Во имя надежды - Илья Никулин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это лишь только, лишь только пол беды! Ты, бл№ть о чём думал, когда соглашался писать пьесу? Думал, что раз написал когда-то там примитивный рассказик возомнив себя писателем, сможешь написать полноценную драматическую постановку?
И о чём будет скажи мне на милость твоя пьеса, которая просто обязана победить в этом конкурсе, слышишь, обязана? А иначе у тебя просто тот мудак отберёт квартиру, а на улице тебя окончательно добьют те два амбала. Верно у тебя нет идей, даже крупицы идеи? И ты таким образом собираешься выиграть?” — риторически спрашивал себя Евгений по дороге к дому.
Войдя в квартиру, оглянувшись, нарастающее чувство страха и тревоги от вероятности потерять всё это, ежесекундно прорастали в сердце нашего героя. Не став переодеваться, он идёт прямиком в зал, встав в самом центре ковра. Повернувшись вокруг себя, его злость становиться невыносимой. Бросив свой взор на диван, он со всей силой начинает бить лежащие на них подушки, никак себя не сдерживая себя как не в силе, так и в выражениях:
“С?;а, б(;!ь, п)»: а, н(«?й, п%№(%ц” — орал Евгений злостно на всю квартиру, если не на весь дом в целом.
“И ВСЁ ЭТО ИЗ-ЗА КОГО?! ИЗ-ЗА Е*№»(Х ИСЛАМИСТКИХ УБЛЮДКОВ, КОТОРЫХ ВПУСТИ В ЦИВИЛИЗОВАННУЮ СТРАНУ, НО САМИ КОТОРЫЙЕ ТОЛЬКО ГРАБЯТ, ВОРУЮТ, УБИВАЮТ, И УСТРАИВАЮТ ТЕРАКТЫ? ЗАЧЕМ, ЗАЧЕМ ОНИ ВСЁ ЭТО ДЕЛАЮТ?” — кричал на всю квартиру Евгений, продолжая со всех сил избивать подушку.
“НЕНАВИЖУ!!! НЕНАВИЖУ!!! НЕНАВИЖУ!!!” — с ненавистью кричал он, после став бросать подушку по всей комнате.
В тот момент, он был ослеплён своей яростью, что в конечном итоге, сыграло с ним злую шутку.
Не смотрев куда вновь бросить подушку, он, совершенно того не желая, бросил её прямо на стеллаж, где стояли все ценные и памятные для дяди фотографии с ним и его семьёй. Бросок был настолько точен, что подушка пролетела прямо по всей длине полки не опустив не одну, от чего каждая рамка очень резво и шустро, полетели прямо на твёрдый деревянный пол.
Только после того, как Евгений услышал многократно-бьющийся звук падающих рамок, он сумел открыть глаза, и вновь стать нормально соображать.
Со страхом медленно повернув голову, от увиденного, он тут же хватается за голову, став мгновенно порицать себя совершённый проступок. Вокруг валялось бесчисленное множество осколков, как на полу, так и в глубине ковра, пока по всей правой части зала, фотографии лежали абсолютно где и как попало.
Опустившись на пол встав на колени, Евгений, стараясь не опираясь на осколки стекла, судорожно собирает все фотографии, начиная от самых ближних, заканчивая самыми дальними. Каждая собранная фотография с изображением на них счастливых людей, вызывало у него лишь чувство ненависти, горечи, страха и невыносимой боли, которая с ног до головы охватывала. С горем подойдя с горем подойдя к последней фотографии, как на зло, самой последней стало именно та, на которой ещё в старой квартире, дядя вместе со своей семьёй, читают на маленьком диванчике, да все вместе читают книжку. Глядя на неё, уже не сдерживая себя, по его лицу натуральным образом стали течь слёзы, от которых, он стал ей говорить:
“Простите, простите меня пожалуйста. Я…, я обязательно выиграю этот конкурс, оплачу квартиру, и вы вернётесь в неё целым и здоровым, это я вам обещаю.
Я никому не позволю отнять её у вас. И никому не позволю забрать. Вы жили со своей здесь семьёй так долго, и вы будете жить именно здесь, ещё очень и очень долго. Я вам это гарантирую
Вы столько для меня сделали, и я отплачу вам тем же” — с горечью в душе произнёс Евгений.
Успокоившись и встав с пола, Евгений аккуратно кладёт их обратно на верхнюю полку, после идя за веником и совком, убирать разбросанные осколки.
Собирая стекло, он всё размышлял: “Блин, бедный дядя Ваня. Он пережил в своей жизни столько боли. Смерть родителей, смерть любимой жены и сына, столько страдая после их утраты. И если я не помогу ему сейчас, то он так и будет дальше страдать. А мучатся он будет явно долго. Он ведь не выносит потери. Эх, стоит только вспомнить его, каким он был после потери Эмили и Вильгельма. Они ведь все любили друг друга, но после их кончины, не мог найти себе места аж целых 18 лет. Буквально проживая каждый день, словно аморфный организм потерявший тягу к жизни. Он об этом, конечно мне не говорил, но, может, даже он, пытался, покончить с собой, но у него это не получалось?”
Как только он сказал эти слова, он на пару секунд резко остановился, чтобы вновь прокрутить в голове все сказанные слова, так как они показались ему очень важными, делая задумчивую паузу после каждого предложения:
“Они любили друг друга, но он их потерял. Он мучился целых 18 лет. Пока…, пока в итоге…, не покончил с собой”
“!!!ГОСПОДИ!!!” — резко выпрыгнул Евгений с пола, радостно закричав данное слово.
Правда, он вскочив настолько резко и радостно, что даже не успел проглядеть, куда именно он собирался приземляться. И поэтому, чуть только его ноги вновь коснулись пола, он тут же от боли падает с грохотом прямо на ковёр, так как он не был в силах выдерживать ту боль от остроты десятков осколков, которые вонзились прямо ему в ступни.
“За компьютер” — первое, что с болью, но всё же радостно изъявил сквозь муки Евгений.
Доползя на коленях до рабочего стола где стоял ноутбук, он ждёт не дождётся, пока это чёртова машина не запуститься, и он смог бы записать наброски своей идеи, пока он ничего не забыл.
С болью кровью пополам, он записывает идеи попытавшись встать, но тут же вновь падает обратно, стоило ему только хотя бы встать одной стопой на твёрдую поверхность.
На коленях дойдя до ванны, он с не утешающим предвкушением снимает носки, которые к сожалению в определённх местах были прокованы на сквозь, области которых уже которые успели пропитаться кровью. С осторожностью сняв с начала один, а затем второй, его глазам явилось неприятное зрелище. В правой ноге, были видны два, хоть и не больших, но всё же остро-торчащих кусочков стекла, из которых за всё
