Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2] - Сергей Козлов

— Кончили? — спросил майор. — Это мы с вами пока без противника разгуливали, как на кроссе в Сокольниках... А если возле шоссе — помните, высотка там удобная — немцы заставу догадались выставить? Поищите-ка, лейтенант, куда вам тогда подаваться... Нет, нет, а — остановил он его движение, — вы карту не трудитесь доставать, вы на нее уже насмотрелись. Припоминайте без карты...

— Трудновато, товарищ майор...

— А если на берегу придется вспоминать? Тут-то легче, никто не стреляет, не торопит... Вспоминайте, лейтенант, пока есть время. Карта у командира должна вся в мозгу быть, мало ли что? А если вы ее потеряете?

— Я старшине Жукову вторую дал, — обиженно сказал Воронин.

— Подумаешь, сейф нашли... А если ваш Жуков на мину наступит? Нет, уж, давайте-ка без карты...».

420

Наземный

После подготовки группы забрасывались в глубокий тыл врага для выполнения поставленных им боевых задач. Основным способом переброски в первое время войны был переход линии фронта (в зимние месяцы, как правило, на лыжах). Проходили обычно на флангах, где не было сплошной линии обороны, где отдельные опорные пункты чередовались с промежуточными участками — зонами патрулирования и наблюдения. Но, к сожалению, подготовка не включала в свою программу тактику перехода линии фронта, слабо обобщался опыт предыдущих групп. Нередко они сталкивались с непредвиденными обстоятельствами: то на их пути неожиданно возникала глубоко эшелонированная оборона, то оказывалась сплошная линия окопов там, где предполагалось «окно», и т.п. В результате приходилось прорываться с боем, неся значительные потери, или откладывать сроки перехода, менять его место. Но переход линии фронта был только половиной дела. Группам предстояло пройти сотни километров через воинские части немцев, охранные отряды и полицию. Наиболее опасными на маршрутах движения были переходы железнодорожных и шоссейных магистралей и водных препятствий. Ситуация в прифронтовом тылу часто менялась, разведчики сталкивались с неожиданным появлением новых гарнизонов. Их подстерегали засады. Вслед за ними по лыжне, оставлявшей предательский след, устремлялись в погоню охранники и полицейские.

Воздушный

С середины 1942 года все большее, а впоследствии — основное значение приобрел выброс на парашютах. На парашютах также сбрасывали и имущество: боеприпасы, продовольствие, запасные батареи к радиостанциям. Вот как описывает Овидий Горчаков выброску в своей документальной повести «Лебединая песня»:

«Слепой прыжок! Никто в разведгруппе капитана Крылатых с кодовым названием «Джек» еще не прыгал вслепую в тыл врага. Слепой прыжок — самый опасный. Внизу тебя не ждут верные друзья, никто не разведал обстановку, никто не подготовил приемную площадку с сигнальными кострами. Случалось, десантные группы прыгали прямо на головы врагов, в самую их гущу, и умирали еще в воздухе, прошитые очередями пулеметов и автоматов, или в неравном бою в первые минуты после приземления. Бывало, что и попадали в плен. Или тонули в каком-нибудь озере, болоте или реке.

Внизу — белое пятно на карте. Внизу — неизвестность. Внизу — враг. Как поведет себя эта группа разведчиков, еще не спаянных совместным боевым опытом?

«Стрелок-парашютист, — мелькают в памяти капитана строки из инструкции для гитлеровских десантников, — начинает свои действия, как правило, в том положении, которое пехотинцу показалось бы отчаянным и безнадежным». Что ж, верно подметили господа фрицы...»

Да, «слепой прыжок» — это всегда риск, если учесть, что он всегда совершался ночью. Прыжок в ночь, в неизвестность. Риск. Без него никуда в разведке. Недаром говорят: «Риск — отец разведки, осторожность — ее мать».

