Москва-Лондон - Ефим Лехерзак

Закутавшись в длинные черные плащи и натянув почти до глаз широкополые шляпы, они галопом ускакали со двора Томаса Грешема.

Но опередить придворный кортеж им все-таки не удалось.

— Что будем делать? — тревожно спросил Томас.

— Привяжи лошадей к этому забору и пойдем поскорее к хозяйственным воротам дворца.

Там Джон Грешем недолго пошептался с привратником, и тяжелая золотая монета оказалась надежным ключом от низкой калитки в воротах…

У какой-то почерневшей от времени двери Джон остановился.

— Кто там? — отозвался на его стук чей-то грубый низкий голос.

— Старик Джон, — тихо сказал старший Грешем. — Это ты, Джим? Есть дело. Так… Привет, старина! Запри-ка дверь покрепче. Свет не нужен… Или ты уже в темноте не найдешь дорогу к покоям принцессы Марии? Тогда пусть этот кошелек будет служить тебе факелом.

— Угу… Пошли…

— Ну, с Богом, мой мальчик!

И Джим с Томасом растворились в кромешной тьме…

Глава I

ну-ка, детинушки, колышками дворянчика, колышками его подхватывайте да к солнышку поближе и подсуньте! Ай-ай-ай, животик-то вовсе распороли… Кишочки, что веревочки, по рученькам вашим белым поползли… Ах-ах-ах, отмолю, отмолю невинное смертоубийство ваше. Ах-ах-ах, а вот и отлетела душа его вон за ту тученьку… Аминь… Хорош был человек, да после смерти и часу не жил…

— И куды же его теперича таковского-то, а, воевода?

— Предайте землице сырой… Да подалее от пути-дороги-то сей… В кустики его, в кустики… Эх, господи, никто не знает наперед, где погост его грядет… Ибо промеж жизни да смерти и блоха-то не проскочит… Ну что — перевели дух после работы праведной?

— Не вдруг уж… Покуда на колья его взяли, семерых наших в лоскутья порубил да скольких еще изувечил — не осмотрелись… Сущий чертяка… мать его…

— Да, да… Ан, слава богу, был таков… Мертвый не расшалится теперича… Ах, бабоньки, сколь голосисты вы, право! Любили вы покойничка, любили… Воздаст вам Господь за любовь вашу… Вы у него теперича на особом счету, бабоньки любвеобильные, поможет он вам, поможет, сердечным, поможет голубушкам… Только по покойнику убиваться, что гвоздями умываться да навозом утираться… Так-то вот, неразумные… Вот ужо в нашем городу-становище разутешим мы вас, бабоньки, по-своему, по-мужицкому! То-то веселье сладится, то-то желанья сбудутся! Ах, как падки до вашей сестры мои братья-соколики! Ах, как оголодали они без ласки вашей медовой, без телес ваших сдобных! То-то праздник нам всем выпадет! Гей, ребята, бочку вина заморского по такому делу жалую! Веселись, хрещеные, добыча знатная нам вышла!

— Ирод проклятый!

— Антихрист! Сгинь, нечистая сила!

— Спаси-и-и-и… Господи-и-и-и…

— Ах, ах, ах… Пошто тревожите Господа Бога нашего всуе? Меня, благодетеля вашего отныне и до скончания веку вашего, браните столь несуразными словесами, богохульствуете… ай-ай-ай… Придется наказать вас, бабоньки, чтоб мужнюю волю за Господнюю почитали. Эй, Лукашка! Где ты есть, голубчик?

— Тута я, воевода… Вот он я…

— Всех слуг дворянских приголубили?

— До единого… как велел, воевода…

— Нашенских много ли полегло?

— Немало… Ан не сочли покуда…

— Сочти да похорони. Молебен отслужим. Христиане, чай. Вот и со-

шлась прибаутка сия — не помрешь, так и не похоронят… Этих, дворян-

ских-то, землице заодно предай. А вот бабонек голосистых сих…

— Отдай, воевода, товариществу нашему, не скупись…

— И то верно — давненько на постненьком обретаемся…

— Вот и отдай нам баб, воевода!

