Гиперион - Дэн Симмонс

– Силовое решение? Чудесно. Но кто надоумил Бродяг напасть?

Гладстон посмотрела на меня. И если в тот момент она действительно походила на Линкольна со Старой Земли, значит, этот самый Линкольн был упрям, как осел.

– Нам пора, Ламия. Надеюсь, ты понимаешь, насколько важно держать всю эту информацию в тайне?

– Я прекрасно понимаю, что вы не стали бы сообщать мне ничего без особых на то причин, – сказала я. – Не знаю, кому вы хотите подбросить эту информацию, но одно мне ясно: я не доверенное лицо, а, скорее, курьер.

– Ламия, не следует недооценивать нашу решимость сохранить все в тайне.

Я рассмеялась.

– Госпожа, разве я могу недооценить вашу решимость в чем бы то ни было?

Мейна Гладстон жестом пригласила меня пройти в портал.

– Я придумал, как нам узнать о замыслах Техно-Центра, – сказал Джонни. (Мы арендовали глиссер и плыли вдвоем по Безбрежному Морю.) – Но это опасно.

– Охотно верю.

– Я серьезно. Рисковать так можно лишь в крайнем случае, если нам нужно любой ценой понять, почему Техно-Центр боится Гипериона.

– Угу.

– Тогда нам потребуется оператор. Человек, который великолепно ориентируется в киберпространстве. Умный и хитрый, но не слишком – иначе он просто не станет с нами связываться. И наконец, это должен быть человек, готовый на риск и умеющий держать язык за зубами. А то знаю я этих хакеров…

Я улыбнулась.

– У меня такой человек есть.

ВВ жил в дешевой квартире в цоколе дешевой башни в дешевом районе ТКЦ. Но среди приборов, заполнявших почти целиком его четырехкомнатное жилище, дешевых не было. Последние десять лет он тратил большую часть заработка на всевозможные кибернетические игрушки.

Я сразу заявила, что мы предлагаем ему сделать нечто противозаконное. ВВ ответил, что состоит на государственной службе, а потому даже обсуждать такие вещи отказывается, и сразу же спросил, что надо сделать. Джонни начал объяснять. ВВ подался вперед, глаза его заблестели. Этот характерный блеск я помнила еще по колледжу. Я уже начала опасаться, что он прямо при мне вскроет Джонни, чтобы узнать, как устроен кибрид. А когда Джонни дошел до самой интересной части своего повествования, блеск в глазах ВВ превратился в какое-то зеленоватое свечение.

– Когда я уничтожу свой ИскИн, – говорил Джонни, – мое сознание переместится в кибрида. Но на эти несколько наносекунд рухнет моя секция защитного периметра Центра. Сторожевые фаги тут же рванутся в прорыв. И пока они не успели его заблокировать, мы должны успеть…

– Вход в Центр, – прошептал ВВ. Его глаза сияли, как древний видеомонитор.

– Это очень опасно, – подчеркнул Джонни. – Насколько мне известно, ни один оператор-человек не преодолевал еще периферию Техно-Центра.

ВВ потер верхнюю губу.

– Есть легенда про ковбоя Гибсона[40], – пробормотал он. – Еще до того, как Техно-Центр отделился. Ему, говорят, это удалось. Теперь в его подвиги никто не верит. А сам ковбой куда-то подевался.

– Даже если мы прорвемся, – продолжал Джонни, – времени будет в обрез. Правда, у меня есть координаты данных.

– Кибенематика! – прошептал ВВ. Он обернулся к пульту и протянул руку за шунтом: – Ну, за дело.

– Прямо сейчас? – опешила я. Джонни тоже слегка растерялся.

– А чего ждать? – ВВ уже вставил себе в голову шунт, подключил метакортикальный процессор, но клавиатуру пока не трогал. – Так поехали или что?

Я подошла к Джонни, села рядом с ним на диван и взяла его за руку. Рука была холодная, а лицо не выражало ничего. Но я представляла, что он должен испытывать сейчас – перед надвигающимся уничтожением своей личности и предшествующего существования. Даже если переход пройдет благополучно, человек с личностью Джона Китса уже не будет прежним «Джонни».

– Он прав, – согласился Джонни. – Зачем ждать?

– Хорошо, – сказала я и поцеловала его. – Я пойду с ВВ.

– Нет! – Джонни сжал мою руку. – Помочь ты все равно не сможешь, а опасность огромная.

И тут я услышала свой собственный голос. Он звучал так же непримиримо, как голос Мейны Гладстон:

– Возможно. Но это я уговорила ВВ. А раз так, я не вправе его бросать. И я не оставлю тебя одного. – В последний раз сжав его руку, я села рядом с ВВ у пульта: – Ну, ВВ, подключай меня к своей хреновине.

Все вы, конечно, читали о хакерах. Вы слышали об устрашающей красоте киберпространства, о магистралях, рассекающих трехмерные пейзажи из черного льда, о защитных периметрах, сияющих, как неоновые рекламы, о странных аттракторах, о мерцающих небоскребах файлов… и над всем этим, как грозовые тучи, парят ИскИны. ВВ вошел в киберпространство через свой личный канал, а я путешествовала, так сказать, у него на закорках и смотрела по сторонам. В этом мире все было слишком. Слишком сильно. Слишком страшно. Я слышала грозные проклятия огромных сторожевых фагов. А дыхание червеобразных антивирусов даже сквозь ледяной экран воняло смертью. Я чувствовала тяжесть гнева нависших над нами ИскИнов. Мы были как насекомые под ногами слонов. А ведь пока ничего особенного не произошло. Мы прокатились по разрешенной дорожке и через зарегистрированное окно получили доступ к какой-то штуке, которую ВВ придумал давным-давно. Собственно говоря, это было нечто вроде домашнего задания, которое он делал для своего Статистического Управления.

На мне были провода с присосками, так что я видела все как на черно-белом телевизоре, да и то нечетко, а Джонни и ВВ получали голографическую фантопликацию в полном объеме.

Как они это выдерживали – не представляю.

– Порядок, – прошептал ВВ (в киберпространстве, оказывается, тоже можно говорить шепотом). – Мы прибыли.

– Куда?

Я видела только бесконечный лабиринт ярких огней и еще более ярких теней – словно десятки тысяч городов, разбросанных в четырех измерениях.

– Периферия Центра, – прошептал ВВ. – Держись. Сейчас начнется.

«Держись». А как? В этом мире у меня даже рук не было. Но я сосредоточилась на волноообразных тенях наших отображений и держалась, как могла.

И тогда Джонни умер.

Однажды мне довелось увидеть настоящий ядерный взрыв. Когда отец стал сенатором, он взял нас с мамой на показательные маневры Олимпийской Офицерской Школы. В заключение гостевую кабину перенесли на какой-то захолустный мир – Армагаст, кажется, и там взвод разведки наземных частей ВКС выпустил по условному противнику тактическую ядерную ракету. Взорвалась она в девяти километрах от нас. Гостевая кабина была экранирована поляризующим защитным полем десятого класса. Боеголовка – всего на пятьдесят килотонн. Но я никогда не забуду этого взрыва. Ударная волна обрушилась на кабину, и восьмидесятитонная громадина закачалась, как листок на ветру. А световая вспышка была так сильна, что поляризовала защитное поле до полуночной темноты, но из глаз все равно брызнули слезы.