Каспар Фрай (авторский сборник) - Алекс Орлов

Мюрат перебрался на правый фланг, где взялся организовывать новую лаву. Решив усилить давление на осажденных, он увеличил количество всадников в лаве с одной тысячи до двух, включив в нее почти всех оставшихся в строю уйгунов.

Обмотанные просоленными веревками стрелы были уже готовы. По замыслу де Гиссара, каждый воин должен был успеть выпустить по замку четыре стрелы.

Уйгуны запалили стрелы и стали ждать команды, поглядывая в сторону стоявшего в отдалении Мюрата.

Тем временем активизировались и защитники замка. Метательные мачты баллист пришли в движение, но основной удар по суетившимся возле уступов строителям нанесли трапеции. С дистанции в двести ярдов они довольно уверенно клали булыжники близко к уступам, в то время как баллисты бросали тяжелые ядра очень неточно.

Наконец по команде Мюрата уйгунская конница начала разгоняться, топот тысяч лошадей и крики всадников делали эту орду похожей на неудержимую лавину.

С крепостных стен в сторону уйгунов полетело несколько стрел, однако те этого даже не заметили, и вскоре в небо веером взвились ответные посланцы войны. За первым залпом последовал второй, третий, однако пока это никак не отражалось на действиях прислуги катапульт, и булыжники продолжали скакать между перебегавшими с места на место строителями, сшибая тех, кому везло меньше.

Конница промчалась под стенами, не потеряв ни одного воина. Гвардейцам запретили высовываться из-за стен и обстреливать конников, памятуя о том, как в прошлый раз за ними прятались коварные гельфиги. Однако едва уйгуны отошли подальше, по ним, одна за другой, ударили четыре баллисты.

Дождь из колотого камня обрушился на головы уйгунов, а одно каменное ядро попало прямо в их гущу, покалечив с десяток лошадей и всадников. Но, несмотря на эти потери, операция прошла успешно – над замком поднимался белый непроницаемый дым, который в условиях маловетреной погоды доставлял защитникам крепости немало хлопот.

Пользуясь дымовой завесой, – к выбитым из седел раненым уйгунам подъехал отряд их товарищей, чтобы вывезти пострадавших с поля. Покалеченных лошадей прирезали, но с собой не взяли – уйгунские лошади в пищу не годились.

– Я даже не предполагал, что у нас получится так хорошо, – сказал де Гиссар, наблюдая, как затягивает дымом зубцы на стенах замка. – Должно быть, они сейчас кашляют до крови.

– Не сомневайтесь, хозяин, кашляют, – заверил Мюрат. Ему самому пришлось однажды понюхать едкого дыма, когда в составе воровской шайки его выкуривали из подземного укрытия ополченцы одного селения.

– Если бы знать, что так получится, я бы послал солдат на приступ, – сказал граф.

– Да, – согласился Мюрат. – Пожалуй, толк был бы. Когда дело дойдет до штурма, мы обязательно подымим еще.

Дым над замком рассеивался довольно долго – не менее часа, и все это время защитники крепости искали дымовые стрелы и топили их в бочках с водой. Им пришлось пережить немало страшных минут, поскольку все решили, что штурм начнется именно сейчас. Однако, когда дым немного рассеялся, стало ясно, что полки де Гиссара остались на местах.

– Должно быть, они и сами не ожидали, что у них так получится, – невольно угадал фон Марингер, стоя на стене и откашливаясь в кружевной платок. Несколько человек, надышавшиеся во дворе дымом, лежали без сознания, а старик хлебопек умер, он страдал легочной болезнью.

– Мы должны стрелять, отец! Иначе нам не сдержать эти уступы! – сказал, подойдя, Симеон, старший сын графа.

– Нам их и так не сдержать, – обронил граф. – Будем брать свое во время штурма, тогда они сами подставятся под удар. Иди проследи за тем, как готовят выносные лотки, да смотри, чтобы делали прочно.

– Хорошо, отец, я прослежу.

Симеон ушел, а фон Марингер подозвал одного из своих капитанов:

– Посмотри на второй уступ, сейчас к ним подойдет пополнение, видишь?

– Понял, ваше сиятельство, – кивнул тот и побежал к ближайшей баллисте.

Громко топая, по лестнице поднялся длиннобородый алхимик Анцетиан.

– В синей бочке кислота закончилась, ваше сиятельство!

– Ну так возьми из другой!

– Вы не велели, ваше сиятельство.

– Теперь велю, иди.

– Благодарю, ваше сиятельство, – сказал алхимик, уходя.

На нем лежало приготовление горючей смеси из древесной смолы и желчевой кислоты, которую выпаривали из ядовитых бронзовых камней. Кислота была очень едкой, работники от ее паров умирали через месяц-другой, алхимики держались дольше – до полугода. Анцетиан же служил у графа второй год, при этом не харкал кровью, хотя лицом был бледен. Борода у него росла какая-то зеленая, однако с делом он справлялся, и граф был им доволен – смоляные бомбы Анцетиана вспыхивали разом, а горели так жарко, что даже камень слоился.

Перекрывая нетерпеливый стук катапульт, по далекой цели ударила баллиста. Фон Марингер проследил полет тридцатифунтовой бомбы. Она раскололась посреди цепочки шедших в подкрепление строителям солдат. Человек десять вспыхнули факелами, остальные бросились бежать обратно, сопровождаемые пущенными из катапульт булыжниками.

Вскоре люди-факелы попадали и пламя пошло на убыль – смешанная с кислотой смола выгорала быстро.

– Неопытные, – прокомментировал поведение погибших фон Марингер. Те из рабочих, кто прожил на строительстве уступов хотя бы пару часов, умели укрываться от бомб, и часто им это удавалось.

– Все трапеции – на центральный уступ! – крикнул фон Марингер, заметив, что и там рабочие команды увлеклись и забыли об опасности. Через минуту катапульты ударили по центральному уступу.

31

Прямо на глазах де Гиссара два только что отстроенных уступа были обстреляны зажигательными бомбами и в них сгорело несколько рабочих. Потери, конечно, небольшие, но с начала похода он потерял почти тысячу бойцов.

«Что поделаешь – я сам выбрал Марингер, хотя мог уйти на юг», – сказал себе граф.

Обстрелы то возобновлялись, то затихали, строительные команды продолжали терять людей, однако продвижение уступов не останавливалось. Работы велись в таком темпе, что зашибленных булыжниками никто не оттаскивал и они валялись повсюду, словно кучи тряпья, а им на смену приходили новые – людей пока хватало.

Вместе с тем условия работы усложнялись, теперь уже нельзя было пробежать всю дистанцию разом. Рабочие прикрывались щитами и отдыхали по нескольку раз, прежде чем преодолеть положенные пятьдесят ярдов.

К вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, уступы, один за другим, начали вставать на отметке в сто ярдов от стен замка.