Допустим, выброска прошла успешно, парашюты надежно спрятаны, грузовые тюки найдены, группа вся в сборе и готова к действию. По этому поводу у писателя, бывшего войскового разведчика Эман-нуила Казакевича в повести «Звезда» очень точно подмечено: «Надев маскировочный халат, крепко завязав все шнурки — у щиколоток, на животе, под подбородком и на затылке, разведчик отрешается от обычной житейской суеты, от великого и от малого. Разведчик уже не принадлежит ни самому себе, ни своим начальникам, ни своим воспоминаниям. Он подвязывает к поясу гранаты и нож, кладет за пазуху пистолет. Так он отказывается от своего прошлого и будущего, храня всё это только в сердце своем. Он не имеет имени, как лесная птица. Он вполне мог бы отказаться и от членораздельной речи, ограничившись птичьим свистом для подачи сигнала товарищам. Он срастается с полями, лесами, оврагами, становится духом этих пространств — духом опасным, подстерегающим, в глубине своего мозга вынашивающим одну мысль: свою задачу. Так начинается древняя игра, в которой действующих лиц только двое, человек и смерть». Главное, выброска прошла незамеченной, теперь надо быстро покинуть это место, не оставляя следов. Ночью разведгруппа, ощетинившись дозорами спереди, справа и слева, ускоренным темпом удаляется с места выброски. С наступлением рассвета порядок движения разведчиков меняется. Они скрытно следуют от одного пункта к другому. Это не простое передвижение, а кропотливая и напряженная работа, требующая от разведчиков специальной подготовки. Достигнув указанной командиром точки, дозорные внимательно изучают лежащую впереди местность. Сначала они осматривают ближнюю зону, затем — среднюю и дальнюю. От пытливого глаза дозорных не ускользает ни одна деталь. Они обшаривают глазами, усиленными восьмикратным биноклем, кусты и кроны деревьев, просеки и поляны, внимательно осматривая обнаруженные следы и прислушиваясь ко всем посторонним звукам. Если дозор не обнаруживал ничего подозрительного, он подавал группе условный сигнал «путь свободен», а пара дозорных снова двигалась от одного намеченного пункта к другому. Вслед за ними на удалении трехсот метров все остальные тоже следовали от укрытия к укрытию. Специально назначенные бойцы вели наблюдение вправо, влево и в тыл. Идущий позади ядра группы боец еловой веткой заметал следы, если передвижение происходило по снегу. О передвижении в тылу хорошо сказано в повести бывшего радиста разведгруппы Артемия Лукина «Разведка уходит в ночь...»: «Шли мы довольно сложным и отнюдь не прямолинейным маршрутом, намеченным еще в штабе. Была в нем своя логика — он проходил по районам и дорогам, особенно интересующим командование... Переходы, как правило, осуществляли ночью, руководствуясь картой и компасом. Поначалу я очень удивлялся великому умению лейтенанта и еще некоторых разведчиков наметить, скажем, для дневки маленькую рощицу километров за двадцать и к утру точно выйти к ней, нисколько не блуждая. Это ночью-то, на незнакомой местности! Постепенно и я стал учиться у них...»

Вот как в той же документальной повести описывается будничная работа бойцов по ведению разведки:

«Бывали и такие удачные места, где мы задерживались дня на два-три, создавая что-то вроде временной базы. С нее налегке и уходили разведчики в разные стороны добывать нужные сведения. А командир группы с нами, радистами, занимался обработкой информации, кодированием. Работы хватало... Разведчикам приходилось часами лежать у дороги, подсчитывая, чего, сколько и в какую сторону по ней проехало, или сидеть в ветвях дерева, наблюдая за фашистами, орудовавшими на железнодорожной станции, полевом аэродроме или в селе. Во время своих переходов, ночных, а иногда и дневных, мы тщательно фиксировали немецкие полевые линии связи, движение автоколонн, места и характер инженерных работ. Пригодилось нам и знание опознавательных знаков, нанесенных на немецкие автомобили. Наблюдение было не только главным, но и самым надежным источником добываемых сведений. Но увидеть всё своими глазами мы, конечно, не могли: не так уж много нас было. Поэтому широко использовался и такой способ добывания сведений, как опрос местных жителей...»

Если в группе был человек, хорошо владевший немецким языком, тогда при подходящих условиях применяли подслушивание телефонных разговоров, подключаясь к линии связи немцев.

Поиск в общевойсковой разведке.

Поиск проводится с целью захвата пленных, документов, образцов оружия и снаряжения. Кроме того, поиском могут решаться и другие задачи, как то: разведка местности, укреплений, сооружений, препятствий и заграждений противника, установление мест огневых позиций, штабов, складов, узлов связи и т.д. Разведывательная группа, действующая в поиске с задачей захвата пленных, разбивается на подгруппы: нападения (захвата), обеспечения и разграждения. В каждой подгруппе назначается старший. Подгруппа нападения (захвата) непосредственно нападает на объект, захватывает пленных (документы, оружие) и уводит (уносит) их. Подгруппа обеспечения прикрывает огнем действия и отход подгруппы нападения. Подгрупп обеспечения в составе разведывательной группы может быть несколько (в зависимости от количества и расположения огневых точек противника). Подгруппа разграждения проделывает проходы в проволочных заграждениях, минных полях и участках заграждения. Она же прикрывает проделанные проходы до возвращения группы.