— Не доводи до греха, воевода, — сами свое взыщем!

— Рассудим так, разлюбезные дети мои. Дворянку пышную берите тотчас же, на закуску как бы. Здорова — выдюжит всех вас туточки, а коли мало ей покажется, на становище ребятушки наши добавят от души. Дочь дворянскую укрепления сил моих телесных да духовных ради жалуете вы мне по доброте своей несказанной. Так ли, родимые?

— Так… пусть так… чего уж тут…

— Тут не перетакаешь…

— Ладно, чего уж… хотя оно… целенькое-то… скуса вовсе иного…

— Ан совладаешь ли один с эдакой молодицей-то, а, воевода? Может, подпереть с бочку-то? Так я…

— Господь подопрет… Он всем опора…

— А девку дворовую? Ее-то кому жалуешь?

— Товариществу нашему, что в городке-становище нас дожидается… Туда же и дворянку потом доставите. Да только живой, ночной потехи ради! А ужо поутру и доченьку ее единоутробную всему нашему товариществу-братству отдам-пожалую. Ладно ли эдак-то, ребятушки?

— Ладно, воевода!

— Что голова на тебе, что язык в тебе, что хвост позади, что… спереди — все с единого черта-дьявола!

— Гуляем, ребята, во славу воеводы нашего!

— Эй, погодите, а сопляка-то куда?

— Это которого же?

— А вон… звереныш… едва палец напрочь не отгрыз… Дворянский, поди ж ты, сынок…

— И то сказать: от яблони — яблоко, от ели — шишка. Где взяли?

— А заодно с тятькой своим от нас отбивался. Мал да зол непомерно! Тишке вон в шею зубами впился, что твой кобель цепной, до сих пор вот храпит предсмертно… Может, порешить волчонка да и подкинуть воронью на потеху?

— Погодим казнить глупого отрока. Свезем его вместе с бабами на становище — глядишь, и на него охотники объявятся…

— А обоз когда потрошить станем?

— Да как время к тому подоспеет, так пора и настанет…

— Ну да…

— Оно… вроде бы… эдак-то…

— Не уплыл бы без толку вроде вон той тученьки…

— Ты гляди, атаман-воевода, должок за тобою знатный завелся…

— И то — гляжу в оба, вижу шиш… Что же, ребятушки, соколики мои драгоценные, с дворяночкой-то нашей пышнотелой поиграть-пошутить отложить покуда порешили? Ай нет? Нет? Верно — такие дела откладывать что в штаны накладывать… Ну, тогда за дело! Каждый за свое…

— О Господи… Владыко небесный… помоги-и-и-и!.. спа-а-а-си-и-и-и… рабу-у-у-у свою-ю-ю-ю… Что же творите вы… нелюди?.. Дети же… дети мои тут…

— Проклятые убийцы!.. Изверги!.. Навоз сатанинский!.. Не смейте матушку трогать!..

— Меня!.. Меня!.. За нее… За всех… Одна отстрадаю… Что ж вы творите, дьяволы рогатые?!..

— Господи… спаси… гляди, что творят антихристы!..

— Маманя-я-я-я!..

— Изотка, отойдем-ка за тот бурелом, уж больно шумно тут стало… Хм… гляди, как резвятся жеребчики-то наши стоялые! Ну и ладненько… потрудились, чай, на славу, теперича и отдохнуть не грех… Девок повезешь в становище медвежьей тропою. Свяжи надежно да пасти ихние позатыкай на-глухо — чтоб не кусались да не орали… как сейчас. Дочку дворянскую… вон ту, что волосы на себе выдирает, в моей землянке надежно припрячешь. Голову в миг единый снесу, коли кто до меня отведает ягодку сию! И помолиться не успеешь…