Эпоха мертвых. Дилогия (СИ) - Дмитрий Медведев

Глава 14. Крах последней надежды

Терри допивал гадкий кофе и хмуро смотрел в окно. Керстин сидела рядом, играла в какую-то дурацкую игру на телефоне — она свою чашку уже опустошила. Но, знаете ли, даже отстойный растворимый кофе с тостом намного вкуснее той непонятной жижи, что подавали в пункте временного размещения или, говоря проще, в лагере для беженцев. Снова и снова мысли Терри возвращались к этой отвратной душегубке, ставшей в итоге огромной братской могилой и едва не утянувшей ребят в свое холодное темное нутро.

Хотя, чему удивляться? Набилось двенадцать тысяч человек со всей центральной и восточной Европы — вон, даже из Эстонии прибыло целое семейство, немногословные и скромные родители с неугомонной тройней дошколят, норовящих объесть ближнего своего и сметающих со стола все до крохи, как саранча. Но обо всем по порядку.

До большого звездеца в Рамштайн-Мизенбахе проживало меньше восьми тысяч человек. Десятого мая, когда Керстин и Терри добрались до городка на том самом семейном джипе мерседес, принадлежавшем родителям девушки, среди выживших счастливчиков местные составляли едва ли четверть. Военные с базы по соседству достаточно быстро зачистили город, но, к сожалению, потери оказались колоссальными — трупы прекратили вывозить только вчера.

Зато после операции зачистки все ведущие в город дороги оказались перекрыты мешками с песком, что, в общем-то, неплохо сдерживало случайных зомби или тех же мародеров — завидев такую преграду, те понимали, что легкой прогулки не выйдет, и отправлялись на поиски альтернативы. Вокруг было разбросано слишком много бесхозной добычи, чтобы вступать в противоборство с армией.

Каких-то два года назад немцы возводили такие баррикады, спасаясь от одной беды — наводнения, а теперь вот от другой, масштабами и опасностью превосходящей любую стихию, кроме, разве что, падения здоровенного метеорита.

Кое-где еще вечером десятого мая, добивая последних зомби, растянули колючую проволоку, чтобы случайно приблудившиеся твари не принесли новых хлопот. Это оказалось хорошим дополнением к баррикадам — теперь угроза снаружи не пройдет незамеченной. Но вот про угрозу внутреннюю, увы, никто не подумал.

Терри не зря с самого начала сомневался, что им удастся долго отсидеться в безопасности, и тому были веские причины — начиная с нескольких бесплодных часов ожидания в доме Керстин, он подолгу торчал в Интернете, где вычерпывал до последней капли всю возможную информацию.

Всемирная паутина билась в конвульсиях, доживая последние дни и, может статься, часы, так как большинство страниц уже не открывалось, превращаясь в ошибки. Поэтому Терри изо всех сил стремился ничего не упустить, сгрести все последние крохи информации. Именно из Интернета он узнал, что зомби «развиваются» не по дням, а по часам, и не поддаются никаким прогрозам…

Снова накатили воспоминания. Перед глазами возникла картина того, как они с Керстин, вырывались прочь из города, зомби бросались на их машину, разбивали себе морды и ломали конечности и позвоночники под огромными колесами мерседеса, не желая отпускать людей. Людей, по неизвестной причине так влекущих этих уродов.

Представьте, что вы просто идете по улице, по каким-то своим делам, и вдруг все прохожие, не сговариваясь, бросаются на вас. Теперь страшно? То-то же. Вот и Терри было страшно.

Он уже тогда догадывался, что зомби не слишком похожи на своих киношных собратьев — во-первых, они вполне себе живые, во-вторых, за ними не было замечено большого желания передавать инфекцию, зато убивать они оказались горазды, в-третьих, они были недружными и охотно мерились силами с себе подобными, хотя нормальные люди, все-таки, казались им привлекательнее. Если вставал выбор между убийством собрата или здорового человека, выбор неизменно падал на последнего.

И как же только Керстин удержала управление, не вмазалась куда-нибудь на полном ходу! Нечисть ведь лезла и перла со всех сторон, а Керстин раз за разом ловко оставляла чудовищ с носом — даже машину не побила, мелкие царапины и треснувший бампер не считаются. Да уж, такая спутница заслуживает уважения.

В тот день зомби были дикими и злыми, но глупыми и очень уязвимыми. Они много погибали и от своих, и от вооруженных людей, которых оказалось неожиданно много. Однако ситуация стремительно менялась.

