Верность Отчизне. Ищущий боя - Иван Кожедуб

…Но вернемся к дивизии Кожедуба. 19 ноября летчиков 324-й иад собрали в зале клуба, где перед ними выступил заместитель командующего ВВС МВО генерал Редькин, напомнивший о славных боевых традициях советской авиации, об агрессивности империализма и интернациональном долге. С командованием дивизии встретился В.И. Сталин. Уже в неофициальной части, когда Иван Никитович произнес что-то вроде: « Ну, на «мигах» мы им холку намнем », – Василий Иосифович вновь перешел на официальный тон и твердо сказал: « Вам, товарищ подполковник, там воевать надо по-другому – не так, как вы воевали в минувшую войну. Используйте опыт, приобретенные знания, ум, новую технику… Самостоятельные боевые вылеты запрещаю ».

Для Кожедуба это был удар. Запрет участвовать в боевых вылетах, неоднократно подтвержденный впоследствии, отнимал у Ивана Никитовича главное содержание его жизни. Отстранение от полетов – по какой бы то ни было причине – всегда крайне болезненно для летчика, тем более летчика боеготового, имеющего солидный налет на новой боевой машине и лучший официальный счет в минувшей войне. Для настоящего истребителя полет, тем более боевая работа первичны, расцениваются им как подлинное, главное счастье. В мирное время летчика-истребителя быть не может, его суть и значимость проявляются только в ходе боевых действий. Свидетельств тому в годы Великой Отечественной войны, да и в корейских боях, – десятки. Так, один известный летчик-испытатель, впоследствии Герой Советского Союза, во время войны самострелом уклонился от боевой работы. « Я летчик, я не могу башкой во все стороны вертеть как сорока! » – расстроено отвечал он на вопросы товарищей….

23 ноября 1950 года Иван Кожедуб, в составе молодежной делегации, выехал в Пекин – на международную встречу демократических сил. Через несколько дней в Китай отправились и летчики его дивизии. Самолеты были разобраны (отстыкованы крылья и еще некоторые узлы) и упакованы в деревянные контейнеры. Знаки различия – погоны и петлицы – пришлось спороть, так что офицеры, как заметил впоследствии Н.В. Бокач, стали похожи, в лучшем случае, на демобилизованных поваров. Правда, это оказалось еще и демократизирующим фактором, и за время пути летчики хорошо сдружились.

В начале декабря они прибыли в город Дунфын, что в китайской провинции Гирин. Через несколько дней туда прибыл и эшелон с самолетами. Тогда же в Дунфыне появился Кожедуб. Он сразу поставил дивизии следующие задачи:

1. Собрать и облетать самолеты, пристрелять оружие, проверить пилотажное и навигационное оборудование;

2. Изучить район полетов;

3. Приготовиться к обучению полетам и боевой работе на МиГ-15 шестидесяти корейских летчиков;

4. Изучить летно-тактические данные самолетов противника, их тактику действий;

5. Подготовить летчиков к боевым действиям днем, в составе полков нести боевое дежурство в готовности № 2 одним звеном МиГ-15.

За три с небольшим месяца летчики дивизии налетали на «мигах» по 40–55 часов. Проводились полеты на боевую слетанность в плотных и боевых порядках пары, звена, эскадрильи, а также учебные воздушные бои и стрельбы из фотокинопулемета (ФКП) по маневрирующей воздушной цели на дальностях 150–200 метров. Особое внимание было уделено преодолению критических ситуаций (валежка, штопор, сваливание). Говоря официальным языком отчетов: « Все летчики дивизии были подготовлены и летали по 2-му классу. 30 % летчиков соответствовало требованиям 1-го класса ».

Что касается подготовки китайских и корейских летчиков, Иван Никитович отзывался о них так: « Вначале это было страшно. Они же строя не могли держать. Быстро нашли причину. Питание китайских летчиков было очень бедным. Что там? Горсточка риса, кусочки моркови. Но недели за три их откормили – и дело пошло на лад. Хотя, по сравнению с нашими, они были намного слабее ».

Кожедуб как мог разнообразил тренировочные вылеты. Нередко и сам вступал в учебный воздушный бои с летчиками своей дивизии. Причем отнюдь не всегда победа доставалась прославленному асу, но, как настоящий боец, он был далек от обиды – скорее рад за «условного противника». Тогда же Иван Никитович ввел правило детально разбирать полеты и учебные бои, делая выводы, исправляя ошибки, отрабатывая «фирменные» приемы…

1 апреля 1951 года полки 324-й иад перебазировались с аэродрома Аншинь на аэродром Аньдун, находившийся в непосредственной близости от китайско-корейской границы. Здесь Кожедуб сформулировал новую боевую задачу:

1) Прикрыть от ударов с воздуха гидроэлектростанции на реке Ялуцзян;

2) Прикрыть железнодорожный мост через реку Ялуцзян;

3) Осуществить прикрытие главных дорог снабжения китайских добровольцев и войск КНДР в междуречье Ялуцзян и Ансю.

До дивизии Кожедуба на аэродроме Аньдун базировалась 151-я иад , успешно воевавшая против американцев с ноября прошлого года и накопившая богатый боевой опыт. Однако, по воспоминаниям кожедубовцев, как только они приземлились в Аньдуне, « экипажи 151-й авиадивизии срочно покинули аэродром» [18] .

Столь поспешная замена, как и поспешный развод убывающих и прибывающих полков, были очевидной ошибкой и командования корпусом, и вышестоящих командиров. Именно эта поспешность стала причиной относительно высоких потерь вновь прибывших летчиков в первых боях. Удивительно, но, как и в начале Великой Отечественной войны, преемственность боевой работы в Корее фактически отсутствовала или сводилась на уровень случайного личного общения между пилотами. Боевой опыт, достижения и ошибки редко обобщались на уровне эскадрилий, еще реже на уровне полков. Тактические приемы, хитрости и промахи, стоившие большой крови, зачастую даже не были известны личному составу – что уж говорит об их анализе и творческой переработке.

Но если в ходе Отечественной войны, в лучших полках и дивизиях, эти недостатки были устранены: прежде чем бросать в бой, молодежи давали возможность облетать машины, опробовать оружие, постепенно втянуться в боевую работу; новичков посылали на опасные задания в составе опытных групп, предупреждая о тактических ухищрениях противника; боевой опыт пропагандировался и в печати (в «Красной звезде», «Сталинском соколе», газетах воздушных армий), и на армейских совещаниях и конференциях, – то в Корее все эти уроки были преданы забвению, а прежние ошибки повторялись снова и снова. Приходится признать, что отсутствие преемственности в боевой работе, пагубная «разорванность» боевого опыта имели здесь место до самого конца боевых действий, что, конечно же, снижало уровень боеготовности частей и приводило к неоправданным потерям.