Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции. Том 2-3 - Эжен-Франсуа Видок

Хозяин вообразил, что дело идет о иероглифах, и отвечал:

— Не думаю, милорд, чтобы у нас были иероглифы.

— А, жаль, жаль!.. Ваши французы, стало быть, не знают богатства своей страны… В Англии гидрофилы пьют всегда воду… Я сам главный председатель общества гидрофилов… Хотите, я и вас сделаю гидрофилом…

— Я не стою такой чести от вашей светлости.

— Да, да, гидрофилом. Джон, напомни мне об этом. Знаете ли, г-н трактирщик, ваше солнце пришлось как раз до моему вкусу; местная природа — самая веселая на земном шаре; благотворный ветерок для сварения желудка постоянно напоминает о счастливом жилище блаженных. И за все эти прелести, которые могут излечить мою хандру, я даю вам двадцать пять тысяч франков. Берете вы двадцать пять тысяч франков, отвечайте?

— Ваше великодушие, милорд, далеко превосходит все мои притязания.

— А, так вы согласны?

— Употреблю все свои усилия, чтобы вы остались довольны.

— Вы хотите, чтоб я был доволен… а! Джон, подай-ка мне мою дорожную сокровищницу.

Джон достал из бюро огромный мешок и подал его барину, который принялся вынимать оттуда пригоршнями золотые монеты и раскладывать на столе кучки по сто франков; когда образовалось пятнадцать столбиков, милорд отдал мешок Джону и велел подать себе бумажный колпак. Заключение этой комедии должно было ознаменоваться особенной оригинальностью. Трактирщик, конечно, очень рад иметь нахлебника, столь щедро платящего, как милорд. Но последний требует, чтобы условие, по которому он признан жильцом, не только было написано, но и было гарантировано договором о неустойке.

— У вас есть шкаф? — сказал он трактирщику.

— Да, милорд.

— А, у вас есть шкаф! А у меня бумажный колпак; я в него положу тысячу и еще пятьсот франков; вы тоже положите тысячу и пятьсот франков для взаимной уверенности в свой шкаф; я положу свой колпак в ящик; ящик останется у вас, а ключ — у меня. Сегодня я уеду от вас на восемь дней; вы оставите комнаты за мной, и если по окончании месяца на второй день меня не будет, вы разломаете ящик и возьмете оттуда все в свою пользу. Если же я вернусь, а вы не захотите почему-нибудь оставить меня, то моя собственность перейдет ко мне и Джону достанется при этом маленький барыш.

Так как вся эта тирада высказана была весьма непонятным языком, то Джону опять пришлось пояснять.

— Милорд, — сказал он, делая трактирщику знаки, чтобы тот на все беспрекословно соглашался, — милорд желает положить тысячу пятьсот франков вот в этот колпак, вы положите столько же, и все три тысячи будут заперты в шкафу, ключ от которого будет храниться у милорда. Их светлость поедет на восемь дней по необходимым делам. Вы не можете распоряжаться его помещением раньше третьего числа будущего месяца. Если же к этому времени мы не вернемся, то вы можете растворить шкаф и взять себе все три тысячи. Если же, напротив, мы вернемся, и вам почему-нибудь вздумается отказаться от договора, вы отдадите нам колпак, и дело покончено. Я уверен, что вы не вздумаете отступаться от своего слова, но у милорда уж в обычае брать такие предосторожности.

— Если это в обычае у милорда, я на все готов, чтобы его удовлетворить.

— А, вы хотите мне сделать это удовольствие?

— Позвольте мне только сходить за деньгами.

— Ступайте, ступайте, г-н хозяин; сделайте мне удовольствие.

Трактирщик выходит, а Джон следует за ним, чтобы дать ему необходимые наставления; надо ковать железо, пока оно горячо, и ловкий Джон так отлично умеет приняться за дело, что трактирщик готов дать вдвое больше. Если нет у самого всей суммы, то кто-нибудь из знакомых поможет, и вот с золотом отправляется он к милорду. Милорд с плащом на плечах расхаживает взад и вперед.

— А, это вы? И деньги с вами?

— Да, милорд, я положу в колпак.

— Вы пришли положить — отлично, отлично.

Он взял колпак и держал его раскрытым обеими руками.

— Бросьте сюда сперва мое золото.

Трактирщик побросал со стола столбики один за другим и, покончив, хотел показать, что с его стороны кладется также вся сумма сполна.

— Ах, г-н трактирщик, вы меня этим только беспокоите и оскорбляете мое доверие к вам. Бросайте без всякого счета.

Трактирщик, следуя пунктуально наставлениям Джона, кладет свое золото, после чего милорд завязывает колпак и с важным видом направляется к шкафу.

— Г-н трактирщик, — говорит он, — подайте мне вклад.

Трактирщик повинуется и с колпаком в руках идет к лорду, который встал на стул, чтобы достать до верхней полки.

— Давайте сюда!

Глядя вверх, на полку, хозяин передает колпак в правую руку милорда; но в ту минуту, как Джон, пожимая плечами, развлекает его своей одобрительной и вместе насмешливой улыбкой, милорд быстрым движением перекладывает колпак из правой руки в левую и вытаскивает из-под плаща другой колпак, точно такой же. Это сделано мгновенно и незаметно, так что трактирщик был уверен, что деньги спрятаны как следует. Милорд также в этом уверен.

— Теперь на деньги эти наложено запрещение.

И с этими словами он два раза поворачивает ключ, сходит со стула, спрашивает у хозяина счет за прожитое у него время, платит за все, не говоря ни слова, прощается со всеми и садится в карету с верным Джоном.

— Клик, кляк, хорошим почтовым поездом! Можешь загнать лошадей, но только не сломай мне шеи; награждение после всего.

— Вези милорда по низкой стороне дороги! — кричит надсаживаясь, трактирщик, опасающийся, чтобы с его светлостью не случилось какого несчастья.

— О, Господи, — говорит он жене, — кабы только он не заметил, какие скверные у нас дороги! Еще счастье, что сухо.

— Да, а пыль!

— Зачем не положили ему в карету хорошего лимонного сока?

— Я не подумала об этом.

— Вот какая ты, всегда так. Эй, почтальон, почтальон! Г-н Джон, милорд! Ну, их и след простыл. Господи! — шепчет про себя любезный трактирщик. — Направь коней, уносящих Цезаря и мою фортуну!!!

Приходит и третье число… Трактирщик из боязни вооружить против себя милорда, ждет его еще шесть недель… Но по прошествии этого времени он уже решается снять запрещение. Шкаф разломан, колпак на своем месте. Трактирщик берет его, развязывает — и что же? В нем медные деньги…

Саблен, отлично разыгравший англичанина, был образцом в этом роде воровства… Раз он украл таким способом у одного трактирщика пять тысяч франков. Последний не был греком (grace — плут) хотя жил в Трои, но он был из Труа в Шамнапи.

Глава семьдесят третья

Приступ к делу. — Соблазнительное предложение. — Простак. — Золотая монета. — Потерянный ключ, — Охотничьи пули