогу. И придется еще сожрать, ну берегись тогда, железяка!

И точно. Севка полез в карман.

- Хочешь “красного”? - спросил он, протягивая мне пастилку. - “Сперминт”.

- Не увиливай!

- Знаешь, что я тебе скажу, Рашечка? Ты, верно, за макушку себя трогаешь?

- С чего ты взял? - Я покраснел. И правда, захотелось схватиться за макушку и не отпускать ее, потому что тиликанье превратилось в заунывное пилообразное нытье.

- Ладно-ладно! - Севка ухмыльнулся. - Бери жвачку и жуй!

Я молча взял одну и кинул в пасть.

- А в чем прикол? Платформа есть у этих самоубийц? Или как бодун? - спросил я погодя, чтобы улизнуть с неприятной темы.

- Зачем тебе? - подозрительно спросил Прошкец. - Давай лучше поговорим о нашем будущем.

- Не-не! - возразил я. - Отвечай! А то я тебе еще страшнее вопрос задам.

- Ну ладно, - вздохнул Сева. - Это упадническое, эскапистское течение. Базируется на нигилистических религиозных концепциях древности. Катары там, Циолковский, ваххабизм, Бакунин, Ленин, Маркс - в общем, тебе это неизвестно, да и ни к чему. Главное тебе известно: все создано Матрицей. Мы выходим из Матрицы и возвращаемся в Матрицу. Но эти люди считают, что лучше попасть под пулемет, чем падать каждый раз под уровень, выставленный лазерами. Это нигилизм. Совершенно непозитивный и несозидательный. Скажу по секрету: это финансируется на деньги Вашингтона, а смысл в том, чтобы подорвать производительность труда. Счастье индивида в состоянии общего блага. И даже принять смерть за общее благо - это его не только прямая обязанность, но и счастье. А у них-то разве не так? Так-так, Рашечка! Это жалкий популизм пропагандировать, что счастье в личном наслаждении, праве личного выбора и прочая гадость. То есть лучше сделать негодный выбор самому, чем подчиниться разумному общественному порядку. Не советую даже и копаться. Ты, Раша, есть отменный честный дворник. Ты пользу приносишь, убирая антисанитарию и мусор. Ни к чему тебе этот нигилизм. Матрица совершенен.

- Севка! - спросил я. - А у тебя в голове тиликает?

Севка покраснел. Он поджал губы и выпрямился. “Конечно, тиликает! - усмехнулся я про себя. - У кого ж не тиликает? Если б не тиликало, ничего про макушку не говорили бы…” - подумал я, и тиликанье взвизгнуло циркуляркой.

- Насчет тиликанья… - сказал Севка и постучал пальцем по столу. - Я вот что тебе скажу: ты помалкивай об этом и делай так, чтобы поменьше тиликало. И, главное, под лазер ложись вовремя! Тебе же лучше будет!

- А-а-а…

Все-таки он ничего. Симпатичный. Ну не такой, как артисты или верхние перцы, но все-таки во мне что-то зашевелилось. И я уже подумал: не начать ли говорить в женском роде? Зависла неловкая пауза, и стало слышно, как булькает вода в стакане.

Не очень мне хотелось начинать первому. Я бы, конечно, мог намекнуть Севке в сослагательном наклонении: “Я типа не против была бы…”, а дальше уже можно не продолжать. И так все ясно.

Но так получается, что мне что-то от Прошкеца нужно, и взамен я ему что-то долж(е)н(а). Опять парюсь насчет окончания. Не люблю должать. Лучше подожду. Чего Прошкец пришел-то? Не чаю же попить! А может, и чаю. Ну все равно, подожду, когда он скажет сам: “А ты не хотела бы!..” А я тогда еще и поломаюсь. Выдурю у него что-нить.