Еще когда Керстин и Терри сидели в карантинной зоне и ждали результатов анализа крови, ютясь в тесном и душном помещении с парой десятков таких же нервных новичков, в Сеть начали просачиваться тревожные известия. Терри впервые всерьез задумался о возможных причинах этого зомби-безумия и о грядущих последствиях, обещающих быть весьма и весьма серьезными. Во всяком случае, до него уже дошло, что легкой победы на инфекцией не видать и, скорее всего, прежнего мира не будет уже никогда.

Зомби на глазах становились хитрее и вскоре переключились только на нормальных людей, организованно нападая и устраивая ловушки в подъездах и на улице. Кроме того, зомби начали бояться огнестрельного оружия и категорически отказывались бросаться под пули, прекратив быть пушечным мясом. Некоторые комментаторы уверяли, что страх появился даже у тех психов, в кого прежде не стреляли и кто с этим самым оружием и не сталкивался.

Впечатлительные читатели дрогнули, и мгновенно поползли слухи о сверхсознании, о молниеносной «беспроводной» передаче информации от одного зараженного всем его собратьям, но это Терри встретил скептически — чего только люди с перепугу не выдумают, да и откуда им знать, в кого из зомбяков стреляли, а в кого нет? Они что, радиометки на них навесили, как на птиц или каких-нибудь медведей, отпущенных в природу из неволи?

Только сейчас Терри вспомнил об этом, отодвинув, наконец, мерзкий кофе, который так и не решился допить, и откинувшись на спинку удобного кресла. Он прикрыл глаза и продолжил свою неторопливую и обстоятельную экскурсию в недавние события — делать-то больше было нечего.

Во-первых, как Терри и боялся, лагерь для беженцев-таки стал западней для всех, кто туда приехал. Во-вторых, все это случилось как никогда банально и предсказуемо — настолько, что инцидент не заслужил вовремя должного внимания военных, и те, пардон, прошляпили момент.

Двенадцатого числа поток беженцев не только не иссяк, но и увеличился, и проверять всех должны образом десяток врачей просто не успевал. Многим — в основном, семьям — верили на слово. Вот и дядечке с женой и хмурой, но милой дочуркой поверили. А мужик возьми, да обратись прямо в карантинной, причем так быстро, что никто ничего и не понял. Сначала вообще решили, что ему плохо от жары — будущий зомби все время обильно потел и обмахивался какой-то газеткой.

Из карантинной зараза ворвалась в соседнее помещение к докторам (какой-то балбес не запер разделяющую комнаты дверь), а от них — покатилась по всему лагерю. Терри быстро сообразил, что надо делать ноги, о чем и сообщил Керстин. Та не возражала. Они в этот момент отдыхали после ужина, сидели в своей комнате на втором этаже чьего-то дома (хозяин, должно быть, мертв), и, заслышав пока еще далекие протяжные вопли, практически сразу сорвались с места.

Улицы их части города-лагеря еще пустовали, трагедия разворачивалась во всей красе южнее, грозя в скором времени перекинуться и сюда. Вот только прорваться на другой конец города, к стоянке, где ждала хорошая машина, ребята уже не успевали, да и боязно было лезть в самую гущу — никакая машина того не стоит. В конце концов, транспорт сейчас найти не проблема.

Терри и Керстин подбежали к военным, когда в Рамштайн-Мизенбахе только-только начался хаос. Солдаты, непонимающе переглянувшись, пожали плечами и помогли парочке перебраться через баррикаду, а потом изготовились к стрельбе. У них был четкий приказ никого не впускать, а вот запрета на побег из лагеря им никто не давал. Наоборот, меньше народу — больше кислорода, так что тикайте, хлопцы, швидко-швидко.

Терри уже прекрасно понял, что просто вырваться из городка недостаточно, нужно немедленно убираться отсюда к чертям собачьим как можно дальше. Но машина осталась слишком далеко, бежать в обход через лес, рискуя попасть под шальную пулю, казалось глупым. Слишком большой крюк, проще сбежать из гиблого места на своих двоих, а потом уже поискать машину.

В лагере начали конкретно постреливать, причем короткие очереди хлестали все ближе и звучали все громче, равно как и крики. Ушедшие в молоко пули пропороли густой кустарник возле баррикады, и ребята в панике заметались, прижались к ней спинами, думая, что же делать дальше. Обратно не полезешь, убьют, да и кому в голову придет лезть в захлопывающийся капкан? А убегать прочь по дороге боязно — неточные выстрелы вполне могли оборвать жизнь, и без того каждый день, без всякого преувеличения, висящую на волоске.