Гроза над Миром - Венедикт Ли

 –…Рон! Вы похожи… на моего наставника Ватанабо в школе. Доверяю вам. Совершенно с вами не зажимаюсь, не стыжусь. Признаюсь: у меня есть две личных проблемы. Мне теперь часто снятся сны, в которых меня убивают. Вместе со страхом испытываю наслаждение неизбежностью гибели и, проснувшись, до утра мастурбирую, воображая себе всяческие ужасы.

 – Защитная реакция подсознания… Переориентация на сексуальный инстинкт. Стали мазохисткой вместо того, чтобы сойти с ума.

 – Утешили. Слушайте дальше: сейчас я бегаю от Арни, а скоро он будет меня сторониться. Он брезглив и из захватанных стаканов не пьет. Я беременна от Джено.

 Под утро, перед Преганком, мы сильно сбавили скорость, как всегда на подходе к станциям. Наоми всерьез опасалась подвохов, хотя ее слова о бомбах показались мне бредом.

 – Окститесь, Наоми! Полсотни сел и городов, малых и побольше живут за счет того, что содержат в порядке Путь. И вы утверждаете, что кто-то захочет его взорвать!

 – Впереди и позади поезда. Затем подтянуть войска, артиллерию и покончить с нами. Вероятность мала, но надо считаться… С чего взяла? В старинных книжках вычитала! – она с комичным видом пожала плечами. – Благословен патриархальный век!

 Клубы желтого пара проплыли за окном. Я услышал громкое шипение и поезд, со скрежетом дернувшись пару раз, встал окончательно. Осторожный стук в дверь и появился Гордей. Косо взглянул на меня и сказал Наоми на ухо несколько слов. Она окаменела на секунду.

 – Сейчас иду! Готовьте охрану.

 Натянула мокасины, набросила узкую кожаную курточку на плечи. Лицо ее ничего не выражало, глаза потемнели. От недомогания не осталось и следа.

 – Вы со мной, Рон!

 Теплая утренняя сырость, речушка, упрятанная под железнодорожным полотном в широкую бетонную трубу, заросли камышей с темными метелками на длинных упругих стеблях… Начиная с этого места рельсы сняты со шпал на двести метров вперед.

 Я искоса наблюдал за Наоми, движения ее стали слегка замедленными и казались бы сонными, не будь так точны и выверены. Прошлась вдоль насыпи по темному от натеков мазута гравию, указующе вскинула руку.

 – Гордей, ловите! Там, в трубе!

 Через пару минут охранники приволокли брыкающуюся девчонку лет тринадцати, круглолицую и курносую, совершенно безобидную на вид.

 – Шпи-о-о-нка? – задумчиво протянула Наоми, уставившись ей в глаза.

 – Да, ну нет, ну что вы!

 – Я – да, я – нет, я – что… – издевательски передразнила ее наш вождь. – Конечно, ты просто слабоумная дурочка. Велели спрятаться подальше, не крутиться под ногами. Нашла место. Веди к папуле с мамулей.

 И на не высказанные наши вопросы коротко пояснила:

 – Прячут того, кто ценен или дорог. Пользы от нее никакой, значит, за нее боятся родители. С какой стати? Они здесь – важные шишки, правда, девочка?

 Девчушка гордо и комично надула щеки.

 – Мой папа – староста Преганка!

 Наше появление в доме старосты: язвительно улыбающийся Гордей, я, не успевший побриться и оттого похожий на злодея, Наоми, неустанно делающая «страшное лицо», да Пат – дочка старосты, сияющая от удовольствия, в какой значительной компании ей повезло оказаться – произвело должный эффект. Полная тетка – ее мамаша, рухнула в обморок, а отец весь обмяк, тряся седыми длинными усами.

 Наоми немедля взяла быка за рога.

 – Глупость. Большая глупость. И, зная, какая простушка ваша девка, не укрыть ее надежно – непростительная глупость. Вам, уважаемые, я ничего не сделаю при любом раскладе – вот твердое мое слово. Прошу только: собирайте людей, инструмент… всех кого надо и все что надо. Восстанавливайте пути. Желаю успеха. Срок – до полудня. Когда нет – девочку вашу в одну минуту пополудни бросят в топку паровоза. Живую.

 Тишину нарушил жалобный голос Пат:

 – Я не выглядывала! Я хорошо спряталась! Она не могла меня увидеть!

 – Наделали шороху, хозяйка… – Гордей, сам того не зная, впервые употребил имя, от звука которого в будущем вздрогнут многие. – Они пашут, как черти. Но все ж не поспеют.

 Наоми, поднеся козырьком ко лбу руку, смотрела на копошащихся вдоль трассы людей.

 – Который час, Рон?

 – Без четверти.

 – Врете. Дайте сюда ваши часы!

 Она запустила пальцы в кармашек моей жилетки, щелкнула крышкой часов.

 Молодой Григ Децим, племянник Главного советника Ганы, смущенно топтался рядом, последние дни он не сводил глаз с Наоми, хотя и сознавал тщетность своих надежд.

 – Вы, в самом деле, излишне жестоки. Иногда. И… часы доктора неточные, смотрите по моим…

 На часах Грига был как раз без четверти полдень, и я тут же подыграл ему:

 – Ну, спешит мой хронометр! Я и делаю в уме поправки.

 – Один врун – врун. Двое – заговор. Трое... – тут она нахмурилась. – Гордей!

 – Четырнадцать ноль пять, – услужливо отозвался тот.

 – Гордей! Остановите работы. И гоните всех сюда, сейчас наступит воспитательный момент.

 – Вы, народ, слушайте! Опоздали, и мой приговор будет исполнен! – общий стон стал Наоми ответом.

 – Гордей, начинайте!

 Пат не сопротивлялась, только спросила тихо:

 – Что я вам сделала?

 – Ничего. – Наоми отвернулась. – Если я не держу слово – меня перестанут воспринимать всерьез.

 – Нет такого обещания, которого нельзя было бы дать! И взять обратно. Наоми, разве не лучше отступить от железной логики и тем произвести впечатление гораздо более сильное? - сказал Григ мягко.

 Слова мужчины молодого, красивого и хорошо воспитанного часто весьма убедительны для женщины, как бы ни была она раздражена.

 – Ладно. Слушайте меня, люди! Хотя бы двое найдутся среди вас, кто согласен умереть вместо Патрисии? Тогда она останется жить.

 Мать девочки с воплем рухнула перед нами на колени.

 – Меня возьми, меня!

 И белобрысый, колченогий юноша с трудом вышел вперед, нервно ломая худые руки.

 Наоми смерила его взглядом, выдержала долгую паузу.

 – Очень хорошо. Я довольна. Гордей, отпустите девчонку и берите этих двоих.

 – Мама, нет!! – Пат упала рядом с матерью, сотрясаясь от рыданий.

 – Хватит, - с трудом прохрипела женщина. – Кончай скорее. Но оставь ее, молю!

 Наоми пристально вглядывалась по очереди во всех троих и, наконец, остановилась на парне. Он потел и ежился под ее взглядом.

 – Скажешь что?

 Он замотал головой, стискивая зубы, чтоб не стучали.

 – Вот настоящее мужество. От страха чуть жив и все же… Все трое – свободны. Вы довольны мной, Григ?

 Второй человек в Гане просиял в ответ.