Из золотых полей - Александра Рипли

Нет.

Это сказал не разум Чесс, а ее сердце. Оно не желало отпустить Нэйтена. Во всяком случае к Лили.

«Она не любит его, она просто хочет завладеть им. А я его люблю. С самого первого дня, когда он упал в реку и рассмеялся, увидев, что его брюки вдруг начали на глазах садиться, я полюбила его.

Со временем моя любовь к нему менялась. Ведь за пятнадцать лет люди меняются, да и мир тоже.

Но я все равно его люблю. И она его не получит. Я буду бороться с ней, да и с ним тоже, если понадобится.

Когда он поправится. Прошу тебя, Господи, пусть он поправится».

На это ушло почти три недели, но Нэйт боролся и победил. Он страшно отощал, и Чесс поразилась тому, как резко он вдруг постарел. Ему было тридцать восемь лет, и едва ли следовало поражаться, что он наконец-то утратил свой вечно мальчишеский вид. И все же она была поражена.

Каждый день, утром и после полудня, она относила в его комнату папку с бумагами, чтобы он вошел в курс того, что происходило во время его болезни. Менеджеры компании все как один желали поговорить с ним лично, но Чесс не пропускала их к мужу. Они протестовали, но не очень настойчиво — поскольку уже успели убедиться, что миссис Ричардсон и сама отлично справляется с делами. Пока Нэйт болел, она неукоснительно требовала от них всесторонних ежедневных отчетов о работе каждого отделения и принимала необходимые решения без колебаний.

Теперь же Чесс обо всем сообщала Нэйтену, чтобы он не беспокоился и знал, что все идет, как надо.

Она приносила ему также личные письма и новости о родных и знакомых. И даже рассказала о том, как успешно Гидеон и Лили провели вещевую лотерею, чтобы собрать средства на мебель для нового здания воскресной школы.

Но куда подробнее Чесс поведала об успехах Гасси в постановке Рождественской мистерии. Ей поручили роль Мельхиора, одного из трех евангельских волхвов, и сольное исполнение песни «Мы трое мудрых царей, что с Востока пришли в Вифлеем». Гасси просила, чтобы для представления ей купили золотые сережки и проткнули уши. Взвесив все «за» и «против», Нэйт неохотно согласился. Ему не хотелось признавать, что его маленькая дочка взрослеет.

— Эти я отклонила с извинениями, — сказала Чесс, протягивая Нэйту стопку приглашений, — а эти приняла, добавив, что мы сможем приехать лишь при условии, что доктор Грэм даст добро.

— Погоди, — перебил ее Нэйт. — Это приглашение я хочу принять. Напиши, что мы передумали и приедем.

Чесс взяла приглашение, которое он извлек из стопки отклоненных ею. Джордж Вандербильт просил их приехать на послерождественский прием в его новый дом в окрестностях Эшвилля, чтобы официально отпраздновать новоселье и погостить несколько дней.

— Нэйтен, для зимы эта поездка слишком далека и займет слишком много времени. Целых шесть дней, если считать, что на дорогу туда уйдет день и на дорогу обратно — тоже.

— Я все равно хочу туда поехать. Теперь, когда дом открыт для гостей, там заработают всё машины.

Он был похож на ослабевшего, едва оправившегося от болезни упрямого мальчишку. Его бледное лицо было освещено прежним юношеским энтузиазмом.

Чесс ничего другого не оставалось, как согласиться.

Прочитав это приглашение, она тотчас подумала о Рэндале. Ведь он был приглашен на свадьбу Консуэло Вандербильт, не так ли? Возможно, он будет и на новоселье у Джорджа Вандербильта? Несмотря на непрестанную тревогу за Нэйтена, сердце Чесс затрепетало. Но потом она вспомнила, что писали газеты. Из-за развода никто из Вандербильтов не общался с матерью Консуэло. Вся семья даже выехала на неделю из Нью-Йорка, лишь бы не присутствовать на свадьбе. И Джордж Вандербильт никак не связан с лордом Рэндалом Стэндишем.

Приглашение, лежащее на верху пачки принятых, было на свадьбу мисс Элайзы Морхед Карр с Генри Корвином Флауэром, эсквайром. Это приглашение было настоящим лакомым кусочком, куда более лакомым, чем приглашение на открытие моста Тауэр, поскольку отец невесты Джул Карр был хозяином «Быка». А в Северной Каролине, несмотря на международный успех Нэйта, нью-йоркские комбинации Бака Дьюка и расширение империи, которую Дик Рейнольдс строил в Уинстоне, «Бык» по-прежнему считался королем. Если ветер дул со стороны Дерхэма, в Стэндише, хотя и смутно, был слышен его рев.

За неделю до свадьбы Чесс вместе с другими счастливицами была приглашена осмотреть роскошное приданое невесты. Оно было сшито в Париже, где миссис Карр и Лайда — так называли Элайзу родные и друзья — провели лето.

Свадебные подарки гостьям тоже показали. Серебряные подсвечники, которые Нэйт и Чесс купили в ювелирном магазине «Тиффани» в Нью-Йорке, выглядели внушительно, но гвоздем программы было резное антикварное кресло, присланное Эдлаем Стивенсоном, вице-президентом Соединенных Штатов.

Брачная церемония и свадебный банкет состоялись в «Сомерсет-вилле», большом, увенчанном башенкой доме Джула Карра, который, хотя ему и было уже пять лет, продолжал считаться главной достопримечательностью Дерхэма.

Все знали, что старина Джул вбухал в него целое состояние. Одни только витражи обошлись ему в шесть тысяч долларов.

На свадьбу дочери он тоже не пожалел расходов. Из Филадельфии был приглашен специалист-декоратор, чтобы красиво разместить электрическую иллюминацию вокруг дома и украсить комнаты букетами цветов. Фирма по обслуживанию банкетов и свадеб была также подряжена в Филадельфии, и для свадебного ужина ее хозяин привез с собой поваров и официантов и два вагона импортных деликатесов.

— Я думал, они никогда не уедут, — пробормотал Нэйт, обращаясь к Чесс, когда в два часа ночи новобрачные попрощались и отбыли в свадебное путешествие. Обсыпав их на прощание рисом и лепестками роз, гости наконец смогли разойтись по домам.

— Не брюзжи, — тихо сказала Чесс.

С момента, когда пришло приглашение, она старательно запоминала все детали приготовлений к свадьбе, а затем и самой свадьбы. Ведь не успеют они с Нэйтеном оглянуться, как Гасси станет девушкой, а потом и невестой.

Чесс решила, что весна куда лучше подойдет для свадьбы ее дочери, чем зимнее время. В будущем году надо будет непременно посадить в саду несколько десятков кустов азалий. Через семь-восемь лет, когда Гасси будет выходить замуж, они уже достаточно подрастут и будут очень кстати.

— Я почти слышу, как у тебя в голове вертятся шестеренки, — сказал Нэйт. — Что у тебя на уме?

— Садоводство, — ответила Чесс. — Просто садоводство.

Частный вагон Нэйта был доставлен в Дерхэм и отогнан на запасный путь. Здесь его прицепили к пяти другим частным вагонам поезда Вандербильтов, который по такому случаю прибыл из Нью-Йорка. Из Дерхэма этот поезд отправился в Эшвилль, а там свернул на железнодорожную ветку, ведущую к Билтмору, — так назывался дом Джорджа Вандербильта. На конечной станции с крошечным кирпичным вокзалом все пассажиры сошли и были встречены ливрейными лакеями, которые проводили их к экипажам.