Воин Скорпиона (сборник) - Кеннет Балмер

— Раз, два, взяли!

Мы навалились со всей силы. Лодка накренилась, киль заскрежетал по камням и песку, лодка застряла. Согнувшись, мы с отчаянной силой снова толкнули её. Лодка вздрогнула и свободно заскользила по воде. Обхватив Кафландера за пояс, я буквально швырнул в лодку. Сег перелез через другой борт. Сделав ещё один яростный толчок, от которого наше суденышко заколыхалось на мелких волнах, я прыгнул следом за ним.

Сег уже приготовил весла, и я сразу ухватился за них. Греб я длинными взмахами и теперь все те ужасающие дни галерного рабства на борту магдагских свифтеров принесли наконец изрядную пользу. Лодка так и рассекала воду, брызги перелетали через борт. Непрерывно сгибаясь и разгибаясь, я лишь краем глаза заметил, как Сег вырвал вонзившийся в транец ассегай, встал и, неумело сохраняя равновесие, метнул его назад — однако попал точно в горло одному из беснующихся на берегу сорзартов.

Еще несколько ассегаев пролетели вдоль бортов, а потом они стали вонзаться в воду у нас за кормой.

Я выровнял ритм гребли и прожег госпожу Пульвию на-Упалион взглядом, исполненным самого немилосердного гнева.

Она увидела этот взгляд и вздернула подбородок; затем её щеки залил густой румянец и она, неровно дыша, опустила глаза.

— Когда в следующий раз я отдам приказ, — сказал я, прекрасно осознавая, что в моем голосе снова звучит тот адский скрежет, — вы его выполните, понятно?

Она не ответила.

— Понятно, госпожа Пульвия? — повторил я.

Кафландер начал было что-то бухтеть насчет уважения к хозяйке, но Сег велел ему заткнуться. Наконец она снова подняла взгляд. Очевидно, леди решила ответить язвительно, властно и презрительно. Но тут она увидела выражение моего лица. Ее решимость и, вне всяких сомнений, тщательно приготовленная речь сели на мель. Она только приоткрыла рот.

— Выполните приказ — понятно? — ещё раз повторил я, не прекращая грести.

— Да.

— Отлично.

Тут я взял простой длинный ритм, и наша лодчонка заскользила по залитым светом двух солнц водам Ока Мира.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Рашуны определяют наш курс

Признаться, эта сцена не доставила мне ни малейшего удовольствия. Напротив, я порядком стыдился сделанного. Тоже герой, напустился с угрозами на женщину, всего лишь справедливо озабоченную спасением своего ребенка. К тому же, не взирая ни на что, она пыталась сохранить достоинство и не поддаваться страхам, которые вероятно грозили превратить её в жалкий комок, рыдающий от слабости и беспомощности. Но, как я убедился на горьком опыте, капитан на корабле может быть только один.

И — она была из рабовладельцев, то есть представительницей наиболее отвратительного мне класса власть имущих после всего, что я испытал в далекой Зеникке, и в более недавние времена в Магдаге.

Наша посудина — мулдави с рейковым парусом — без приключений доплыла до города Хаппапат, с его портом, арсеналом и крепостью, где мы и передали госпожу Пульвию на-Упалион в объятия родных. Те немедленно раскудахтались над ней и ребенком и умчали их в свой дворец.

Когда же их стражники, светловолосые проконцы в железных кольчугах, какие носят на всем побережье внутреннего моря, и с длинными мечами (разумеется, не укороченными ни на дюйм), препроводили нас в местный эргастул — загон для рабов — я ничуть этому не удивился.

Похоже, такое обращение со стороны рабовладельцев — неотъемлемая часть их природы, одинаково ненавистной и мне и Сегу.

Мы не стали терять времени даром и дали тягу. Наделав шуму и проломив по пути несколько черепов, мы прихватили пару бурдюков вина, а также зажаренный копченый окорок вуска, необыкновенно вкусный, и кое-как добрались до порта. Рыбацкая мулдави, захваченная нами для спасения госпожи Пульвии, её ребенка и Кафландера, все ещё покачивалась на волнах, привязанная на том самом месте, где мы её оставили. В ней, как я знал, имелся полный анкерок пресной воды. Мы побросали в лодку наши скромные пожитки, оборвали фалинь — весьма вызывающий жест — и отчалили в море. Прежде чем изрядно помятые стражники успели собраться с рассеянными под ударами наших кулаков мыслями, мы подняли рейковый парус и заскользили, вспенивая волны, на закат солнц.

— Итак, Дрей Прескот, — обратился ко мне Сег, — что теперь?

Я с искренней симпатией посмотрел на этого взбалмошного человека с худощавым загорелым лицом, глядевшего на меня проницательным и все же бесшабашным взглядом. Он оказался достойным товарищем по оружию. Внезапно мне вспомнились прежние боевые товарищи, и ностальгическая горечь на миг перехватила горло. Я ведь по сути своей одиночка, одинец. Удержусь я на ногах или упаду, зависит только от моих собственных качеств, и я не люблю быть кому-либо обязанным. Есть у меня такой недостаток. Я вспомнил Ната и Золту, моих товарищей по веслу, двух мошенников, неспособных пройти мимо выпивки и женщин. Вспомнил, как Нат откидывался на спинку стула и осушал полную кружку, а затем, вытерев блестящие губы предплечьем, рыгал и говорил: «Матерь Зинзу благословенная! Именно это мне и требовалось!», и как Золта, смеясь, усаживал себе на колени самую хорошенькую девушку в трактире. А также подумал о Зорге из Фельтераза, ещё одном собрате по веслу, и о принце Вардене Ванеке, равно как и о Глоаге с Хэпом Лодером.

Отдыхая от работы на веслах, я с пробуждающимся пониманием разглядывал Сега Сегуторио — как вы поймете, я не могу подробно останавливаться на этом моменте — вспоминал товарищей, и — и — помните, по меркам Крегена я был тогда ещё очень молод, — гадал, как такое могло случиться: этот Сег Сегуторио сидит на банке, весело поглядывает на меня и говорит самым прозаическим тоном: «Ну, Дрей Прескот, и что теперь?»

Эти воспоминания о товарищах на меня подействовали, да и устал я признаться, и меня тогда охватывало гнетущее ощущение поражения. Для вас будет простительно сделать на основе всего услышанного до сих пор вывод, что Креген — по сути дела мужской мир. Несмотря на огромную власть в руках женщин вроде принцессы Натемы Кидонес, принцессы Сушинг и прочих высокородных дам — в этот список, думаю, можно включить и госпожу Пульвию на-Упалион, только что спасенную нами и доставленную родне в целости и сохранности — вы вполне можете подумать, что на Крегене господствует мужской принцип и там все решают сила, мускулы и умение драться.

И будете, конечно же, неправы.

Предаваясь этим мрачным раздумьям и воспоминаниям о старых товарищах, я тем не менее ни на миг не забывал о двойственности моей судьбы на Крегене под солнцами Скорпиона.