Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии - Генри Киссинджер

Два дня спустя Джеффри Хау подал в отставку со своего поста в кабинете министров из-за "вопросов как по существу, так и по стилю", как он объяснил в своем выступлении в Палате общин 13 ноября. Политика Тэтчер в отношении экономического и валютного союза, утверждал он в своей речи об отставке, "все больше рискует сбить с пути себя и других". Ораторская речь Хау была шедевром, пересыпанным комплиментами. Отдав должное "мужеству и лидерству" Тэтчер перед завороженной палатой представителей, он затем нацелился прямо на ее подход, ссылаясь на убеждение Гарольда Макмиллана в том, что Британию должны были поместить и удержать в рамках EC. Он считал, что тогда, как и сегодня, важно не отрезать себя от реалий власти; не отступать в гетто сентиментальности по отношению к нашему прошлому и тем самым уменьшать наш собственный контроль над собственной судьбой в будущем.

Все больше распаляясь, Хау охарактеризовал риторику Тэтчер в отношении Европы как "трагическую" и "тревожную". Затем он перешел на более скорбный, чем тревожный тон:

Трагедия заключается в том - и для меня лично, для моей партии, для всего нашего народа и для моей достопочтенной подруги это очень реальная трагедия - что предполагаемое отношение премьер-министра к Европе несет все более серьезные риски для будущего нашей страны. Оно рискует свести к минимуму наше влияние и максимизировать наши шансы на то, что мы снова окажемся за бортом. В прошлом мы дорого заплатили за поздние старты и упущенные возможности в Европе. Мы не должны допустить, чтобы это произошло снова. Если мы полностью оторвемся, как партия или нация, от срединной позиции в Европе, последствия будут неисчислимы и их будет очень трудно исправить.

В своем заключении Хау дал понять, что он не видит конструктивного будущего для нации под руководством Тэтчер. Ссылаясь на "конфликт" между верностью своему другу премьер-министру и преданностью "тому, что я считаю истинными интересами нации", он пришел к выводу, что продолжать работу в правительстве больше невозможно. Заявив, что "долго боролся" с этим решением, Хау призвал других членов партии "рассмотреть свои собственные ответы" и последовать его примеру, сделав то, что "правильно для моей партии и моей страны". Этот призыв к "другим" членам Консервативной партии пересмотреть свою лояльность правительству Тэтчер косвенно благословил ее свержение. Майкл Хеселтайн объявил о своем вызове лидерству на следующее утро.

Время было крайне неудобным для Тэтчер. Она должна была посетить Северную Ирландию 16 ноября, а затем отправиться в Париж на трехдневную конференцию (запланированную на 19-21 ноября) Комиссии по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) - период, который теперь стал бы последними днями новой кампании по борьбе за лидерство в Консервативной партии. Несмотря на трудности, Тэтчер решила выполнить свои обязательства по поездке.

Наблюдая издалека за этим (для стороннего наблюдателя) удивительным соревнованием за лидерство, я был потрясен решением Тэтчер. Возможно, переступив прежние границы, которые всегда ограничивали мои суждения внешней политикой, я позвонил Чарльзу Пауэллу, к тому времени уже близкому другу, и спросил, почему она, похоже, отсутствует на поле боя в самый разгар сражения. Действительно, конференция представляла собой многообещающий момент после окончания холодной войны: Буш и Горбачев должны были встретиться со своими европейскими коллегами и наметить будущее континента. Но для Тэтчер, несомненно, более благоразумным курсом было бы остаться в Великобритании и отстаивать свою точку зрения перед колеблющимися сторонниками.

Мое предложение не нашло поддержки: Тэтчер считала, что ее долг лежит на мировой арене. По ее мнению, отказ от участия в конференции для проведения диспута Консервативной партии означал бы опасный недостаток уверенности. Ее решение оказалось катастрофическим.

Тэтчер оставила управление своей кампанией на усмотрение того, что можно описать лишь как отряд наполовину преданных своему делу неадекватов. Вечером 20 ноября помощники принесли ей в британское посольство в Париже известие о том, что проголосовали с первого раза: «Не совсем так хорошо, как мы надеялись, и не совсем достаточно хорошо». Она получила 204 голоса против 152 голосов Хеселтайна, при 16 воздержавшихся. Однако, согласно странным правилам Консервативной партии, ей не хватило необходимого супербольшинства; если бы два сторонника Хеселтайна поддержали ее вместо этого, она бы победила. Теперь потребуется повторное голосование. Напустив на себя мужественный вид перед камерами, она заявила журналистам, что действительно будет участвовать в этом голосовании.

Неблагоприятные события, развивавшиеся в течение последующих сорока восьми часов, были похожи на шекспировскую трагедию. Запасы доброй воли, накопленные в ее кабинете за многие годы, иссякали; та же убежденность, боевой дух и обаяние, которые раньше завоевывали ее союзников, теперь сочетались с упрямством, которое стоило ей друзей и сторонников. Пока Хеселтайн грелся в лучах внимания СМИ, некоторые преданные Тэтчер люди начали дрожать и дезертировать. В кабинете начался ропот по поводу подготовки кандидата "остановить Хеселтайна" - либо Джона Мейджора, либо министра иностранных дел Дугласа Херда.

Всю ночь и весь следующий день Тэтчер наблюдала, как удача отступает. Один за другим она беседовала с членами кабинета министров, и все они говорили ей, что, хотя, конечно, лично они поддерживают ее, к сожалению, она не сможет победить в другом голосовании. К полуночи 21 ноября, сев на мель, она решила уйти в отставку. В 9 часов утра следующего дня она официально объявила об этом решении своему кабинету. Как я сказал Пауэллу в то время, ее отставка была "хуже, чем смерть в семье".

Для большинства американских наблюдателей падение Тэтчер было загадочным. Масштабы ее достижений на мировой арене и значительное доверие, которым она пользовалась в Америке, не позволяли понять, почему ее коллеги-консерваторы сместили ее. Президент Буш был потрясен, когда узнал эту новость во время поездки в Саудовскую Аравию, где он посещал войска коалиции, которые массированно отбивали иракские войска от Кувейта. Генерал Норман Шварцкопф говорил от имени многих друзей Великобритании, когда потребовал от своего британского коллеги: «Что у вас там за страна, если они увольняют премьер-министра на полпути войны?»

Не менее удивительным для наблюдателей было и то, с каким изяществом Тэтчер держалась на публике, несмотря на свое личное горе. Утром она объявила о своем намерении уйти в отставку; в тот же день днем ей пришлось столкнуться с вотумом недоверия в парламенте. Лейбористы назначили голосование, чтобы воспользоваться беспорядком в рядах консерваторов. По словам лидера либерал-демократов Пэдди Эшдауна, Тэтчер выступила в тот день с "бравурным спектаклем". Выступая в защиту политики своего правительства - и, следовательно, своего собственного руководства - она спросила: "Когда ветреная риторика [лейбористов] развеялась, каковы их истинные